Мировая история на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям - Сергей Нечаев Страница 10

Защищая отдельные виды индивидуально-семейной собственности (наказания за кражу скота, рабов, хлеба, сена и т. д.), «Салический закон» фиксировал процесс зарождения индивидуально-семейной собственности на землю (разрешение наследовать пахотные участки потомкам мужского пола). Вместе с тем, он содержал указания на дифференциацию франкского общества, на существование, наряду со свободными, полусвободных литов, которые занимали промежуточное положение между свободными общинниками и рабами, а с другой стороны — знати (приближенных короля).

Как видим, победа Клотильды на этом «фронте» была полной. Но она еще более укрепила ее, родив Хлодвигу еще двух сыновей, Хильдебера и Клотара, а затем дочь, Клотильду, предназначенных к королевской судьбе. Очень бдительная, она не прекращала заботиться о закреплении присутствия церкви в королевстве. Это при ее участии на горе Лютеция был воздвигнут современный Пантеон, великолепная базилика, вся из мрамора и мозаики, посвященная святым апостолам.

* * *

Однако, несмотря на свою внешнюю набожность, Клотильда оставалась представительницей Бургундской расы, традиционно озабоченной кровной местью. Она не забыла про убийство своих родителей и братьев и задумала воспользоваться империей, которая у нее была при Хлодвиге, чтобы подтолкнуть ее к войне против проклятого убийцы Гондобольда.

В 500 году под влиянием Клотильды Хлодвиг отправился в поход против бургундцев и разбил при реке Уш, недалеко от Дижона, их армию во главе с Гондобольдом, который принужден был платить Хлодвигу дань. Но у мужа Клотильды не было реальной потребности развивать военные действия с ним: в 507 году он победил готов в Вуйе возле Пуатье, затем занялся обширными районами между Луарой и Пиринеями. Чуть менее славным образом к 509 году он установил власть над франкскими племенами, убив короля Кельна и его наследника.

Его жизнь завоевателя оборвалась в 511 году в Париже, новой столице, где он умер. 27 ноября того же года Клотильда, которой едва исполнилось 36 лет, перенесла останки своего мужа в крипту базилики Святых Апостолов, строительство которой близилось к завершению. И, как и подобало вдове, она возвратилась к набожности и милосердию, не опускаясь до ярких празднеств, характерных для двора Меровингов.

Она удалилась в Тур, в Базилику Святого Мартина, которому она также поклонялась, где и провела остаток своих дней в делах, приятных Богу. Распоряжаясь огромным состоянием, она распространила свои благодеяния на большое количество церквей и монастырей. Григорий Турский писал по этому поводу: «В это время на нее смотрели не как на королеву, но как на посланницу Божию. Она не позволила себе соблазниться ни могуществом королевства своих сыновей, ни богатством, ни честолюбием века, но она стяжала благодать своим смирением». Она раздавала свое имущество так, что к смерти у нее, как говорят, было нечего распределять.

* * *

Но у Клотильды была очень хорошая память. Не желая забывать трагедии своей юности, она не прекратила подталкивать своих сыновей к войне против Сигизмунда, преемника Гондебольда.

— Сделайте так, чтобы я не раскаивалась в том, что вскормила вас. Отомстите за убийство моего отца и матери, — повторяла им она, будучи в этом момент больше бургундкой, чем будущей святой.

Эта карающая беспощадность стоила ей жизни старшего сына Клодомира, погибшего в бою с Сигизмундом в 524 году. Но на этом ее семейные трагедии не закончились. Два других ее сына, Хильдебер и Клотар, решили объединиться в разделе королевства их умершего отца. А для этого, не стоило ли избавиться от потенциальных соперников? И вот однажды, когда Клотильда была в Париже, они ей прислали сообщение: «Пришли нам детей нашего брата Клодомира, чтобы мы возвели их на трон».

Честолюбие победило недоверие?

Но могла ли она представить своих собственных сыновей, способных на какое-либо недоброе намерение?

Она отправила троих своих внуков, сказав им:

— Я не буду верить в смерть своего сына, если увижу вас на его месте в королевстве.

Но трагическая игра вновь началась. Посланец возвратился, но на этот раз с посланием совсем другого рода.

— Твои сыновья желают знать твою волю относительно этих трех детей. Либо они постригутся, либо будут убиты.

При этом он показал королеве ножницы и шпагу.

Постригутся в монахи?

Но это значило бы конец их амбициям на получение королевской власти, так как длинные волосы тогда были символом Меровингов!

Постригшиеся сыновья Клодомира должны были бы затаиться в каком-либо монастыре!

Взяла ли Клотильда время на то, чтобы подумать?

Или ее гордость королевы мгновенно победила остальные человеческие чувства?

В любом случае, она ответила, что, если они не будут править, она предпочла бы видеть их мертвыми, чем остриженными! Вот решение, открывающее истинные горизонты личности Святой Клотильды! И тогда произошел последний акт этой трагедии власти: двое из детей были убиты рукой их дяди Клотара.

Что касается последнего, Клодоальда, то он бежал, никто не знает, каким образом. Он станет монахом и будет даже канонизирован под именем Святого Клода.

Примерно в то же время Клотильда потеряла и свою дочь, которая была выдана замуж за жестокого и вспыльчивого короля вестготов Амальрика.

И вновь облаченная в траур королева направилась к своей новой очень красивой базилике для того, чтобы захоронить там тела своих внуков, рядом с Хлодвигом и Святой Женевьевой, столь популярной у парижан, что позже эта церковь получит ее имя.

* * *

Но, фактически убив маленьких наследников Клодомира, два брата стали врагами из-за нового раздела королевства.

Клотильда вмешалась, взывая их к разуму, молилась за них своему дорогому Святому Мартину. Ей даже показалось, что она преуспела в этом последнем семейном деле, так как оба убийцы заключили перемирие, чтобы вместе продолжать завоевательные войны с разделом после каждой победы.

Для Клотильды ее временная миссия была, наконец, выполнена. Теперь она уже окончательно удалилась в Тур в тень базилики, посвященной Святому Мартину, оставив любой блеск, питаясь одним хлебом и овощами, умножая приношения и распределяя милости всем несчастным людям, попавшим в нищету в результате войн и грабежей, устроенных ее сыновьями.

* * *

В очень пожилом для той эпохи возрасте (в 70 лет) она умерла в Туре 3 июня 545 года. Клотар и Хильдебер перенесли ее тело в Париж, чтобы захоронить его в базилике горы Лютеция рядом с мужем Хлодвигом и внуками, принесенными в жертву безумству власти.

Ее набожная репутация и главным образом ее роль в обращении короля франков в христианскую веру подтолкнули папство к канонизации этой женщины с такой сложной судьбой, но и с таким характерным для той эпохи сочетанием насилия и милосердия.

Заслуги Хлодвига перед церковью также были велики, ведь он был крестителем своей страны. Это дало право историку Анник Пелегри написать о нем так: «Церковь ему обязана многим, Франция ему обязана всем!»