Несокрушимые - Игорь Лощилов Страница 108

— Так не надо, — сказал Йозеф и стал кряхтя подниматься. Взял под руки двух своих помощников и поковылял в указанном направлении. За ними двинулся шкипер и два матроса — вся команда баржи. Симон Гонсевский, на захотевший побаловать свою плоть, предпочёл праздник духа и остался в привычном обществе бутылок.

Шёл мелкий снег, ложился на мокрую землю и сразу таял. На свежей грязи разъезжались ноги, поскользнулся Янек, едва удержался и тут же получил от мастера крепкое наставление, так что кровь из носу пошла. Утираться не смел, опасаясь как бы урок не продолжился, только тихонько пошмыгивал. Но вот наконец пришли. Антип как глянул на троих, сразу всё понял, однако виду не показал, стал вокруг старика суетиться. Тот и вовсе раскапризничался: и так не хочу, и этак. Поистине ангельское терпение должно быть у лекарей и банщиков. Пока Антип готовил ворчуна к лечению, его спутники смывали с себя дорожную грязь, а затем не мешкая отправились в шинок за квартой бесплатного вина.

Между тем жаркое тепло и весёлый запах трав делали своё дело, Йозеф стал оттаивать, если не душой, то окружающим её ледяным панцирем. Он уже без опаски вверял свои кости умелым рукам лекаря, ворчание сменилось довольными возгласами. После парилки и лечения вениками у него пропал кашель и отступила костная ломота, лицо разгладилось и подобрело; с принятием же снадобья в виде кружки пенной медовухи он стал разговорчивым и даже позволил себе несколько самодовольных улыбок. Когда у обычно замкнутых людей встречаются подобные прорывы, они бывают на редкость утомительными. Йозеф начал похваляться своими изделиями, уверяя, что его пушки можно найти в любой армии и хотя их число перевалило за несколько сотен, он помнит каждую. Старый мастер, кажется, готов был доказать это, и Антип попытался повернуть разговор в нужно русло.

— Поговаривают, что стены здешней крепости нельзя разрушить пушками, — сказал он, — их можно сокрушить только с помощью подкопов.

Старик резво вскочил на ноги, воочию показывая результаты успешного лечения, и с неожиданной запальчивостью выкрикнул:

— То есть ерунда! Пушки могут всё, нет таких стен, которых нельзя разрушить, надо только знать, куда целить.

— И герр пан знает?

— О, да, знаю и научу здешних дураков. Однако важно не только куда целить, но и чем стрелять. Скажи, отчего зависит жар твоего пара прежде всего?

— От дров...

— То есть истина! А сила стрельбы зависит от пороха. Здешние дураки стреляют плохим порохом, от него только сажа. Я привёз им другой, сильный, от него рассыпаются в пыль самые твёрдые скалы. Это мой хороший придумок! Но то не всё, есть ещё один... — он оглянулся по сторонам, желая ещё раз убедиться в отсутствии посторонних и, приложив корявый палец к губам, прошептал: — смрадные гранаты! — и отодвинулся, наблюдая за произведённым действием.

— А что это такое? — Антип не выразил особого удивления, и Йозеф заволновался.

— О, то новое оружие, о котором ещё никто не знает, оно действует не так, как все, исторгает зловоние, какого не в силах вынести человек.

— Ну и что?

— Ты плохо понимаешь. Как борются с твоими подкопами? Их заваливают землёй! Но то есть глупо, тогда они снова становятся ничем. Если же зажечь мои гранаты, то смрадный дух убьёт всех землекопов, а их ходы останутся целыми и могут быть использованы для прохода в крепость. Да что подкопы? Если эти гранаты бросить за стены, там задохнутся все люди, тогда можно спокойно войти и победить без всяких потерь.

— А как же женщины, дети и все, кто не воюет?

— О, они задохнутся тоже, крепость будет совсем пустая. Останутся только крысы, на них смрад не действует.

