Конец времен. Новый взгляд на пророчества майя - Эдриан Джилберт Страница 10

СООБЩЕНИЯ МОНАХОВ

Завоевание Мексики было во многих своих аспектах выдающимся историческим событием. Одним из безусловно положительных результатов этого вторжения явилось то, что Кортес решительно положил конец практике человеческих жертвоприношений.

Вместе с тем невозможно отрицать и тот факт, что, прямо или косвенно (посредством ввезенных из Старого Света инфекционных болезней и принуждения индейцев к непосильному труду), испанские завоеватели повинны в гибели миллионов коренных жителей Мексики. Действительно, многие конкистадоры мало чем отличались в своем поведении от настоящих пиратов, и на их совести лежит значительное число погубленных жизней. При этом дошедшие до нас свидетельства современников указывают на то, что бесчинства завоевателей были не единственной причиной повышенной смертности среди коренного населения. Эти источники отмечают также и то, что для многих индейцев радикальные изменения, вызванные в их жизненном укладе вторжением конкистадоров, стали глубочайшим потрясением, с которым они не смогли справиться психологически. Настолько острым для этих людей было ощущение потери культурных ориентиров, что у них пропадало желание жить дальше: они кончали жизнь самоубийством или просто тихо угасали.

Я долго задавался вопросом; почему это произошло? Ответ на него пришел ко мне через несколько лет после написания «Пророчеств майя», и я постараюсь изложить его в настоящей книге.

Очевидно и то, что вслед за Кортесом в Мексику устремился мутный поток лиц, которые являлись нежелательными элементами в самой Испании, — разного рода ненасытных авантюристов, разорившихся мелких дворян, жаждавших немедленного обогащения, ростовщиков, жуликов, всякого рода мошенников и даже прямых преступников, спасавшихся от уголовного преследования у себя на родине. Это «вторая волна» конкистадоров нередко была еще более жестокой по отношению к туземцам, чем первопроходцы. Желая быстрее сколотить себе состояния на возделывании новых земель или на разведении скота, они рассматривали индейцев лишь как источник бесплатного, подневольного труда. Безусловно, это накладывало крайне уродливый отпечаток на историю развития Мексики в колониальный период.

Однако не все прибывшие в Новый Свет испанцы являлись безжалостными эксплуататорами. Некоторые из них были людьми благочестивыми: ими двигало желание спасти индейские души, обратив их в католическую веру, а также сохранить память о лучшем из культуры доколумбовой эпохи, прежде чем все ее следы окончательно исчезнут.

Наиболее примечательным из таких миссионеров — хотя бы в силу того, что из-под его пера вышло несколько религиозных и историко-этнографических трудов, — является францисканский монах Бернардино де Саагун. Саагун окончил Саламанкский университет и принял монашеский обет в ордене францисканцев. Б 1529 году орден направил Саагуна, которому тогда было 30 лет, в земли Новой Испании. Со времени завоевания Мексики Кортесом к тому моменту прошло менее десяти лет. На корабле, отплывшем в Новый Свет с Саагуном на борту, также находились несколько индейцев. В свое время их привезли на показ в Испанию, и теперь они возвращались домой. Молодой монах, в котором оказались задатки талантливого лингвиста и этнографа, воспользовался их присутствием, прямо на корабле взявшись за изучение языка ацтеков — науатль. Прибыв в Мексику, Бернардино де Саагун за короткий срок достиг такого успеха в изучении языка науатль, что мог изъясняться на нем почти столь же свободно, как и те, для кого он был родным. Способность де Саагуна общаться с индейцами мешика на их родном языке и явная симпатия, с которой он к ним относился, позволила ему быстро завоевать доверие местного населения. Благодаря этому индейцы поведали Саагуну многие тайны своей религии и культуры. лось получить от индейцев ценную информацию о древних цивилизациях Нового Света. Другой такой заслуживающей внимания фигурой был Диего де Ланда, ставший впоследствии первым католическим епископом Юкатана. Ланда, который, как и Саагун, был францисканцем, прибыл на Юкатан в сороковых годах XVI столетия. За годы, проведенные в Мексике, епископ Ланда нажил себе немало врагов — как среди испанских поселенцев, так и среди майя. Самым печально известным его деянием стало аутодафе, организованное им в юкатанском городке Мани, в ходе которого испанскими инквизиторами было сожжено значительное количество книг майя, написанных на изготовленной из древесной коры бумаге. В наши дни эти книги (также известные как «кодексы» майя) считались бы бесценными историческими памятниками. Однако, с точки зрения католического духовенства середины XVI века, эти оригинальные манускрипты были опасным хранилищем языческих учений и тем самым препятствовали обращению туземцев в христианство. Ланда и его соратники, видевшие в дохристианских культах индейцев дьявольское наущение и зло, рассчитывали, что, предав огню всю попавшую в их руки литературу майя, они искоренят и их языческую веру.

Его книги, подробно описывающие календарную систему ацтеков и религиозные празднества, приходившиеся на то или иное время года, заставляют поежиться. Как недвусмысленно следует из пассажей, посвященных календарям, практически каждое ацтекское празднество сопровождалось жертвоприношениями — причем не только мужчин, но также женщин и детей. Приняв во внимание вышеперечисленное, трудно представить, что у испанских властей был иной выход, кроме как полностью запретить погрязшие в кровавых ритуалах религиозные культы Мезоамерики.

Портрет монаха Бернардино де Саагуна　

Бернардино де Саагун был не единственным, кому удалось получить от индейцев ценную информацию о древних цивилизациях Нового Света. Другой такой заслуживающей внимания фигурой был Диего де Ланда, ставший впоследствии первым католическим епископом Юкатана. Ланда, который, как и Саагун, был францисканцем, прибыл на Юкатан в сороковых годах XVI столетия. За годы, проведенные в Мексике, епископ Ланда нажил себе немало врагов — как среди испанских поселенцев, так и среди майя. Самым печально известным его деянием стало аутодафе, организованное им в юкатанском городке Мани, в ходе которого испанскими инквизиторами было сожжено значительное количество книг майя, написанных на изготовленной из древесной коры бумаге. В наши дни эти книги (также известные как «кодексы» майя) считались бы бесценными историческими памятниками. Однако, с точки зрения католического духовенства середины XVI века, эти оригинальные манускрипты были опасным хранилищем языческих учений и тем самым препятствовали обращению туземцев в христианство. Ланда и его соратники, видевшие в дохристианских культах индейцев дьявольское наущение и зло, рассчитывали, что, предав огню всю попавшую в их руки литературу майя, они искоренят и их языческую веру.　

К счастью для нас, Диего де Ланда не только сжигал книги. Он также стал автором труда по истории Юкатана под названием Relation de las Cosas de Jucatan («Сообщение о делах в Юкатане»). Эта важнейшая работа является сжатой компиляцией всего того, что Ланда сумел узнать о религии и культуре майя. В «Сообщении» подробно описываются праздники и божества майя, их традиционные костюмы и календари, а также содержится информация о флоре и фауне Юкатанского полуострова. Но, как мы увидим позже, главная ценность книги Ланды состоит в том, что он включил в нее своеобразный «Розеттский камень», четыре столетия спустя ставший ключом к разгадке древней письменности майя.