Котовский - Борис Соколов Страница 11

Национальный танец молдаван — это хора (хоаръ), нечто вроде хоровода, обычно называемый просто жок (от лат. jocus), т. е. игра. Его танцуют мужчины и женщины вместе, становясь в круг и взявшись за руки. Танец в общем малограциозный. Кроме того, распространен танец арнауцешти, который танцуют одни парни. Молодежь зимою, как и у русских, устраивает посиделки. Заунывная мелодия пастушьей песни носит название дойна.

Парни (флъкъу) сами выбирают себе невест (миряса). Еще до недавнего времени местами сохранялся обычай умыкания невест.

Обручение происходит так: у родителей невесты во время обручального пиршества накрывают стол, на который ставят две тарелки: на одну родители невесты кладут платок (нъфрамъ) и кольцо (инел), на другую жених (мире) кладет деньги. Невеста, если жених ей нравится, берет деньги; тогда жених берет кольцо и платок, и обручение считается состоявшимся. Во время обручального пиршества на дворе стреляют из ружей. Накануне дня свадьбы жених верхом, в сопровождении друзей, отправляется в дом невесты; позади на повозках с музыкой едут его родственники (руд). Дружки невесты встречают свадебный поезд и надевают жениху на голову большой калач, который тут же раздробляется его товарищами. Гости и родные останавливаются в посторонних домах, а жених в сопровождении двух дружек отправляется верхом к невесте. Здесь на головы всех трех лошадей набрасывают полотенце. Дружки поют песни. Невеста, окунув пучок базилика (босыёк) в воду, кропит им жениха, а дружкам дает по платку. Отблагодарив невесту деньгами, жених уходит. Через час к нему приходят посланцы невесты (ворничел) и приглашают к ней в дом. Здесь во дворе жених танцует жок, пока его не пригласят к столу. Невеста же продолжает танцевать, не участвуя в обеде. После обеда жених отправляется к себе на квартиру и отсюда посылает подарки невесте и ее родителям. Невеста, в свою очередь, отдаривает жениха. Затем жених, окруженный всеми приехавшими, при звуках музыки, отправляется за невестой. Здесь посреди комнаты ставят два стула для родителей невесты; жених и невеста на постланном ковре становятся перед родителями на колени; гости встают, а один из дружек поет „прощение“ (ертъчуне). При этом родители невесты и она сама плачут. По окончании песни родители благословляют жениха и невесту. Теперь посаженая мать (нун, нънаши) везет невесту в дом жениха на поклон родителям его. Замечательно, что родители невесты не только не участвуют в венчании, но даже и не провожают дочери. В доме родителей жениха собираются знакомые, одаряют будущих супругов; во дворе идет жок, в котором деятельное участие принимает невеста. На другой день, в воскресенье, происходит венчание (кунуние). Когда соберутся гости, жениха и невесту ведут в церковь; впереди идет посаженый отец (нун, нънаш) с женихом и его друзьями, за ними посаженая мать с невестой и ее подругами, позади музыканты. По окончании венчания приглашенные осыпают молодых (тинерий) семенами и орехами. Из церкви возвращаются в дом отца новобрачного, где устраивается пир. На другой день в доме молодых собираются одни замужние женщины (мъритаты).

