Неизвестный Шекспир. Кто, если не он - Георг Брандес Страница 10

Например, эти слова Просперо в «Буре»:

Но если до того, пока обряд Священником вполне не совершится, Ты девственный развяжешь пояс ей, То никогда с небес благословенье На ваш союз с любовью не сойдет: О, нет! Раздор, презренье с едким взором И ненависть бесплодная тогда Насыпят к вам на брачную постель Негодных трав, столь едких и колючих, Что оба вы соскочите с нее.

Две комедии из первого периода деятельности Шекспира представляют собой, как и следовало ожидать, подражание старым пьесам, отчасти переработку старых пьес. Сопоставляя их, поскольку это возможно, с этими старейшими произведениями, мы начинаем, между прочим, понимать, что хотелось высказать самому Шекспиру в это первое время его пребывания в Лондоне. Оказывается, что он живо чувствовал необходимость господства мужчины над женщиной и все беды, причиняемые женщинами строптивыми, неразумными или ревнивыми.

Его «Комедия ошибок» написана по образцу древней комедии Плавта «Menaechmi», или вернее, по образцу английской пьесы под тем же заглавием, вышедшей в 1580 г. и составленной, в свою очередь, не прямо по Плавту, а по итальянским переделкам древнего латинского фарса. К недоразумениям, происходящим вследствие того, что господа Антифолисы принимаются один за другого, Шекспир в своей комедии по примеру Плавта в «Амфитрионе» прибавил соответственное, мало правдоподобное смешение их слуг, точно так же носящих одно и то же имя и точно так же близнецов.

Но как будто субъективный тон звучит в этой пьесе, в тех местах ее, где подчеркивается контраст между двумя женскими образами, замужней сестрой, Адрианой, и незамужней, Люцианой. Вследствие той путаницы, к которой подает повод сходство между братьями, Адриана неистовствует против своего мужа и под конец готова сделать его несчастным на всю жизнь.

Она раздражена тем, что он не возвратился домой вовремя. Люциана отвечает:

Мужчина ведь властитель над своей Свободою; его ж властитель — время, И, времени послушный, он идет Туда-сюда. Поэтому, сестрица, Тревожиться не следует тебе.

Адриана .

Зачем же больше им, чем нам, дана свобода?

Люциана .

Да потому, что их дела такого рода. Всегда вне дома.

Адриана .

Да, но если б он узнал, Что я так действую, наверно б злиться стал.

Люциана .

О знай, что, как узда, тобой он управляет.

Адриана .

Зануздывать себя осел лишь позволяет.

Люциана .

Но волю буйную несчастье плетью бьет. Все то, что видит глаз небесный, что живет В морях и в воздухе; и на земле — все в рамки Свои заключено; самцам покорны самки Зверей, и рыб, и птиц, и этого всего Властитель — человек, в ком больше божество Себя явило. Он владыка над землею И над бездонною пучиною морскою. ………………………………………….. Он также властелин и над своей женою: И потому должна ты быть его слугою.

В последнем действии пьесы Адриана в разговоре с игуменьей обвиняет своего мужа в том, что он питает любовь к другим женщинам:

Игуменья.

За это Бранить его вам следовало.

Адриана.

О, Я сколько раз бранила!

Игуменья.

Верно слишком Умеренно?

Адриана.

Насколько позволял Мой кроткий нрав

Игуменья.

Конечно, не при людях?

Адриана.

Нет, и при них.

Игуменья.

Не часто, может быть?

Адриана.

Мы ни о чем другом не говорили. В постели я ему мешала спать Упреками; от них и за столом Не мог он есть; наедине лишь это Служило мне предметом всех бесед; При людях я на это намекала Ему не раз; всегда твердила я, Что низко он и гадко поступает.

Игуменья.

Вот отчего и помешался он. Речь ядовитая жены ревнивой Смертельный яд, смертельнее, чем зуб Взбесившейся собаки. Нарушала Ты сон его упреками — и вот Бессонница расстроила рассудок. Ты говоришь, что кушанья его Укорами ты вечно приправляла; Но при еде тревожной не варит, Как следует желудок — и родится От этого горячки страшный пыл.

Совершенно так же бросается в глаза заключительное место в шекспировской переработке старинной пьесы «Укрощение строптивой». По-видимому, он выполнил этот труд по заказу своих товарищей и отнесся к нему слегка. Язык и стих менее тщательно разработаны, чем в его других юношеских комедиях; но, если мы подробно сличим с подлинником шекспировскую пьесу, в заглавии которой строптивая женщина получила определенный член (the) вместо неопределенного (а), то, как ранее в трагедии, так теперь в комедии нам откроется возможность как нельзя лучше заглянуть во внутреннюю мастерскую поэта. Мало найдется примеров более поучительных, чем этот.

Многие, наверно, задавались вопросом, что имел в виду Шекспир, вставляя именно эту пьесу в рамку, знакомую нам по пьесе Гольберга «Jeppe paa Bjerget». Ответ будет тот, что он ровно ничего не имел при этом в виду. Он просто-напросто взял эту рамку из своего оригинала. Впрочем, он с начала до конца исправил, переделал, более того, создал заново старую пьесу, которая не только гораздо более неуклюжа и груба, чем шекспировская, но, при всей своей неуклюжести и детскости, лишена соли и силы.

Всего резче почувствуем мы, однако, разницу, прочитав заключительную реплику Катарины, которая, сама получив исцеление, старается образумить другую строптивую женщину.

В старой пьесе она начинает здесь целой космогонией: мир был сперва бесформенным, хаотическим, бестелесным миром, пока Бог, Царь Царей, в течение шести дней не дал ему устройства. Потом он создал по своему образу Адама, мужчину, взял у него ребро и из страдания woe мужчины сотворил the woman, женщину. От нее произошел грех; из-за нее Адам был обречен смерти. Но, как Сарра повиновалась своему супругу, так и мы должны слушаться своих мужей, любить их, заботиться о них, давать им пищу, поддерживать их, если они в каком-либо отношении нуждаются в нашей помощи; мы должны подкладывать свои руки под их ноги, чтобы они ступали на них, если это может доставить им удобство, — и она сама подает пример, подкладывая свою руку под стопу супруга.