Мэрилин Монро. Блондинка на Манхэттене - Адриен Гомбо Страница 10

Мэрилин не стоило никакого труда найти замену Наташе. В течение нескольких недель она брала уроки у Констанс Колье — британского происхождения актрисы классической школы, прежде работавшей с Вивьен Ли и Кэтрин Хепберн. Однако обучение продлилось недолго: в апреле 1955 года Констанс Колье скончалась. Трумен Капоте, познакомивший Мэрилин с Колье, в книге «Прекрасное дитя» — может быть, лучшем из всего, что написано о Мэрилин Монро, — рассказывает о скромном появлении кинозвезды на похоронах педагога. В интервью она прежде всего приносит извинения за свой непрезентабельный вид: «Это все из-за волос. Мне надо было покраситься, но я не успела. Все случилось слишком быстро — и смерть миссис Колье, и все остальное...»

Вскоре после этого она поступила в актерскую студию, которой руководил харизматичный Ли Страсберг. Он не сделал сколько-нибудь выдающейся карьеры ни в качестве актера, ни в качестве режиссера, но был отличным педагогом и теоретиком театрального искусства. В начале 1930-х годов вместе с группой друзей он замахнулся на разработку совершенного нового стиля актерской игры, для чего пересмотрел знаменитую систему Станиславского, получившую распространение в Европе. Из всего наследия великого русского режиссера Страсберг в основном заимствовал психотехнические методики, побуждающие актера обогащать характер воплощаемого персонажа за счет личного опыта и переживаний. Мэрилин ознакомилась с этим методом в Лос-Анджелесе по совету Элиа Казана и с большим или меньшим успехом применяла его под руководством своего первого наставника Михаила Чехова, а затем и под руководством Наташи. В Нью-Йорке она наконец-то попала в американскую театральную столицу, в самую колыбель нового «метода». Впрочем, ко времени ее появления в студии педагогические приемы Страсберга успели подвергнуться сомнениям. В 1951 году он расстался с самыми видными участниками своей группы, в частности с великой Стеллой Адлер. А на экранах с 1950 года блистал ученик Адлер Марлон Брандо: «Мужчины», «Трамвай «Желание», «Вива Сапата», «Юлий Цезарь», «Дикарь» и «В порту». Последний фильм в 1954 году принес ему «Оскара» за лучшую мужскую роль5. Очевидно, что Ли Страсбергу не хватало ученика, наделенного столь же яркой харизмой, звезды, которая доказала бы действенность его метода. А кто мог соперничать с Брандо? И насколько заслуживают доверия слова бывшего ученика студии, объясняющего внезапный интерес Страсберга к Монро: «Он видел в ней средство восстановить свою репутацию . Мне кажется, он думал, что, если ему удастся превратить ее в великую актрису, люди увидят в нем чудотворца. Ведь в нью-йоркском театральном мире никто не принимал ее за «настоящую актрису», а он как раз и стремился всеми силами сделать из нее такую». Мэрилин посещала занятия с группой студентов, но, кроме того, Страсберг давал ей и частные уроки. Ее влекла сцена, она представлялась ей местом, где она наконец-то почувствует себя свободной: «Это такой вид искусства, в котором режиссер не может прервать спектакль или вырезать из него целые сцены». Между тем ей не суждено было стать театральной актрисой. Она физически не могла выходить на сцену — от страха у нее тряслись поджилки. Возможно, Страсберг, а затем его жена Пола просто заменили Наташу. Присутствие рядом с Мэрилин этой супружеской пары вселяло в нее уверенность, и она готова была щедро им за это платить. Как бы там ни было, несомненно, что в последних фильмах Мэрилин превзошла самое себя.

