Романовы. История великой династии - Евгений Пчелов Страница 10

Посольство к шведскому королю было безрезультатным. Тогда в 1640 году взоры русского двора обратились к Дании, где правил король Кристиан IV (1577–1648). Семья его была большой: помимо трёх детей от первой жены, он имел ещё семерых от второго брака. Но брак этот был неравнородным, поскольку вторая супруга короля, Кирстен Мунк, принадлежала всего лишь к дворянскому роду, правда, весьма древнему. Среди их детей, по сути бастардов, был один сын – Вольдемар-Кристиан (1622–1656), который носил титул графа Шлезвиг-Гольштейнского. Именно он и стал объектом интереса русских послов, отправившихся в Данию.

Царевна Ирина Михайловна. Гравюра XIX в.

После длительных переговоров, сопровождавшихся несколькими взаимными визитами и обсуждением всевозможных условий (к слову сказать, русский двор отказался отправить в Данию портрет невесты, ибо «того у государей российских не бывает, чтобы персоны их государских дочерей для остереганья их государского здоровья в чужие государства возить»), 21 января 1644 года принц Вольдемар приехал в Москву. Он был принят Михаилом Фёдоровичем, и всё бы ничего, но камнем преткновения стал вопрос о вере. Для того чтобы жениться на русской царевне, принц должен был перейти в православие, и полагали, что представителям протестантских династий сделать это будет проще, нежели католикам (этим, кстати, и объясняется обилие браков с немецкими династиями у Романовых в XVIII–XIX веках). Однако это условие оказалось для него неприемлемым, никакие уговоры не смогли сломить его упорства: Вольдемар хотел во что бы то ни стало сохранить верность лютеранству. Видя непреклонность русского двора, Вольдемар попросил отпустить его на родину. И тут возникла «патовая» ситуация: Михаил Фёдорович, не желая упускать столь завидного жениха, наотрез отказался выпустить датского принца из Москвы. По сути, Вольдемар оказался под домашним арестом. В мае юный принц вместе с несколькими своими приближёнными предпринял попытку с оружием в руках вырваться из русской столицы, но был остановлен у Тверских ворот. Вольдемар в категоричной форме потребовал отпустить его в Данию и… был посажен под стражу. В течение целого года длилось это злосчастное дело о женитьбе. Вольдемар постоянно бомбардировал царя требованиями отпустить его к отцу, Михаил упорно просил пленника принять новое крещение. Причём датские послы ещё раз попытались освободить принца из плена, но и этот заговор не удался. Даже вмешательство самого короля Кристиана не помогло. Неизвестно, как долго продолжались бы злоключения царственной особы в далёкой России, если бы не смерть самого царя.

Вступивший на престол Алексей Михайлович попытался было вновь заикнуться о крещении, но, получив решительный отказ, пошёл на попятную. Только 17 августа 1645 года, то есть через полтора года пребывания в Москве, Вольдемар был отпущен домой. А Ирина Михайловна так и не вышла замуж. Зримыми свидетельствами присутствия датского принца в Москве остались лишь богатые иноземные дары, которые и сейчас можно видеть в Оружейной палате Московского Кремля. И кто бы мог подумать тогда, что пройдёт немногим более 100 лет и русский престол займёт династия Шлезвиг-Гольштейнских герцогов.

«Дело королевича Вольдемара» положило начало очень печальной для русских царей традиции. Как православные монархи, Романовы могли вступать в браки только с членами единоверных династий, но, кроме России, ни одного православного царства в мире не существовало (были, впрочем, грузинские цари, но сколько-нибудь заметной роли в европейской политике они не играли). Русские цари находили выход из этой ситуации, женившись на русских боярышнях и дворянках (и тем самым «возвышая» их), а вот для царевен подобные браки были невозможны: считалось, что царевна не может выйти за человека ниже её по положению. Иностранные же принцы не спешили переходить в другую веру и селиться в «холодной и варварской» Московии. Так и оставались царевны в девицах – их уделом был либо царский терем, либо монастырская келья. В допетровскую эпоху ни одна из царевен династии Романовых замуж так и не вышла. И лишь великому реформатору Петру I удалось сломать этот стереотип.

Ирина Михайловна оказывала большое влияние на своего младшего брата Алексея, когда тот стал царём. В своих письмах семье в 1650-х годах он прежде всего обращается к сёстрам: Ирине, Анне и Татьяне, а уже потом к жене и детям. В этих посланиях неизменно присутствует просьба к старшей сестре позаботиться о его домашних. Ирину называл он своей матерью. Лишь после второго брака Алексей Михайлович в переписке на первое место ставит уже дочерей и молодую жену Наталью Кирилловну.

