Отступник - Робин Янг Страница 104

Появился Хэмфри и знаком подозвал его к себе. Когда Роберт приблизился к нему, граф положил руку ему на плечо.

— Король может казаться крепким, как столетний дуб, но все-таки постарайся не утомить его.

Пройдя мимо стражников на входе, Роберт вошел внутрь королевского шатра. Масляные лампы заливали интерьер медным сиянием, подсвечивая позолоту на резном троне с подушками и на стульях королевы и ее придворных дам, расставленных полукругом. Они были пусты. Мимо Роберта проскользнул слуга с тазом в руках, вода в котором была окрашена розовым. Во второй половине шатра, полускрытой богато вышитыми драпировками, он увидел короля.

Эдуард сидел на стуле, и его лекарь с иглой в руках трудился над его плечом. Король был обнажен до пояса, одетый в одни лишь панталоны. На животе у него собралась складками обвислая кожа, но грудь его, поросшая седыми волосами, оставалась столь же широкой и мускулистой, как и руки, напряженно лежавшие на коленях. Над самым сердцем у него змеился длинный шрам от старой раны, показывая, как близко от цели прошел кинжал наемного убийцы. Эдуард уцелел в смертельных стычках на поле брани в Англии, Шотландии, Уэльсе, Франции и Святой Земле, пережил несчастные случаи на охоте, лихорадку, обрушение башни, в которую попала молния, штормы и ураганы на море. Казалось, сама смерть боится предъявить свои права на него.

В шатре король был не один. Рядом стояла королева Маргарита, жалобно морщась всякий раз, когда игла протыкала кожу короля, стягивая края раны. Еще дальше, у стены, застыл принц Эдвард, на лице которого читались страх и дурные предчувствия. Были здесь и другие — епископ Бек и Томас Ланкастер, несколько королевских советников и пажей, — но Роберт видел только короля.

Эдуард смотрел, как он приближается.

— Сэр Роберт, Хэмфри сказал, что вы хотите что-то сообщить мне.

— Я желал засвидетельствовать вам свое почтение, милорд, и еще раз заверить в своей лояльности. Мне бы хотелось убедиться, что действия гарнизона Стирлинга не скажутся на вашем отношении ко всем шотландцам.

Пока король молча смотрел на него, между ними поплыли клубы благовоний, возжигаемых в кадильнице в углу. Но дымный аромат не мог забить запах пота и крови. Уголком глаза Роберт заметил лежащую на сундуке сломанную стрелу, древко которой лоснилось красным. Он вдруг ощутил укол боли в плече, пронзенном арбалетным болтом. «Теперь мы в расчете», — подумал он, встретив взгляд прозрачных глаз Эдуарда.

— Стрелу выпустил один человек, а не все королевство, — проговорил наконец король. — Я был слишком беспечен. Этот случай преподал мне урок осторожности и напомнил о том, что нужно беречь собственную спину от врагов. Скотты — дьявольски хитрый и злопамятный народ.

От внимания Роберта не ускользнула улыбка, искривившая губы епископа Бека.

Как только лекарь закончил зашивать рану и обрезал концы нитки, Эдуард осторожно пошевелил плечом и встал.

— Вы хотели сказать мне что-то еще?

Роберт заколебался, не желая разговаривать в присутствии Бека и остальных.

Король нахмурился, но потом резко взмахнул рукой, приказывая домочадцам и советникам удалиться.

— Оставьте нас.

Проходя мимо, епископ Бек поймал взгляд Роберта и попытался что-то передать ему глазами: некое предупреждение или угрозу. Принц, похоже, с облегчением воспринял возможность удрать и быстро выскользнул из шатра впереди королевы, которую сопровождали ее фрейлины.

Паж помог королю облачиться в свежую сорочку, и Эдуард взял кубок с вином.

— Говорите, сэр Роберт. Я не в настроении разгадывать загадки.

— Я много думал, милорд, о будущем Шотландии и ваших планах по формированию нового правительства. И сегодняшний инцидент лишь подтвердил то, что беспокоит меня более всего, — необходимость укрепления союза между нашими народами ради поддержания мира и обуздания бунтарей, способных поколебать его, особенно учитывая, что Уильям Уоллес до сих пор на свободе. — Роберт с удовлетворением отметил, как на бледных щеках короля заалели пятна румянца при упоминании его злейшего врага.

— Продолжайте, — хрипло повелел Эдуард, отпивая глоток вина.

— Более указов и чиновников вам необходимы преемственность и взаимодействие, которые и способен обеспечить только сильный лидер, после того как вы вернетесь в Англию. Я уже доказал, что могу поддерживать мир и порядок на западе в качестве шерифа Ланарка и Эйра. Полагаю, в качестве лорда-наместника Шотландии я могу сделать намного больше. Я знаю этих людей, милорд, — продолжал Роберт, не давая королю возможности возразить. — Мне известны их страхи и надежды. Я бы заметил первые признаки нового мятежа задолго до того, как он вспыхнет ярким пламенем.

Король допил вино.

— Я уже выбрал своего наместника. Им станет мой племянник Джон Бретонский.

Удар оказался неожиданным, но Роберт попытался взять себя в руки.

— Ему будет нужен советник. Кто-нибудь, кто знает Шотландию и ее народ. Я мог бы…

— Я также назначил своего казначея и камерария, [48]а сейчас подбираю судей и шерифов, и некоторые из них и впрямь будут шотландцами. — Эдуард заговорил повелительным тоном. — Шотландия — далеко не первая страна, которую я беру под свою руку, сэр Роберт. Я не столь наивен, чтобы не разбираться в деликатных вопросах завоевания. И я вполне понимаю все выгоды от назначения местных жителей на важные посты. — Он повернулся к кровати, на которой лежала его накидка, и взял ее в руки, с неудовольствием глядя на окровавленную дыру, которую проделала в ней стрела. — И при этом смотрю, чтобы они не преисполнились сознания собственной незаменимости. — Подойдя к гардеробу, он снял с крючка свою ярко-алую мантию. — Шотландия останется почти такой, какой она была после низложения Баллиола. Она сохранит все свои свободы и вольности, но подчиняться станет мне. Не будет ни хранителей, ни регента. — Он повернулся к Роберту. — Никакого короля. — Эдуард долго смотрел на него, а потом попытался набросить мантию себе на плечи. Лицо его исказилось от боли. — Помогите мне надеть ее, — брюзгливо приказал он.

Роберт заставил себя сделать шаг и принял у короля мантию, сминая пальцами мягкую ткань. Он встал позади Эдуарда, вдыхая запах трав, исходивший от мази, наложенной лекарем. Король был на несколько дюймов выше его, но сейчас Роберт заметил, что годы берут свое и Эдуард начинает горбиться. Он встряхнул мантию, и золотые львы на ней глумливо оскалились, глядя на него. Возлагая мантию на широкие плечи Эдуарда, он вспомнил красного льва Шотландии, сорванного с накидки Баллиола.

Время замедлило свой бег. Роберт увидел родинку на шее короля под прядями его редеющих седых волос. Он увидел, как просвечивает кожа черепа, обожженная солнцем. Господи, да ведь он — самый обычный человек, облеченный столь же хрупкой телесной оболочкой, как и все прочие! Как мог этот шестидесятипятилетний человек, ослабленный старческими немощами, стать причиной стольких смертей и разрушений? Руки Роберта — сильные, загорелые руки тридцатилетнего мужчины — замерли над плечами короля по обе стороны от шеи.