Покрышкин - Алексей Тимофеев Страница 109

Под Берлином, на аэродроме в Юттерборге подорвался на мине заместитель командира 9-й гвардейской дивизии О. М. Родионов. Осмотреть только что захваченный нашими танкистами аэродром собирался ехать Покрышкин, но Родионов настоял на том, чтобы отправиться туда самому. Как писал Александр Иванович: «Родионов принял удар на себя, прикрыв меня от гибели».

… Трагедию Германии, возымевшей гордыню поработить весь мир, запечатлел художник-экспрессионист Карл Рессиг. На его гравюрах в черном ночном небе прожектора высвечивают накрывшие Германию бомбовым ковром англо-американские «летающие крепости» и скелеты символических всадников Апокалипсиса…

Гитлер и Геббельс еще пытались дать немцам соломинку упований на новое сверхоружие, на раскол между СССР и его западными союзниками. Отчаяние висельников заставляло танковые дивизии СС постоянно контратаковать советские войска. Этот настрой отражает запись в дневнике одного из берлинцев, который ехал в переполненном вагоне городской электрички:

«Тут кто-то заорал, перекрывая шум: «Тихо!» Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два Железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил четыре танка в ближнем бою. «Я хочу вам кое-что сказать!»— кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. «Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие — русские, поляки, французы, чехи и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!» В поезде стало так тихо, что было слышно, как упала шпилька».

Немцы трепетали. Но Красная армия не была армией террора и геноцида. Она вела другую войну.

Г. Г. Голубев вспоминает приземление «аэрокобр» 16-го гвардейского полка на первом германском аэродроме: «Вот все самолеты зарулили, и летчики, покинув кабины, встают в рост на крыле, и как по команде стреляют вверх из пистолетов. Это салют в знак того, что мы пришли в Германию, выполняя священный наказ Родины».

Ожесточение последней битвы достигло апогея. Покрышкин с КП видит бой командира звена Николая Климова. Покрышкинцы развернулись в лобовую атаку на шестерку догонявших их «мессершмиттов». Ни наш ведущий, ни немецкий ас не отвернули. В воздухе прогремел взрыв. Оба летчика погибли.

Немцы оперативно штурмовали обнаруженные аэродромы противника. Так, 9 февраля большая группа ФВ-190 и Ме-109 ударила по оставленному без прикрытия аэродрому 265-й истребительной дивизии из корпуса генерала Е. Я. Савицкого. Разбито и сожжено шесть самолетов, 12 — повреждено. 15 февраля 812-й полк, понеся значительные потери от бомбардировочных ударов по аэродромам базирования, убыл за новыми самолетами в Польшу. Покрышкин, обладая даром предвидения, таких потерь в своих полках не допускал. Но и ему приходилось в конце апреля организовывать круговую оборону на аэродроме 104-го полка против рвавшихся из окружения на запад немецких частей. Бой уже переходил в рукопашный, когда на помощь подошли наши танки и пехота… Более трех тысяч гитлеровцев сдались в плен. Только после этого Покрышкин улетел в штаб дивизии.

Александр Иванович верен своему зароку — не прятаться от врага — даже в то время, на пороге Победы. Вот он на дамбе у Одера руководит по радио действиями своих истребителей. На насыпи за дамбой собралось несколько десятков наших солдат и офицеров посмотреть, как трижды Герой командует воздушным боем. Немецкие артиллеристы обстреливают дамбу. Но, как пишет Покрышкин: «Уходить не позволяла гордость истребителя». Хотя пехотинцев-наблюдателей как ветром сдуло в окопы и блиндажи.

Генерал Г. В. Бакланов, командир корпуса, приглашает Покрышкина на свой КП, встретив его словами:

«— Ну что ты вылез наверх дамбы и маячишь там? Из-за тебя мы остались без завтрака. Кухня разбита, повар ранен. Придется завтракать консервами.

— Прошу извинить. Но уж очень удобно наблюдать с дамбы за воздухом.

После пары стопок трофейного французского коньяка настроение стало веселее…»

Начальник связи 16-го полка Г. Т. Масленников вспоминал, как у переправы через Одер Покрышкин целыми днями под обстрелом управлял своими полками, прикрывавшими корпус генерала А. И. Родимцева. Причем Александр Иванович «любил «разгуливать» по переднему краю, просил артиллеристов или минометчиков разрешить ему лично пострелять из оружия. Любил зенитчиков, они всегда стояли у самой переправы… Я наблюдал, как Покрышкин с азартом стрелял по пикирующим бомбардировщикам из счетверенных пулеметов».

Росла слава покрышкинской дивизии. «За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецкими захватчиками при форсировании р. Одер юго-восточнее г. Бреслау и проявленные при этом доблесть и мужество дивизия награждена орденом Красного Знамени, а всему составу дивизии объявлена благодарность Верховным Главнокомандующим тов. Сталиным». В мае дивизия награждена орденом Ленина. Приказом Верховного Главнокомандующего за отличие, проявленное при овладении Берлином, дивизии присвоено наименование Берлинская. 100-й гвардейский полк становится Ченстоховским, 104-й — Краковским. Все три полка дивизии награждены орденами Александра Невского.

А. И. Покрышкин в апреле — мае был награжден двумя орденами Суворова 2-й степени. Что интересно, оба раза командир корпуса A.B. Утин представлял комдива к награждению орденом Кутузова, но на более высоком уровне утверждалось награждение орденом Суворова.

Во втором представлении указано: «Всего частями дивизии за период с 1 февраля по 30 апреля 1945 года… проведено 86 групповых воздушных боев, в которых сбито 102 самолета противника, свои потери за это время 19 самолетов, 12 летчиков.

Кроме того, штурмовыми действиями частей дивизии уничтожено на земле 6 самолетов противника, автомашин — 16, паровозов — 5, вагонов — 20, вызвано 27 очагов пожаров».

Переправы через Нейссе и Шпрее, наступление наших танкистов были надежно прикрыты с воздуха.

Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев писал о Покрышкине, что «он показал себя на фронте не только человеком большой личной храбрости, но и искуснейшим организатором боевых действий. Александр Иванович владел не только высочайшим личным искусством воздушного боя, не только превосходно руководил этими боями в воздухе, выбирая каждый раз наиболее выгодные боевые порядки и уничтожая максимальное количество вражеских самолетов, но умел еще на земле наилучшим образом подготовить летный состав к действиям в воздухе, быстрее и точнее всех перебазироваться, лучше всех организовать аэродромную службу. Кстати сказать, именно он первым начал летать с германских автострад, используя их как аэродромы. Покрышкин — гордость нашей авиации…»

Допросы пленных немецких летчиков показывали — люфтваффе обескровлены. Все меньше оставалось опытных летчиков. Заканчивался бензин. Попытки оказать сопротивление, нарастить силы на направлении главных ударов подавлялись нашими летчиками. Александр Иванович в своих книгах описывает мастерские действия Николая Трофимова, Константина Сухова, Вячеслава Березкина и других гвардейцев. А вскоре, вечером 9 мая, его ведомый Георгий Голубев поставит в войне точку — над Прагой собьет бомбардировщик «Дорнье-217», последний во Второй мировой немецкий самолет…