Жила Ирина Михайловна то в Москве, то в селе Рубцове (Покровском), доставшемся ей от бабки инокини Марфы, там она занималась хозяйством: разводила сады и устраивала пруды. В 1672 году вместе с племянником царевичем Фёдором Алексеевичем (будущим царём) Ирина Михайловна была крёстной новорождённого царевича Петра, впоследствии ставшего императором Петром Великим.

3/1. Пелагея Михайловна (20.04.1628 г., Москва, крещена патриархом Филаретом в Московском Чудовом монастыре – 25.01.1629 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля).

4/1. Царь Алексей Михайлович (9.03. 1629 г., Москва, крещён патриархом Филаретом в Московском Чудовом монастыре – 29.01.1676 г., там же, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Царь с 1645 г. Венчан на царство 28.09.1645 г. в Успенском соборе Московского Кремля.

Ж.: 1. 16.01.1648 г., Москва – Мария Ильинична Милославская (1.04.1626 г. – 3.03.1669 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь стольника (с 1648 г. боярина) Ильи Даниловича Милославского (1595–1668) и Ксении N;

2. 22.01.1671 г., Москва – Наталия Кирилловна Нарышкина (22.08.1651 г. – 25.01.1694 г., Москва, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в 1929 г. останки перенесены в подвальную палату Архангельского собора Московского Кремля), дочь Кирилла Полиевктовича Нарышкина (впоследствии боярин) (1623–1691) и Анны Леонтьевны Леонтьевой (ум. в 1706 г.), троюродная сестра графа Г.И. Головкина.

Царь Алексей Михайлович в русской истории остался с эпитетом Тишайший. Поневоле удивишься такому определению – ведь в те тридцать с небольшим лет, что он был на престоле, «уместились» и жестокие бунты, среди которых особенно выделяются Соляной и Медный в Москве, и мятеж под руководством Степана Разина, и трагический Раскол в Русской православной церкви, приведший к многолетнему тяжёлому противостоянию и накалу страстей, и долгая война с Речью Посполитой за присоединившуюся Левобережную Украину, и хотя скоротечная, но безрезультатная война со Швецией (надо сказать, что в военных походах царь принимал самоличное участие). Но прозвище это характеризует отнюдь не бурную эпоху правления второго царя из династии Романовых, а скорее саму его личность.

Царь Алексей Михайлович. Портрет XVII в.

Действительно, по характеру царь Алексей Михайлович был добрым, незлопамятным, временами мягким, временами строгим, но справедливым человеком. Хотя иногда случались у него вспышки гнева, он умел их подавлять и вскоре уже шёл навстречу обиженному со словами примирения. Отличался набожностью: выстаивал долгие церковные службы, истово молился, постился, постоянно ездил на богомолья по окрестным подмосковным монастырям, особенно любил Троице-Сергиев и Саввино-Сторожевский (существует легенда, что Савва Сторожевский спас Алексея Михайловича во время охоты на медведя). Нередко в течение дня посещал до пяти храмов и отвешивал до тысячи земных поклонов, раздавал щедрую милостыню. Прекрасно знал царь «чин» богослужения, даже поправлял знатоков службы, с детства учился церковному пению. Всем своим поведением, даже внешним видом, солидным и степенным, он являл как бы идеал Московского царя – хранителя устоев и традиций, ревностного христианина, заботившегося о благочестии и благолепии. Добрый и в целом уравновешенный нрав царя сквозит в его многочисленных письмах – Алексей Михайлович был первым государем, писавшим их собственноручно. Ещё в детском возрасте ему привили любовь к чтению, он и сам сочинял прозу и вирши, собрал большую библиотеку, долгие часы, проведённые с книгами, сделали его одним из образованнейших людей своего времени. На большом колоколе Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом отлит текст, зашифрованный одной из систем русской тайнописи – так называемой мудрой литореей. Исследователи полагают, что зашифровку сделал сам Алексей Михайлович. Отличался он и художественным вкусом: любил искусство Симона Ушакова и других талантливых русских мастеров, под его наблюдением был создан чудесный дворец в Коломенском (к сожалению, до наших дней не сохранился, но ныне «восстановлен» в качестве сомнительного новодела). Бесспорно, Алексей Михайлович был одним из самых умных русских государей, и ту живость, с которой он всем интересовался, во всё вникал, унаследовали многие его потомки.