Страна аистов. Саги, сказки и хроники Пруссии - Вадим Храппа Страница 10

Сел Отто в комнате с гробом, принялся шить сапоги, молоточком постукивать да песенку напевать. Часы между тем отбили одиннадцать ударов. Вдруг из гроба показалась желтая рука «покойника». Будник подошел и вернул ее на место. Только он принялся за сапог, рука опять вывалилась. Он снова положил ее, куда следовало. Когда «покойник» выставил руку в третий раз, Отто плюнул в сердцах и не стал ничего поправлять. Тогда подмастерье вывалил из гроба ногу. Сапожник, бормоча проклятия, встал и уложил конечности неугомонного «мертвеца» как подобает.

Стрелка на часах приближалась к двенадцати. Какое-то время каждый занимался своим делом — Будник шил сапоги, а подмастерье лежал в гробу. Но с первым ударом часов «мертвец» сел и мутным взглядом уставился на сапожника. Отто же, видя такое непотребство, громко выругался и со всего маху огрел его молотком по лбу:

— Если ты покойник, так и лежи себе спокойно в гробу!

Весной 1813 года, когда ополченцы прусского сопротивления генерала Йорка вместе с русскими войсками гнали на запад остатки наполеоновской армии, по улицам Хайлигенбайля проскакали казаки. Небольшого роста, бородатые, с развевающимися чубами на головах, они скакали на низкорослых лохматых лошадях, приводя в оторопь застывших у своих домов горожан. На ходу выяснив, что французов в городе не осталось, они не стали задерживаться и устремились вдогонку за Наполеоном.

Только один казак, проезжая через рыночную площадь, вдруг свернул к булочной, спешился и забежал внутрь.

Увы, пекарь не понимал по-русски, а казак не говорил по-немецки. И объясниться они никак не могли. Оба строили гримасы и размахивали руками, и каждый говорил по-своему. Наконец казак, которому уже порядком надоела такая беседа, схватил булку, бросил на прилавок монету, выскочил из булочной и, запрыгнув на коня, умчался.

Опешивший пекарь какое-то время разглядывал облачко пыли у двери булочной, потом принялся изучать монету, оставленную казаком. Тут до него дошло, что это серебряный рубль. Он заволновался: за такие деньги можно было купить гораздо больше хлеба. Честный пекарь, зажав монету в кулаке, подхватил свой фартук и пустился вдогонку за казаком.

К счастью, бежать до Парижа ему не пришлось. Казак застрял у Мельничного моста, где скопилось много народу. Пекарь долго толкался среди злых казацких лошадей, но своего покупателя все же нашел. Вцепившись в лампасы на его штанах, он стал горячо объяснять, что булка не стоит таких денег. Казак нервничал, не понимая, чего хочет от него этот настырный булочник.

Один из его однополчан, знавший немного по-немецки, начал помогать им. В конце концов, казак понял, что пекарь хочет вернуть монету, но брать ее категорически отказался. Он говорил, что, возможно, когда-нибудь в следующий раз кому-то из русских понадобится хлеб, тогда пекарь отдаст свой товар дешевле. «Авось, когда-нибудь, в следующий раз…» — этого уже не понимал пруссак.

Пекарь все же ухитрился вернуть казаку его рубль. Но тот, не желая оставаться в долгу, повесил булочнику на фартук Большой крест Французского Почетного легиона, чем совершенно ошарашил несчастного. Но возразить тот уже не смог — проезд по мосту освободился, и казак, пришпорив лошадь, исчез в пыли.

Неподалеку от моста в Хайлигенбайле там, где сходятся речушки Ярфт и Банау, стоит на берегу вросший в землю огромный камень. Еще недавно на нем можно было видеть остатки истлевшей, некогда толстой, цепи. Так вот, когда-то этой цепью к камню был прикован гигантский рак — родоначальник всех раков, которые и поныне в изобилии водятся в окрестных озерах и речках. Это был король раков Пруссии. Но на цепи он, естественно, сидел не всегда, а долгие годы жил в своей норе, больше напоминавшей пещеру, чем обитель рака. Сколько этому раку лет, никто не знал. Горожане к нему привыкли издревле. В те времена, когда он еще жил на воле, в Хайлигенбайле с ним было связано много поговорок. Например, чтобы подчеркнуть невыполнимость какого-то дела, говорили: «Ну, это все равно, что посадить на цепь короля раков». А отделаться от навязчивого человека или предложения, можно было так: «Вот, когда посадишь на цепь короля раков, тогда и приходи».

Именно так ответил один кузнец своему подмастерью, когда тот посватался к его дочери.

Задумавшись, ушел подмастерье. А на другой день пришел опять: отдай, мол, кузнец, дочь за меня замуж.

— Вот, когда посадишь на цепь короля раков… — начал кузнец.

— Уже посадил, — отрезал подмастерье. — Теперь твоя очередь выполнять обещание.

Хотел было кузнец выгнать нахала взашей, да тут сосед-колбасник прибежал в кузницу:

— Пошли скорее к мосту, там какой-то шутник короля раков на цепь посадил!

А на мосту и по берегам уже собралась толпа, смотрят, как рак на цепи ворочается. Тут и выяснилось, что подмастерье обманом, пообещав раку жареную свинью, выманил того из пещеры на берег, накинул ему на хвост железное кольцо и приковал к цепи, крепившейся к камню. Известно, что раки в страхе поджимают хвосты и пятятся, поэтому их королю никак было не выбраться из кольца, которое было уже, чем его туловище. А разжать хвост и поползти вперед у рака ума так и не хватило. Какой у рака ум? Пусть он и король раков.

Во время нашествия наполеоновских войск рак исчез. Говорят, его съели голодные французские солдаты. В Пруссии их не очень жаловали, так что пропитание они себе добывали, как умели…

Говорят, что еще в орденские времена в полночь на Мельничном мосту Хайлигенбайля часто появлялась странная повозка. Кучер без головы правил парой белых лошадей. Вреда это никому не приносило, горожане к привидению даже привыкли.

Но вот однажды, когда повозка появилась в очередной раз, из-под моста вдруг выскочил всадник на вороном коне с копьем наперевес и напал на кучера. Безголовый возница, спрыгнув на ходу, растаял в воздухе, а повозка опрокинулась в воду Мельничного пруда.

С тех пор в Хайлигенбайле появилось новое видение. Жители стали замечать человека без головы, стоявшего на мосту в полночь. И горе незадачливому вознице, который окажется там в неурочный час. Безголовый призрак тут же забирается к нему в повозку, и она застывает на мосту, пока часы на кирхе не пробьют час ночи. Только тогда призрак исчезает под мостом.

Вскоре после того, как первый отряд крестоносцев укрепился в замке Хонеда, позже названном Бальгой, на подмогу местным пруссам подошла большая дружина самбов. Они блокировали замок, но нападать не решались. И вовсе не оттого, что помнили о поражении местного вождя. Им казались странными эти коротко стриженные люди с бритыми лицами, в белых плащах с крестами. Они явились неизвестно откуда и говорили на языке, которого самбы никогда не слышали. Самбийские витинги, не ведавшие страха в битве, просто не знали, чего ждать от чужеземцев.