Усилия, которые она предпринимала, чтобы повысить уровень своего искусства, для того времени были довольно-таки необычным новшеством. Ведь решение поступить в актерскую студию, подсказанное Казаном, она приняла самостоятельно. Сегодня этот ее поступок представляется нам гораздо более дальновидным, нежели создание компании «ММП», и почти провидческим. Несмотря на феномен Брандо, в 1955 году «метод» актерской студии в Голливуде мало кто принимал всерьез. Большинство кинодеятелей искренне считали молодых нью-йоркских актеров надутыми индюками. В дальнейшем этот стиль получит признание и ляжет в основу подготовки современного киноактера. Благодаря ему на свет появится целое поколение звезд, которые будут работать в кино в 1970-е годы и оставят в нем заметный след: Пачино, Де Ниро, Кейтель, Хэкмен и многие другие. Что касается Мэрилин, то она стала по-своему блестящей ученицей студии. Можно подумать, что она самозабвенно играла роль... ученицы «Экторс студио». История сохранила такой замечательный анекдот. Мэрилин с Сэмом Шоу фотографировались в Бруклине, когда вдруг полил дождь. Они вымокли и бросились к Ростенам — друзьям Шоу, жившим неподалеку. Кинозвезду никто не узнал, тем более что, представляясь, она очень невнятно пробормотала свое имя. Поэт Норман Ростен заговорил о чем-то со старым приятелем Сэмом, краем уха прислушиваясь к беседе своей жены Хедды с его молодой спутницей.

— Нет, я не из Нью-Йорка. Я приехала всего месяц назад. Учусь в «Экторс студио».

— Но это же замечательно! Вы, наверное, уже выходили на сцену? В каких спектаклях?

— Нет, я никогда не играла на сцене. Зато снялась в нескольких фильмах.

— Простите, вы не могли бы еще раз сказать, как ваше сценическое имя?

— Мэрилин Монро.

Как рассказывает Ростен, вечер продолжился у других друзей, и никто не узнавал Мэрилин — так прочно она вжилась в роль студентки. Когда он знакомил ее с очередным гостем, тот, обращаясь к хозяину, пошутил: «Твои друзья — мои друзья. Хоть сама Грета Гарбо».

Королева ночи

Но, когда нужно, студентка умела снова превращаться в звезду — вести блестящую светскую жизнь, посещать салоны и модные вечеринки. 9 марта 1955 года зрители, приглашенные в театр «Астор» на Парк-авеню на предпремьерный показ спектакля «К востоку от Эдема», с удивлением увидели ее на сцене, откуда она произносила приветственное слово. Джеймса Дина здесь уже не было — влекомый судьбой, он оставил театр навсегда.

Мэрилин охотно проводила время в обществе писателей, интеллектуалов и других знаменитостей. В числе ее знакомых — Грин, Страсберг, Норман Ростен, Дилан Томас, супруги Шоу, Трумен Капоте, с которым она танцует в «Копакабане», Марлон Брандо, с которым она появляется в общественных местах, и, разумеется, драматург Артур Миллер, с которым ее связывают тайные, но все более прочные любовные отношения. Она часто ужинает с Фрэнком Синатрой в «Джино» — ресторане, расположенном между Лексингтон-авеню и Шестьдесят первой улицей. Если ресторан закрыт, они встречаются в «Сабвей Инн» — скромной закусочной на Шестидесятой улице, рядом с метро. За каждым ее шагом следят репортеры из «New York Times», а если она не дает им пищи для статей, они что-нибудь выдумывают. В ту пору за ней также неотступно таскалась компания верных поклонников, образовавших нечто вроде клуба, известного как «Шестерка Монро». Самый упорный из них, Джеймс Хаспил, в конце концов станет ее другом и доверенным лицом: «В газетах появлялись заметки под заголовками типа «Вчера вечером Мэрилин Монро ужинала в ресторане «Вито» (я особенно хорошо запомнил статейку с упоминанием этого ресторана именно потому, что в тот вечер Мэрилин была не у «Вито», а у меня). Хозяева заведений не видели ничего зазорного в том, чтобы позвонить в редакцию с сообщением: «У нас сегодня Мэрилин Монро». Это означало, что в завтрашней рубрике светских новостей мелькнет название их ресторана. И приток клиентов обеспечен».