Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда - Эндрю Скотт Берг Страница 10

Жирные подчеркивания в книге «Мучительное испытание Марка Твена», принадлежащей Фицджеральду, – главное доказательство того, сколь значительное влияние она оказала на автора при создании последующей серии рассказов. Скотт прочитал у Брукса о романе Клеменса «Позолоченный век», [35] в котором речь идет о человеке, который отправляется на запад в поисках угольной горы и расходует ее до тех пор, пока не становится достаточно богатым, чтобы жениться на любимой женщине. После Скотт написал новеллу, в которой герой по имени Фитц-Норман Калпеппер Вашингтон натыкается на залежи руды примерно в то же время, но в Монтане. Он назвал эту новеллу «Алмаз величиной с отель “Ритц”».

Писатель работал все лето, а вот Перкинс – нет. Он никогда не уходил в отпуск, пока не считал, что действительно заслуживает его. И тем летом, впервые за все время своей работы в издательстве в должности редактора, он наконец-то почувствовал, что может отдохнуть.

Перед тем как уйти, Перкинс отправил Фицджеральду свой адрес на случай, если писателю понадобится помощь. Адрес включал в себя одно-единственное слово – название городка, в который он ездил практически каждое лето.

Виндзор, штат Вермонт, был расположен примерно на трети пути к границе Вермонта и Нью-Гэмпшира, на западном берегу реки Коннектикут. Для Макса Перкинса это было лучшее место в мире. Примерно семьдесят лет назад в тени горы Аскутни его дед по материнской линии построил несколько домов, в которых намеревался поселить всю свою семью.

«Для внуков моего деда Виндзор стал персональным раем. Зимой мы жили в разных местах, но летом собирались вместе в одном большом месте, огороженном штакетником, внутри которого шесть домов смотрели на деревенскую улицу, а вокруг раскинулись зеленые лужайки, вились узорами подстриженные изгороди и пестрели круглые цветы бегонии, бегущие вниз по склону, туда, где располагался пруд», – писала сестра Макса, Фэнни Кокс, в журнале «Vermonter».

Подъем позади пруда был определенно самой красивой частью участка. Ручьи неслись по холмам, пересекая тропинки, вплетаясь в березовые и сосновые рощицы. В семье этот необычный лес называли Рай.

Молодость и воображение бежали по Раю в ногу. Молодой Макс Перкинс провел здесь бесчисленное количество часов с братьями, сестрами и кузенами. Позже, уже будучи отцом, он привозил сюда и детей, позволяя им ощутить всю прелесть семичасовой поездки на экспрессе «Уайт Маунтин», этом чудесном и комфортном летнем поезде.

– Самое лучшее чувство на свете – ложиться спать уставшим, – сказал как-то Перкинс одной из дочерей. Время ложиться спать было его любимым временем – те несколько минут до погружения в сон, когда он мог «бежать за своими мечтами». И в эти последние мгновения бодрствования Перкинс мысленно переносился в Россию 1812 года, к сцене его любимой книги «Война и мир». Ночь за ночью его сознание наполнялось фантазиями об армии Наполеона, идущей из Москвы по раннему морозу через сугробы. По утрам в Вермонте, после того как персонажи Льва Толстого уже прошлись перед его внутренним взором, он говорил, что в Виндзоре его сны становились куда ярче обычного и что нигде он не спит так сладко, как здесь.

Каждое лето Макс брал дочерей в поход на гору Аскутни. Они шли тридцать минут и десять – отдыхали, как князь Андрей и его солдаты у Толстого. Но главным удовольствием Перкинса в Виндзоре были долгие одиночные прогулки. «Настоящие» – так он их и называл. И так, совсем один, он гулял по той же земле, по которой когда-то гуляли его предки.

«Никто не мог утверждать наверняка, что знает Перкинса, если при этом не понимал, что для редактора значит Виндзор или Вермонт или то, как глубоко Макс привязан к этой старой деревенской Америке и как много ее самой заложено в его жизненном фундаменте», – писал Ван Вик Брукс в «Сценах и портретах».

Почти всю жизнь Макс провел в Нью-Йорке и его пригороде, но горьковатое чувство собственного достоинства, присущее выходцам из Новой Англии, всегда было квинтэссенцией его личности. Ему были свойст венны многочисленные причуды и предубеждения янки, он бывал своенравен, глуповат и даже старомоден, как, впрочем, и его литературный вкус. Но все же Брукс считал, что именно Виндзор стоял на страже его сердца и хранил его «целенаправленным, неподвластным предрассудкам, не замутненным сомнениями, порывистым и чистым». Макс был настоящим воплощением разума Новой Англии, исполненного противоречий.

Он родился 20 сентября 1884 года на Манхэттене, на углу Второй и Четырнадцатой улиц, и получил имя Уильям Максвелл Эвартс Перкинс, став, таким образом, наследником двух уважаемых семей. Брукс писал, что ему уже доводилось встречать американцев, в которых история воплотилась так зримо и ощутимо, что человек и сам замечал, как она бурлит в нем, и это не приносило удовольствия, поскольку рассудок всегда находился в состоянии гражданской войны.

«В 1642 году состоялась Английская революция, столкнувшая круглоголовых и кавалеров, одна из тех, в которых Максу так и не довелось поучаствовать», – писал Брукс.

Эта война пересекла океан и докатилась до Перкинсов, опоздав на целых восемь поколений. Перкинсы сделали из Макса «романтичного мальчика, жаждущего приключений, праздного, утонченного и честного, исполненного радости, нежности и почти животного очарования»; Эвартсы внушили веру в тяжелый труд и в то, что в жизни надо всегда двигаться против течения, утверждал Брукс. И в трудные моменты жизни Макса то одна, то другая сторона этого сражения попеременно брала верх.

Джон Эвартс, родом из Уэльса, был первым из предков Максвелла Перкинса, эмигрировавшим в Новый Свет. Будучи беспаспортным слугой, он пересек океан в 1635 году и поселился в Конкорде, штат Массачусетс, где получил вольную в 1638 году. Полтора века спустя у него остался всего один потомок – Иеремия Эвартс. Появился на свет в 1782 году и, получив образование в Йельском университете, он имел юридическую практику в Нью-Хейвене. А также он был строгим религиозным пуританином. Современники утверждали, что «для работы юристом у него слишком прямой, несгибаемый нрав».

Он женился на Мегитейбл Барнс, вдовствующей дочери Роджера Шермана, одного из подписантов Декларации независимости США. Они поселились в Чарльстоне, штат Массачусетс, где Иеремия получил должность редактора в «Panoplist» – издании православных конгрегационалистов. Со временем он полностью посвятил свою жизнь памфлетам и миссионерским делам, однако не ограничивался религиозной сферой. Готовясь к проповеди об отмене рабства, он год провел в одной из тюрем Джорджии. А ранним мартом 1818 года, по пути из Саванны, получил известие о том, что у него родился сын – Уильям Максвелл Эвартс.

Уильям поступил в Йель в 1833 году и стал одним из основателей «Йельского литературного журнала». [36] С отличием окончив университет, он поступил на юридический факультет в Гарвард. Ричард Генри Дана, который впоследствии описал свои морские приключения в «Двух годах на палубе» [37] во время учебы в Гарварде, позже вспоминал: «Самая успешная речь на факультете среди всех, на которых я присутствовал лично, была произнесена У. М. Эвартсом перед группой магистрантов. Если он не добьется уважения, то разочарует куда больше людей, чем любой другой молодой человек из всех, с кем мне доводилось встречаться».