Романовы. Сбывшееся пророчество - Сара Блейк Страница 10

Наталья неспешно вешала на свою шею простое ожерелье, единственным украшением которого был огромный великолепный голубой топаз. Он хорошо дополнял ее простое голубое хлопковое платье, хотя и выглядел несколько нелепо в сочетании с таким простым одеянием. Но Наталья не хотела ничего менять. Вновь вошедшая в ее комнату Едокия открыла рот, чтобы что-то сказать, но по взгляду поняла, что это ничего не изменит. Обе женщины спустились в зал, уже переполненный различным знатным людом.

Наталья чувствовала себя лишней на этом празднике. Все от души веселились и смеялись, ей же хотелось рыдать. Поэтому она выбрала для себя укромное местечко в глубине толпы, подле любимого фортепиано. Подметившая это Евдокия тут же попросила ее сыграть для гостей. Но Наталья, как и на всех прежних ужинах, отказала. С тех пор, как услыхала она горькую новость во время своего пения, за фортепиано она больше не садилась, голос утратила.

Артамон, выглядывающий во все окна в ожидании царя Алексея, наконец, радостно выкрикнул:

– Государева упряжка!

Вот и все. Вот и настал конец призрачному спокойствию и равнодушию Натальи. Все вокруг закружилось перед ее глазами, и она лишилась чувств. Евдокия, находящаяся рядом с ней, быстро вернула ей самообладание, слегка взбрызнув ее водой и побив Наталью по щекам, от чего та разрумянилась, как после зимней прогулки.

Тем временем царь вошел в зал. Он был, как и прежде, совсем невесел. Он что-то говорил, но она его не слышала. Затем ей показалось, что он посмотрел на нее и улыбнулся ей. Наталья знала, что бредит, но ей хотелось насладиться этим бредом, и она не противилась своему разыгравшемуся воображению.

В зале раздался громкий шум и аплодисменты. Алексей сдвинулся с места и приблизился к ней. Он взял ее под руку и повел за собой на середину зала. Наталья знала, что ею снова завладела ее фантазия, но не могла понять, почему она так сильно чувствовала тепло его руки. Они слились в волшебном танце, и у Натальи перед глазами снова все закружилось. На этот раз она лишилась чувств прямо в государевых объятиях.

Когда рассудок, наконец, вернулся к Наталье, она увидела себя в окружении толпы людей, а прямо подле нее склонился обеспокоенный Алексей. Толпа шумела что-то о том, что царская невеста занемогла. Наталья поняла, что прослушала, кому же посчастливилось стать царской невестой. Хотя, особо она об этом не жалела. Только не могла понять, с чего это прежде не замечающий ее Алексей теперь стоял у ее изголовья и его взгляд выражал глубокое сочувствие ей. Вдруг слева от себя она заметила доктора, осматривающего ее, который и расставил все по своим местам.

– Царская невеста Наталья Нарышкина совершенно здорова, с ней приключилось обычное волнение. Хороший сон быстро приведет ее в прежнее состояние, – произнес он.

Наталья еще не успела осмыслить услышанное, как Алексей, улыбаясь, поднес ее руку к своим нежным губам. И только теперь ей стало все ясно. Это она, она – Наталья, была царской невестой! Это ее имя он произнес, и поэтому он шел к ней, и поэтому они танцевали. Это не было ее фантазией, все было в точности так же, как она представляла себе в мечтах, но в реальности! Все, кроме поцелуя. Прямо перед ним она лишилась чувств. И она снова почувствовала нелепость из-за своего совершенно неуместного для такого важного события простого наряда.

– Вы должны мне поцелуй, – слабо, с затуманенным взглядом произнесла Наталья, обращаясь к Алексею.

Алексей не понимал, что она имеет в виду, но не перечил своей невесте. Должен – значит должен. И он незамедлительно принялся выполнять свой долг.

Таким образом, несмотря на то, что за время смотрин царь пересмотрел сотни претенденток, своему первоначальному выбору он остался верен. Двадцать второго января 1671 года Алексей Михайлович и Наталья Кирилловна обвенчались. В этот день она всех покорила своей красотой и своим тщательно подобранным нарядом, которому на этот раз она уделила особое внимание. Сама природа, казалось, хотела ее украсить и разбросала повсюду искрящийся иней, так хорошо подходящий ее отливающей серебром вышивке на восхитительном платье.

Семь месяцев спустя после сего события ночью с двадцать восьмого на двадцать девятое августа московским монахом, астрологом и звездочетом Симеоном Полоцким была замечена на небосводе новая звезда, которую он не видел ранее. Располагалась она вблизи Марса. Симеон также играл роль первого в России придворного стихотворца и главного воспитателя детей царя Алексея. Также он был авторитетнейшим богословом, и его книги были признаны православной церковью ничем иным, как жезлом, выполненным чистым серебром Слова Божия и Священными Писаниями сооруженным.

Симеон пользовался свободным доступом к государю и следующим же утром после увиденного в ночи к нему явился. Он хотел не только сообщить царю о том, что увидел, но и истолковать как некое предзнаменование увиденный им ночью сон.

– Почтеннейший государь, имею смелость заявить о том, что Вашей многоуважаемой молодой супругой в эту ночь был зачат сын-первенец, – обратился он к Алексею. Тот немного оторопел, но Симеон продолжал. – Стало быть, мальчику суждено появиться на свет тридцатого мая 1672 года, или же 7180 года от сотворения мира. Он будет известен на весь мир и обретет такую славу, которой до него не имел ни один русский царь. Великим воином ему предначертано стать и победить многих врагов. Встретится он с сопротивлением своих подданных и укротит много смут и беспорядков. Он будет искоренять злодеев, а трудолюбивые будут поощрены и любимы им. Веру свою он сохранит и много других не менее славных дел совершит. Об этом совершенно точно свидетельствуют предсказания небесных светил. Это все вижу я, словно в зеркале, и письменно Вам предоставляю.

Алексей внимательно выслушал Симеона и не поверил ему. Он был образован, но крайне осторожен, суеверен и подозрителен. С этого момента к дому монаха был приставлен им караул. Только в тот день, когда Алексей совершенно точно убедился в том, что его жена в действительности беременна, он приказал его снять.

Двадцать восьмого мая у Натальи начались предродовые схватки. Алексей тут же вызвал к себе Симеона. Роды выдались очень трудными, и Наталью даже причастили, предполагая, что она может не пережить мук и отойти в мир иной. Однако Симеон утверждал, что все закончится благополучно и уже через двое суток на свет появится сын великого царя, которому также предначертано судьбою стать великим царем. Назвать новорожденного следовало Петром. Когда по подсчетам Симеона роды должны были подходить к концу, он внезапно стал молить Господа о том, чтобы еще час царица терпела муки.

– Ты что такое говоришь?! – гневно взревел на него государь.

– Не гневайтесь, государь, – невозмутимо отвечал Симеон. – Ежели царевич на свет появится в первом получасе – то проживет он до пятидесяти годов, а ежели во втором – то до семидесяти, – только и успел сказать Симеон, как государя тут же известили о том, что муки царицы окончены и Господь подарил ему сына.

Случилось это знаменательное событие в четверг тридцатого мая 1672 года, в день, посвященный поминовению преподобного Исаакия Далматского, в Кремлевском дворце перед рассветом. Младенец выдался длиною в пятьдесят сантиметров, а шириною – в четырнадцать. Крещен маленький Петр был в кремлевском Чудовом монастыре, в храме Чуда Михаила Архангела. До Петра здесь крестили царя Федора и отца Петра – Алексея Михайловича.