— И тебе не жалко убивать невинных?

Йозеф пожал плечами.

— Пушки тоже не выбирают.

Более говорить было не о чем. Подлил Антип своего снадобья, а когда старик задремал, кинул новых полешек в догорающую печь и прикрыл трубу. В шинке в это время стояла гробовая тишина, команда баржи сидела, свесив головы и не подавала признаков жизни. Булыга растерянно метался между ними, не понимая, что произошло. Бодрствовал один лишь Янек, который, кажется, не очень томился из-за отсутствия собеседников. Антип удивился:

— Ты не пробовал вина?

— Не-е, господин, — помотал тот головой.

— Проводи меня к барже.

Парень был легко одет и задрожал в сырой промозглой тьме, Антип накинул на него зипун и в ответ получил недоумённый взгляд — с подобной заботой тому ещё не приходилось сталкиваться. Баржа оказалась пустой, Симону наскучило общество молчаливых друзей, и он отправился на поиски шумных приключений. Антип попросил показать ему смрадные гранаты.

— Герр мастер рассердится, — испуганно предупредил Янек.

— Он ничего не узнает, клянусь, — уверенно пообещал Антип.

Тесный трюм баржи был набит до отказа, Янек показал на груду кожаных шаров — вот. Антип велел сложить их в мешок и отнести в лодку. Рядом стояло несколько бочонков с порохом, должно быть, с тем самым, от которого рушатся скалы. Антип выбил из одного из них затычку и опустил вовнутрь фитильный шнур — следовало проверить на деле действие хвалёного зелья. Янек догадался, что задумал добрый господин и такой оборот его, похоже, устраивал. Во всяком случае, вопросов он не задавал и что было сил налёг на вёсла. Они уже приближались к левому берегу, когда сзади грохнуло, баржа заполыхала, словно высушенное иголье. А рядом появилась ещё одна светящаяся точка, то загорелась баня. В лагере поднялся переполох. Булыга выскочил из шинка, когда огонь уже поднялся вверх и выбивался из-под застрех, на мгновенье он застыл и вдруг почувствовал, что его самого обдаёт жаром — там, в бане, были спрятаны его деньги! Он натянул потуже шапку, накинул на голову армяк и ринулся в пламя, не слушая предостерегающих криков. Огонь и дым будто отступили перед ним, ничего не чувствовал в страхе потерять то, что служило залогом его новой жизни, думал о своём обете и молил: «Господи, помоги в последний раз, теперь уж точно свершу, что обещал». Он подобрался к заветному месту, приподнял половицу и ухватил мешочек. «Слава тебе...» — более сказать ничего не успел, упал придавленный обрушившейся кровлей. Так по предсказанью и умер с деньгами в руках.

Поднявшаяся в лагере суматоха позволила Антипу и его спутнику беспрепятственно проникнуть в крепость. Ещё до полуночи от стоял перед воеводами и докладывал, что прибытия тяжёлых осадных орудий раньше весны ожидать не следует. Шеин радостно обнял его, Горчаков выказал меньше чувств, его более всего заботило теперь одно: поймать негодяя, совратившего несчастную дочку. Антип понимал отцовские заботы. «Ничего, — подумал он, — придёт час, словим и того поганца».

Всё это время Скопин медленно и неуклонно приближался к Москве. Он придумал делать небольшие походные острожки, ляхи накидывались на них, словно оголодавшие псы, и, не смея одолеть, откатывались. Тогда войско делало несколько вёрст вперёд и принималось за новое строительство. В ноябре Скопин усилился пришедшим из Владимирской земли войском Фёдора Шереметева и новым отрядом шведов. Движение к Москве ускорилось, более того, он послал своих воевод к Ржеву и Можайску, чтобы воспретить сношение Сигизмунда с тушинцами. Настало время, чтобы разделаться и с Сапегой, постоянно угрожавшего правому флангу.