Погребальные обряды довольно оригинальны, в частностях же показывают много общего с похоронными обрядами малорусов. Тот, кто омывает тело умершего (не родственник, а посторонний), берет обручальное кольцо и мыло, служившее для омовения, себе. Лицо покойника покрывают домотканым полотном, а мужчине под голову или возле головы кладут шапку. При выносе тела, как и у малорусов, у ворот постилают кусок нового полотна аршина в 2–3 или ковер, через который должна пройти вся погребальная процессия. Этот ковер или полотно дарится кому-нибудь из бедняков. Опустив тело в могилу, передают через могилу бедному живую курицу, „с желанием душе умершего легкого к небу воспарения“, как выражается священник Енакиевич, описавший погребальный обряд молдаван. На поминках по умершим каждому обедающему дается калач со свечою и 2–3 ветками, украшенными сливами, яблоками, орехами, виноградом и т. п.; священнику же, кроме того, дается еще утиральник и наполненный вином деревянный сосуд с ветками, украшенными ягодами. Если нужно везти тело на кладбище, то непременно на двух парах волов, а не на лошадях; к рогам волов привязывают белые платки с вышитыми разноцветными узорами по углам. Есть указания, что везти умершего на кладбище нужно даже летом на санях; это — древний славянский обычай, сохранившийся еще у малорусов в Галиции. В сороковой день умерших поминают обедом. Заказывают новый стол, и весь столовый прибор покупают новый; приготовляют новый костюм и обувь. К обеду новый стол с яствами ставится поодаль. Приглашают молдаванина (а если покойник женщина, то молдаванку), которому предполагается подарить новый стол. Он облачается в новое платье. Священник служит панихиду, затем все присутствующие обедают, но к новому столу никто не садится. После обеда стол с яствами дарится тому, кто оделся в новое платье. При этом даритель трижды приподнимает угол стола и говорит: на этом свете тебе, а на том свете такому-то (называет имя покойника). Присутствующие берут стол и переносят его в дом получателя, где после краткого молебна и панихиды все участники переноса садятся за стол и угощаются тем, что на нем.

В память усопших строят на дорогах мосты (подуры) или выкапывают колодцы (фынтыны)».

Котовский, хотя и не был молдаванином по крови, внешне на них очень походил. Григорий Иванович был брахицефалом, то есть короткоголовым человеком, у которого ширина головы близка к ее длине. Он носил длинные волосы и усы, но никогда не носил бороду, как настоящий молдаванин. Полысел он на сибирской каторге, возможно, из-за недостатка витаминов, после чего начал брить голову. Одевался по-молдавски (тогда, когда не приходилось прибегать к маскараду) — в кафтан, подпоясанный широким кожаным поясом (это была традиционная разбойничья одежда в Бессарабии из тех времен, когда за пояс обычно затыкали пару однозарядных кремневых пистолетов). Вот описание костюма Котовского во время одной из стычек с полицией: черный пиджак, барашковая шапка, сапоги, кожаный пояс, за который заткнуты два револьвера, тогда как третий атаман держал в руке. А вот что касается миролюбия, меланхолии и покорности, то эти качества молдаван на Котовского не распространялись. Он бы вполне мог жить если не беспечной жизнью бессарабского земледельца, то зажиточной, хотя и небеззаботной жизнью управляющего крупным имением. Нельзя сказать, что Котовский был ленив или чурался труда. Но он не любил подчиняться, работать на кого-то. Поэтому и влекла его разбойничья жизнь, где он был сам себе атаман и никому не подчинялся, ни царю, ни губернатору, ни Богу, ни черту. В юности он наверняка видел и веселые молдавские свадьбы, и грустные, обращенные в языческую древность молдавские похороны. Его отца наверняка похоронили по более скромному русскому обряду. Самому же Григорию Ивановичу устроили очень пышные государственные похороны. Не православные молдаванские, а вполне в языческом духе, когда набальзамированный труп новоявленного красного святого был торжественно водружен в специально построенный мавзолей. А вот веселую молдавскую свадьбу отпраздновать Котовскому так и не довелось. Женился он далеко от Бессарабии, в разгар Гражданской войны и на русской женщине, которая никогда не бывала в Бессарабии, и свадьба у них получилась более чем скромная, просто полуподпольная. Кстати сказать, памятуя рассказы о любвеобильности Григория Ивановича в молодые годы, трудно отделаться от мысли, что должна была быть у него зазноба и в Ганчештах, но выяснить мы это, вероятно, никогда не сможем. Первые 15 лет после смерти Котовского его родное село было за границей, да и потом биографы не пытались искать в этом направлении, поскольку в советское время это не слишком приветствовалось, да и вдова Котовского была жива. Ныне же такие поиски вряд ли имеют смысл, так как свидетелей уже точно не осталось.