Возвращение из небытия (сборник) - Валерий Латынин Страница 10

Весьма оригинальную лепту в «чеченскую» кампанию внёс первый заместитель министра внутренних дел генерал-полковник П. В. Голубец, назначенный начальником Координационного центра МВД России в Чечне. Несмотря на постоянно поступавшие оперативные донесения о готовящемся боевиками захвате Грозного в начале августа 96-го года, он на утро 6 августа спланировал операцию по проверке паспортного режима в селе Алхан-Юрт, куда были привлечены свыше полутора тысяч человек, снятых с блокпостов в городе… Сотрудники МВД Чеченской Республики были поставлены в весьма интересное положение: за несколько дней до штурма Грозного их вывели за штат для переаттестации. Поэтому нет ничего удивительного, что один из двух полков патрульно-постовой службы МВД ЧР уклонился от боевых действий, а часть личного состава перешла на сторону оппозиции.

Малодушничали в период августовских боев не только чеченские милиционеры. Боевикам сдались подразделения Краснодарского и Ковельского ОМОНа, милицейский батальон города Тольятти, личный состав 34-й отдельной бригады особого назначения в количестве 106 человек… Гарнизон города Грозного в 12 тысяч человек не смог противостоять 4 тысячам боевиков. Это, пожалуй, самый главный показатель боевого духа федеральных войск, духа не воинов, а жертв. Бросать в бой таких солдат – все равно, что гнать стадо на бойню… А их гнали, в очередной раз подставляя армию и милицию в неправедных разборках «закулисников» большой политики.

Таковы реалии той «странной войны», с которыми пришлось разбираться новому секретарю Совета безопасности и полномочному представителю Президента России в Чеченской Республике А. И. Лебедю. Нужно было остановить преступную «мясорубку», найти максимально возможный вариант решения чеченской проблемы с наименьшими потерями для России, не позволить начаться процессу распада её территории на удельные княжества. Но как это сделать, когда слабость центра, беспомощность силовых ведомств стала очевидной всему миру, когда на указания секретаря Совета безопасности о срочном развертывании работ по созданию резервной группировки войск из 15 мобильных бригад в полуторамесячный срок Министерство обороны и МВД Российской Федерации ответили, что срок готовности таких бригад возможен только к исходу 1999 года?!

Лебедь, с присущей ему настойчивостью, искал выход в различных инстанциях, ведя переговоры и с А. Масхадовым, и с руководством Института анализа и управления конфликтами и стабильностью, и с ведущими специалистами международного права Дипломатической Академии МИД России, со всеми заинтересованными министерствами и учреждениями.

Как эффективно остановить кровопролитие, придумали быстро. Создали совместные комендатуры, где за порядком в населённых пунктах стали следить совместно представители федеральных войск и оппозиции. Вчерашние неприятели гораздо быстрее политиков нашли общий язык. Но и политическую формулу для начала процесса мирного урегулирования в Чеченской Республике Александр Иванович тоже ухитрился придумать. Так, в первом пункте «Принципов определения основ взаимоотношений между Россией и Чечнёй», подписанных в Хасавюрте 31 августа 96-го года, записали: «Соглашение об основах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой, определяемых в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, должно быть достигнуто до 31 декабря 2001 года».

Это означало, что до указанного срока чеченская сторона не муссирует вопрос о статусе Республики, а правительство России ищет дальнейшие средства нормализации взаимоотношений со своим субъектом Федерации.

Таким образом «мавр сделал своё дело» – необходимую передышку для «поправки здоровья» и собирания сил Россия получила. Но въедливый генерал Лебедь вскрыл и причины неудач военной кампании, и виновных ответственных лиц. Появилось в прессе его заявление на эту тему. Запахло большим кремлёвским скандалом. «Мавра» нужно было срочно «уйти»…

И 16 октября 1996 года министр МВД А. С. Куликов на пресс-конференции разгласил сведения, составлявшие государственную тайну по процессу урегулирования кризиса в Чеченской Республике, обвинив А. И. Лебедя в создании резервной группировки войск в целях государственного переворота…

Знакомый почерк спецслужб со сталинских времён – свалить всё с больной головы на здоровую.

12 мая 1997 года, подписывая Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия, Б. Н. Ельцин собственноручно вычеркнул из документа пункт о необходимости руководствоваться «хасавюртовскими соглашениями», освободив тем самым чеченскую сторону от обязательств не поднимать вопрос о статусе Республики. Страсти стали накаляться с новой силой. Но при чём здесь Лебедь?

Ещё в юношеские годы довелось мне услышать от участников Гражданской войны, среди которых были оба моих деда, о вооружённом мятеже в Сальских степях против диктатуры большевиков, поднятом в 1920 году одним из создателей красной кавалерии, сподвижником Б. М. Думенко и С. М. Будённого, командиром бригады Первой Конной армии Григорием Маслаком. Мятежный комбриг объявил себя сторонником Н. И. Махно и, объединив своих конников с отрядом атамана Брова, успешно действовал в течение года в междуречье Дона и Маныча, наводя ужас на представителей новой власти в хуторах и станицах. Его повстанцы останавливали поезда, следовавшие в Астрахань, на какое-то время занимали столицу Калмыкии город Элисту.

В советский период образ Нестора Махно и других народных вожаков, не согласных с политикой центральных властей, изображался только чёрными красками, под стать знамени махновцев, напоминавшему изображением черепа с перекрещенными костями пиратский роджер.

Вполне возможно, что те давние рассказы о Маслаке, Махно и других предводителях народных восстаний на Юге России и Украине вскоре бы и забылись, если бы не некоторые обстоятельства, занозившие мою память. Дело в том, что Григорий Маслак (в некоторых источниках Маслаков) был связан родственными узами с хутором Митрофановкой на Маныче. А из этого хутора родом моя мама, бабушка, прабабушка, и где прадед по материнской линии Антон Дементьевич Рогачёв был председателем сельского совета в начале двадцатых годов. О Григории Маслаке он знал не понаслышке.

Не пожелав принимать участие в карательных операциях против украинских крестьян на родине Махно в декабре 1920 года, Григорий Семёнович (встречается написание отчества Савельевич) Маслак самовольно увёл свою бригаду из украинских степей бывшей Запорожской Сечи на левобережье Дона, в Сальские степи, где он до Первой мировой войны работал объездчиком лошадей на конезаводе Пешванова, впоследствии ставшем известным конезаводом имени С. М. Будённого. Там же в годы Гражданской войны объезжал лошадей мой дед по матери Емельян Яковлевич Яценко. Вот такие хитросплетения судеб получились. И дед, и прадед встречались с Маслаком и его повстанцами. Но их воспоминания весьма разнятся с официальными источниками.

Как рассказывали мои близкие, появившись в Митрофановке, уже объявленный вне закона, Григорий Маслак вовсе не походил на бандита. Он объявил землякам, что не является врагом Советской власти, что одним из первых на Маныче встал на её защиту. И это было правдой, поскольку он принимал самое активное участие в формировании вместе с Думенко и Будённым краснопартизанских отрядов на юге Области войска Донского, чтобы противостоять контрреволюции на Дону и Северном Кавказе. Маслак подчёркивал, что он выступает за истинную народную власть – избранную в каждом хуторе и станице, как это веками было у казаков, а не назначаемую сверху диктатом партии большевиков. Он так же резко высказывал неприятие организованного государством грабежа крестьян продотрядами и кровавого насилия комиссаров и чекистов над бесправным населением.