Брежнев. Разочарование России - Леонид Млечин Страница 10

В своем кругу приятели откровенно говорили, что Брежнев не годится в лидеры государства и что именно Шелепин должен стать первым секретарем. «Комсомолята» с гордостью произносили: вот у нас растет «Железный Шурик», он и сменит Брежнева.

Но у Брежнева была завидная биография — работал на заводе, воевал, прошел целину, был первым секретарем обкома, первым секретарем в Молдавии, в Казахстане. Он наладил хорошие отношения с военными и промышленниками. Это имело значение. А у Шелепина в послужном списке — комсомол, КГБ и Комитет партийно-государственного контроля. Это не те должности, которые прибавляют друзей. Шелепин был человеком с характером: строгий, по долгу службы суровый. А рядом улыбающийся симпатичный Леонид Брежнев, который умел ладить с людьми.

Леонид Ильич видел, что должность председателя Комитета партийно-государственного контроля дает Шелепину слишком большую власть, и ловким ходом предложил этот комитет расформировать. Александр Николаевич утратил полномочия, которые фактически делали его вторым по влиянию человеком в президиуме ЦК. Но еще казалось, что Шелепин — ключевой человек в партийном аппарате.

— Я пришел на работу в ЦК в шестьдесят шестом году, — рассказывал Наиль Бариевич Биккенин, который со временем стал главным редактором журнала «Коммунист». — Тогда еще окончательно не было определено, кто же станет лидером — Брежнев или Шелепин. Это я сразу почувствовал: любой первый секретарь обкома, приходивший к Шелепину, обязательно шел и к Брежневу. И наоборот.

Леонид Ильич и его опытные сподвижники оказались хитрее в политике, чем Александр Николаевич и его молодые друзья…

19 мая 1967 года на заседании политбюро Владимира Ефимовича Семичастного, близкого товарища Шелепина, освободили от должности председателя КГБ. Брежнев избавился от человека, которого он не хотел видеть рядом с собой. Семичастного вообще убрали из Москвы — отправили работать в Киев. Это была бессрочная ссылка.

Политическая карьера Семичастного закончилась, когда ему было всего сорок три года. Другие в этом возрасте еще стоят у подножия Олимпа и зачарованно смотрят вверх. Конечно, он не верил, что все кончено и назад возврата нет. Думал, что все переменится и он сможет вернуться. Тем более что он был моложе сменявших друг друга генсеков и членов политбюро. Но путь в Москву ему был закрыт.

Брежнев методично отодвигал Шелепина и дискредитировал его команду. Пошли разговоры о том, что комсомольцы пытаются захватить власть в стране, в партии. Леонид Ильич был внешне доброжелателен, но с особой брежневской хитростью всех разогнал. Устранением Шелепина и его команды занималось умелое брежневское окружение. Человек тридцать — сорок из окружения Шелепина разослали кого куда, большей частью послами в малозначимые и далекие государства.

В апреле шестьдесят седьмого перестал быть генеральным директором ТАСС Дмитрий Петрович Горюнов. Доброхоты советовали ему пореже встречаться с бывшими товарищами по комсомолу. Дмитрий Горюнов не прислушался и поехал послом в Кению.

Распустили отдел международной информации ЦК, которым руководил Дмитрий Петрович Шевлягин, потому что в его составе было много комсомольцев. В 1968 году его перевели в МИД и отправили послом в Алжир. На следующий год Шевлягин скончался в возрасте пятидесяти шести лет.

Первый председатель правления Агентства печати «Новости», бывший член бюро ЦК ВЛКСМ и главный редактор «Комсомольской правды» военных лет Борис Сергеевич Бурков тоже считался близким к Шелепину человеком.

Борис Бурков пытался попасть в брежневский круг, пробиться к Леониду Ильичу, но безуспешно. Его убрали из АПН, которое превратилось в огромное пропагандистское ведомство. Место председателя занял Иван Иванович Удальцов, который был советником-посланником в посольстве Чехословакии во время подавления «пражской весны», требовал введения советских войск и получил повышение.

«Иван Иванович Удальцов, — свидетельствовал его заместитель Карэн Арменович Хачатуров, — был не просто ретроград, но воинствующий, стремившийся довести свои убеждения до каждого. Перетряхнув кадры, Удальцов ключевые должности заполнил инструкторами различных отделов ЦК, в большинстве своем способными только помыкать подведомственными им организациями».

Председатель Гостелерадио Николай Николаевич Месяцев (бывший секретарь ЦК комсомола) кому-то сказал про члена политбюро Кириленко, что у того всегда пустой стол и он сам с собой от скуки в крестики-нолики играет. Андрею Павловичу немедленно донесли, это стало последней каплей. В апреле 1970 года Месяцев вернулся из командировки в Хабаровск. Встречавший его в аэропорту генеральный директор Центрального телевидения Петр Ильич Шабанов, тоже в прошлом комсомольский работник, отвел председателя в сторону и предупредил: вас только что освободили от должности. Месяцева отправили послом в Австралию.

В Гостелерадио Месяцева сменил Сергей Георгиевич Лапин, человек с богатой биографией, очень консервативными убеждениями и едким юмором. Он окончил два курса Ленинградского историко-лингвистического института и пошел работать в «Винницкую правду». В 1942 году, когда другие воевали, его взяли в ЦК, и он пошел в гору. После смерти Сталина Лапина перевели в Министерство иностранных дел.

«Лапина все дружно ненавидели, — вспоминает мэтр отечественного телевидения Анатолий Григорьевич Лысенко. — Возможно, то, как он выглядел, играло какую-то роль: он был маленького роста с неправильной фигурой и короткими ножками. У меня сложилось ощущение, что ботинки он покупал в “Детском мире”. Мятое, немножко скопческое лицо, рыжеватые реденькие волосы, негромкий голос…

При этом он был умным, трезвым, взвешенным и знающим. Все его замечания были очень точны. Он все видел. И, наверное, от этого был злобен: он понимал, что его не любят… При мне Лапин часа полтора читал Анненкова, Цветаеву, Мандельштама, и как читал! Но он ни за что в жизни не выпустил бы эти стихи в эфир! Он превосходно знал джазовую музыку, но никогда не дал бы послушать ее зрителям. Это страшная фигура…»

Брежнев полностью доверял Лапину. Сергей Георгиевич этим пользовался и наиболее важные разговоры начинал такой фразой:

— Я вчера обедал с Леонидом Ильичом…

После этого возражать Лапину решался только тот, кто завтракал или ужинал с генеральным секретарем.

Руководителем ТАСС стал еще один доверенный человек Брежнева — Леонид Митрофанович Замятин.

— ТАСС, — сказал Леонид Ильич своему тезке, — это то, что дает нам информацию. Я хочу, чтобы ты отбирал информацию, чтобы я первым узнавал, что происходит…

Иначе говоря, генеральный секретарь ЦК КПСС хотел, чтобы главный источник информации о положении в стране и мире был в руках лично ему преданного человека.

Александр Николаевич Шелепин совершил тактическую ошибку, настроив против себя других членов политбюро ЦК.

Владимир Семичастный вспоминал:

— Шелепин не брал себе охраны. Брежнев меня спросил: почему Шелепин без охраны ездит? Я говорю: он же отказывается от охраны. Пусть скажет, я ему завтра хоть взвод поставлю. Тут Шелепин встает и говорит: «Леонид Ильич, а зачем нас охранять? Я считаю, что нужно охранять три первых лица — первого секретаря, председателя президиума Верховного Совета и главу правительства. А нас-то чего охранять? От кого?»