Медный всадник. Жизненный путь Этьена Фальконе - Елизавета Топалова Страница 10

Фальконе с интересом посмотрел на молодого ученого.

– Господин Фальконе – первый ваятель короля, – добавила госпожа Жоффрен, улыбнувшись Дени. – Он добился своего высокого положения исключительно благодаря своему таланту и трудолюбию: он сын плотника, но был причислен к Академии и получил дворянское звание за свои великолепные произведения, которые вы видели в Салоне Лувра. – И мадам Жоффрен, взяв под руки Вольтера и Руссо, удалилась с ними, оставив Фальконе и Дидро вдвоем.

– Так вы сын плотника! – воскликнул Дидро. – Ну что ж, а мой отец был ножовщиком. И вообще все мои предки уже двести лет ножовщики. А меня хотели сделать священником. Моя мать с детства внушала мне, что я должен стать преемником ее брата-священника. Но священником я, как видите, не стал. Я не стал и врачом, потому что не желаю убивать людей, и не стал адвокатом, потому что мне не нравится всю жизнь заниматься не своими, а чужими делами. Но кем же вы хотели стать? – спросите вы. Право никем, совершенно никем. Мне нравятся науки; я вполне счастлив, вполне доволен, больше мне ничего не нужно. Вы согласны со мной? А вот мой папаша, услышав это, обошелся со мной очень круто. «Или ты возвращаешься домой, или не получишь от меня ни гроша денег», – заявил он. Я выбрал последнее. – Дидро вздохнул. – Что делать – я был беден, но не стремился к богатству. Я был свободен и независим, хотя ходил в заштопанных чулках и обедал далеко не каждый день. Жил на чердаке. Часто ко мне приходили друзья, оказавшиеся вовсе бездомными: и тогда тюфяк стаскивался с кровати, и вместо одной постели легко получалось две. Чем я жил? Давал уроки. И представьте себе, я мог позволить себе не тратить время на бездарных и ленивых учеников, какой бы гонорар мне ни предлагали. Зато если ученик оказывался способным, я занимался с ним столько, сколько нужно, даже если ему нечем было платить… Теперь я решил издать сочинение, в котором будут изложены все новые достижения науки в области познания природы и общества. В нем я дам ответы на все вопросы современности с точки зрения новых воззрений. Цель Энциклопедии – собрать знания, рассеянные по всей земле, представить их в систематизированном виде своим современникам и сохранить для людей, которые придут после нас, дабы труды минувших столетий не оказались напрасны для столетий грядущих; дабы наши более образованные потомки оказались также добродетельнее и счастливее нас и чтобы не умерли мы, не заслужив благодарности человеческого рода, – увлеченно говорил Дидро.

– Не стоит придавать большое значение суду потомков и заботиться о том, что скажут они о нас, – заметил Фальконе.

– Вы хотите сказать, что нужно думать прежде всего о современниках? – недоуменно спросил Дидро. – Но разве, создавая свои скульптуры, вы не думаете о том, как они будут выглядеть в глазах будущих поколений?

– Современники часто бывают неправы, – ответил Фальконе, – то же можно сказать и о потомках. Философу, уводящему людей с путей бессмыслия, приходится терпеть палочные удары. Он работает для потомства, но потомки не всегда будут благодарить его. Не думаю, что наши потомки будут умнее современников. Я не желаю одобрения ни современников, ни потомков, а желаю только делать хорошо. Моя совесть и истина – вот мое потомство!

В 1753 году церковный совет Парижа объявил конкурс на реконструкцию и украшение церкви Святого Рока. Предпочтение было отдано Этьену Морису Фальконе, признанному королевскому скульптору. Предстояло оформить капеллу Распятия и капеллу Святой Девы Марии. Настоятель церкви Святого Рока, кюре Жан Батист Мардюэль прежде всего повел Фальконе в капеллу Святой Девы. «Начинать надо со Святой Девы», – твердо сказал он. Фальконе вопросительно посмотрел на священника. «Я верующий человек, – сказал он, и все же мне хотелось бы услышать из ваших уст, как вы сами понимаете то, что мне предстоит делать как художнику. Любая скульптура должна выражать мысль, понятную каждому без всякого комментаторства».

Аббат вздохнул: «Вряд ли я смогу добавить больше того, что вам уже известно из Святого Писания. В Евангелии от Луки так сказано о Деве Марии. «Во времена иудейского царя Ирода жили священник Захария и его жена по имени Елизавета. Оба они были праведниками, беспорочно следуя во всем заповедям и церковным уставам. Однако у них не было детей, и уже не надеялись их иметь, поскольку оба они были уже в преклонном возрасте. Однажды во время служения Захарии явился Ангел Господень, который предсказал ему, что Елизавета вскоре родит ему сына, которого велел назвать Иоанном, и станет он пророком Всевышнего, чтобы приготовить его пришествие, дать уразуметь народу путь его спасения.

В шестой месяц послан был Ангел от Бога в город Галилеи Иудейской Назарет к Деве Марии, обрученной с праведным человеком по имени Иосиф. И сказал Ей Ангел: «Радуйся, Благодатная! Благословенна Ты между женами: зачнешь во чреве и родишь Сына, которого назовешь Иисусом. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего». Мария спросила: «Как же будет это, когда я мужа не знаю?» Ангел сказал Ей в ответ: «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Вот и Елизавета, родственница твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц; ибо у Бога не остается бессильным никакое слово». И отошел от Нее Ангел. Мария же, встав, с поспешностью пошла в нагорную страну, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елизавету. Когда Елизавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и воскликнула она громким голосом: «Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!»

Пробыла с ней Мария около трех месяцев и возвратилась в дом свой. Иосиф, будучи праведным и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее, но когда он помыслил это, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: «Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого. Когда родит Она Сына, наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их». Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял Марию, и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус».

– Значит, это должна быть идея материнства? – спросил Фальконе. – Все великие художники именно так изображали Богородицу.

– Но идея материнства вовсе не так свята, как это принято считать, – раздался голос позади них.

Фальконе оглянулся. Какой-то человек неслышно появился рядом с ними, как будто он возник из церковной стены.

– В самой материнской любви заложено страшное противоречие, – продолжал он. – Беззаветно любить свое дитя можно, лишь будучи несправедливой к чужим детям, и если бы мать была справедлива, не было бы и всепрощающей материнской любви. Плохие люди тоже имеют матерей. Нет ничего святого в том, чтобы любить свое дитя, ведь это все равно, что любить себя самого, каждому это под силу. Поэтому образ материнства – это земной образ. Но Деве Марии поклоняются, как и Ее Сыну, потому что Слово Божие пришло к нам через непорочную Деву.

Человек помолчал, потом, глядя на Фальконе, спросил:

– Значит, вы и есть тот человек, который будет украшать церковь Святого Рока? Поверьте, эта церковь особенная, единственная в своем роде, и если ваша судьба привела вас сюда, то вы – ее избранник. Нет ничего значительнее, чем выразить, воплотить в камне идею Бога – высшего разума, высшего смысла человеческого существования!