Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского союза и Финляндии. 1939-1940 - Вяйне Таннер Страница 10

Молотов. Мы подпишем соглашение двадцать первого, а на следующий день устроим обед по этому поводу.

Паасикиви. Когда мы вернемся, зависит от правительства.

Встреча закончилась в 22.00.

Финские участники переговоров отправились в обратный путь на следующий день, 15 октября, и прибыли в Хельсинки 16 октября.

В тот же самый день, 16 октября, в Государственном совете было организовано совещание в узком кругу для обсуждения требований, выдвинутых правительством СССР. Присутствовали члены Совета: премьер-министр Кайяндер, министр иностранных дел Эркко, министр обороны Ньюкканен и я в качестве члена комиссии кабинета министров по внешнеполитическим вопросам, определяющего направление этих переговоров. Военные были представлены маршалом Маннергеймом, главнокомандующим вооруженных сил генерал-лейтенантом Остерманом и начальником Генерального штаба генерал-лейтенантом Ошем. Также участвовали послы Паасикиви и Ирьё-Коскинен и полковник Паасонен.

В начале совещания Паасикиви представил со своими комментариями меморандум, переданный советской стороной. Предстояло обсудить три конкретных вопроса, на которые надо ответить «да» или «нет» либо выдвинуть компромиссные предложения, поскольку следующий раз необходимо дать наш окончательный ответ.

Министр иностранных дел Эркко решительно возражал против дальнейших уступок. Ханко ни в коем случае не должен сдаваться в аренду, а граница на Карельском перешейке не должна передвигаться. Уступка островов может быть рассмотрена.

Министр обороны Ньюкканен разделил позицию Эркко. Парламент, сказал он, никогда не примет требования Советского Союза.

Посол Ирьё-Коскинен полагал, что, если мы удовлетворим разумные оборонные требования правительства СССР, как это сделали другие, война не вспыхнет.

Премьер-министр Кайяндер спросил, могут ли маршал Маннергейм и Генеральный штаб подготовить встречные требования. Маршал Маннергейм заметил, что если Россия удовлетворится границей в семидесяти километрах от Ленинграда, то военные смогут разработать контрпредложения. Если признать, что тяжеловооруженные великие державы имеют право предъявлять обоснованные требования о корректировке линии границы, то есть основание предполагать, что СССР удовлетворится приобретением крепости Ино, которая так же важна, как и Ханко. Располагая батареями береговой артиллерии Ино и Красной Горки на противоположном берегу, можно перекрыть доступ к Кронштадту. Между Ханко и Ино разница в том, что перекрытие Финского залива на его входе выгоднее для русских. В отношении Ханко и Карельского перешейка он разделил позицию Эркко.

Генерал Ош заметил, что существующая линия границы является кратчайшей из возможных и очень выгодна для нас с точки зрения военной географии. Если граница будет передвинута так, как это предлагают русские, длина ее удвоится и приграничный район предоставит возможному агрессору куда более выгодные условия для нападения. Всю оборонительную линию Финляндии придется передвинуть глубже, а значительная часть наших укреплений, которая еще не завершена, останется по другую сторону границы.

Я сказал, что вполне разделяю мнение военных о том, что защита финского побережья не является заботой СССР. Что касается Финского залива, здесь дело обстоит иначе. Острова в восточной части залива, находящиеся в ста пятидесяти километрах от Ленинграда, должны способствовать его безопасности. Поэтому можно вести о них разговор, а также обсудить уступку Ино, полосы земли вокруг крепости, незначительную корректировку линии границы на Карельском перешейке. Народ Финляндии безусловно поймет, если мы начнем переговоры об этом на основе, которую я предложил. Вопрос о Ханко, напротив, обсуждению не подлежит.

Ирьё-Коскинен заметил, что было бы весьма важным выяснить позицию Швеции. Окажет ли Швеция нам эффективную помощь, если мы попадем в трудную ситуацию? Он высказал мнение, что подобная декларация могла бы иметь значительный вес для Москвы.

Паасикиви заметил, что по зондажу, проведенному от нашего имени через представителей Скандинавских стран, такое впечатление не складывается.

Премьер-министр Кайяндер не высказал собственного мнения, посвятив себя руководству дискуссией.

Мы решили подождать до разработки возможных контрпредложений нашими военными.

На следующий день не удалось продолжить обсуждение, поскольку на 18 и 19 октября было назначено совещание глав государств Скандинавских стран в Стокгольме. Президент Каллио вместе с министром Эркко принимали участие в этом «конгрессе королей» от имени Финляндии. Это совещание глав государств — трех королей и одного президента — было прекрасно организовано. Нет необходимости много говорить о его плодах. Финская делегация отправилась в Стокгольм, намереваясь обсудить на этих переговорах позицию Финляндии. Это не было предварительно согласовано в Хельсинки, поэтому никакой информации не было после возвращения финских представителей. Много позже мне случилось узнать от шведского премьер-министра Ханссона, что этот предмет был затронут в разговоре с ним. Эркко спросил его, можно ли ожидать помощи от Швеции. Он получил отрицательный ответ. К сожалению, финский кабинет министров ничего не узнал о позиции Швеции до того, как переговоры возобновились. Когда Эркко задали вопрос об отношении Швеции на заседании парламентской комиссии по внешнеполитическим вопросам, он дал осторожный ответ. Ясный ответ мог повлиять на точку зрения парламента.

В стране переговоры, которые велись с Советским Союзом, начали привлекать внимание и вызывать беспокойство. Хотя ни одно слово о советских требованиях не стало достоянием общественности, тем не менее все только и говорили о них, высказывая разные точки зрения. Представители различных кругов принялись названивать в Государственный совет, выражая свое категорическое неприятие этих требований. Премьер-министр принял большую делегацию представителей всех приходов Карельского перешейка, которые требовали не уступать даже малейшей части территории Карельского перешейка.

Спустя день Паасикиви и Ирьё-Коскинен заехали в министерство финансов, чтобы переговорить со мной. Будучи старыми финскими националистами, шутливо замечено ими, они хотят использовать опыт, полученный еще во времена царизма: переговоры должны дать результаты ценой уступок. Но оба отказывались уступить Ханко.

Лишь после возвращения президента Каллио и министра иностранных дел Эркко из Стокгольма стало возможным начать подготовку к следующему раунду переговоров в Москве. Государственный совет был созван 20 октября на секретное совещание в кабинете премьер-министра Кайяндера. На этом совещании весь кабинет министров был ознакомлен с советскими требованиями. В результате обсуждения Эркко было поручено подготовить проект письменного ответа, который должен был быть передан советской стороне, а также новые инструкции для участников переговоров.

Эркко закончил свой проект на следующий день, после чего Государственный совет собрался, чтобы рассмотреть его. В проекте ответа, как и в инструкциях, на этот раз была выражена готовность к большим уступкам. Мы были готовы, как и ранее, уступить острова; обсуждать вопрос о Суурсаари, оставляя за собой определенные права; согласиться на передвижение границы на Карельском перешейке. В соответствии с проектом ответа граница должна проходить от селения Раяйоки, к востоку от Хаапала, к Финскому заливу, восточнее церкви Келломяки. Таким образом спрямлялся так называемый «выступ Куоккалы», о чем СССР просил нас еще во время мирных переговоров в Тарту. Что касается аренды Ханко и бухты Лаппохья, ответ был, как и раньше, отрицательным. Про полуостров Рыбачий у Петсамо речь даже не шла.