Приказ: дойти до Амазонки - Игорь Берег Страница 11

Евгений принес с улицы канистры с бензином, щедро полил полы и стены в обеих комнатах, штабель пакетов с кокаиновой пастой. Все ценное, что они нашли в домике, уже было перенесено в автомобиль. В том числе и небольшая по размеру, но довольно мощная рация армейского образца. Если за ними идет охота, с ее помощью можно будет отслеживать передвижение групп охотников.

Выйдя из домика, он позвал:

— Борис! Вы готовы?

Оруджев выглянул из «ленд-ровера».

— Готовы! Можем трогаться.

Тогда Миронов чиркнул зажигалкой, поджег смятый листок бумаги и, бросив его внутрь, закрыл за собой дверь. Через минуту пламя показалось в окнах. Удовлетворенно кивнув, он пошел к машине.

«Лендровер» оказался действительно почти новым, с не очень большим пробегом. Маршрут они уже прикинули по карте. По идее, в этом направлении не должны были попадаться полицейские и военные заставы. Глушь, джунгли, практически неосвоенные. Но какие-то дороги есть? Надо было торопиться и уходить, по возможности, без шума и свидетелей. Может быть, после того как «Цессна» сгорела, преследователи успокоятся и отстанут. Не факт. Хорошо хоть он Портоса успел одернуть, когда тот от обиды за взорванный бомбами самолетик хотел выскочить с автоматом и влупить полный рожок в заходящий для фотографирования результатов бомбежки штурмовик. Между прочим, вполне мог попасть, боливийский самолет проходил достаточно низко, и скорость была не так уж велика. Может и не сбил бы, но фюзеляж мог попортить качественно. Или пилота пулей достать.

Ибо сказано в наставлении:

«Низко летящие самолеты (вертолеты) находятся, как правило, в зоне действительного огня очень короткое время. Для поражения таких целей надо знать упреждение. Выгоднее открывать огонь по подходящей к стреляющим цели. По самолету, пикирующему в сторону стреляющего, стрельба ведется непрерывным огнем с прицелом 4 или „П“, прицеливаясь в головную часть цели или наводя оружие по стволу. Огонь открывается с дальности 700–900 м».

И далее:

«Стрельба ведется непрерывным огнем до выхода самолета из зоны огня. Если солдат ясно видит вблизи цели направление трасс пуль своего оружия, то он может, не прекращая огня, несколько переместить оружие в сторону цели, добиваясь совмещения трасс с целью. При корректировании огня по трассам пуль следует иметь в виду, что трассы, направленные в самолет, кажутся стреляющему идущими выше самолета и несколько впереди него».

Случались в мировой практике прецеденты…

Если бы у них был проводник! Но человек со стороны — дело опасное. Обязательно разболтает, кого и куда вел. Зачем преследователям это знать? Крестьяне — народ простой и законопослушный. Все выложат представителям власти. Че Гевару ведь крестьяне сдали, хоть и боролся он за их светлое будущее. Так что местным доверять нельзя. По этой причине и Толик Монастырев закрыл лицо, отпуская на волю рабов дона Хосе. А остальные члены группы вообще им на глаза не показывались.

Придется рассчитывать только на собственные силы. Ничего, достаточный опыт имеется и подготовка у них соответствующая.

«Лендровер» был забит «под завязку». Задняя часть вместила канистры с бензином. Впереди заправок не предвиделось. Конечно, может быть, очень далеко им проехать не удастся и машину они бросят. Но вдруг? В конце концов, двадцатый век на дворе! Автомобили можно увидеть в любой части света. А где автомобили, там и горючее.

И продуктами они разжились в доме сеньора Москосо и хижинах охранников. Голодать не придется. Оказывается, очень вовремя подвернулась эта лесная лаборатория! Хотя… На «Цессне» можно было улететь без хлопот и смертоубийства…

Они не жалели погибших охранников. Те перерезали бы им глотки или расстреляли из автоматов безо всякого сожаления и угрызений совести. Это война, а на ней законы жестокие: или ты, или тебя.

А вот с освобожденными рабами было сложнее. Люди, трудившиеся на плантациях коки, во-первых, имели хотя бы такую работу, а во-вторых, были уже наркоманами и без порции жвачки из листьев, которые сами же собирали, не могли прожить и дня. Здесь это вообще было широко распространенным стимулятором. Что теперь с ними будет?

Этот вопрос задал Миронову Штефырца, когда их автомобиль углубился по еле заметной дорожке в джунгли. За рулем сидел Боря Оруджев, отвоевавший место водителя по праву первооткрывателя «лендровера». Он вел машину на небольшой скорости, справедливо ожидая от лесной дороги каких-нибудь каверз.

— Что будет? — задумчиво переспросил Евгений. — Да ничего! Наймутся, скорее всего, на другую фабричку и будут доживать там свои дни.

— Тогда на какой хрен мы их вообще освобождали? — возмутился Мишка. — И вообще лабораторию рушили?

Этим вопросом Миронов задавался уже не единожды. Как и другими. Например, зачем они вообще здесь находятся? С какими целями? Кому это нужно?

И не находил ответа. Все, что они делали в этой стране, казалось ему бессмысленным и бесполезным. Зачем Советскому Союзу лезть на далекий латиноамериканский континент, поставлять местным революционерам-партизанам не какие-нибудь консервы и медикаменты, а оружие и боеприпасы? Тратить гигантские валютные фонды, в то время как в своей стране далеко не все живут сыто и безбедно! Только лишь для того, чтобы сюда не вклинились американцы? Так они давно уже здесь, им ближе добираться, действуют они не тайно, а вполне открыто и в какой-то степени легально. Им не приходится скитаться по джунглям, опасаясь правительственных войск и каждую секунду готовясь вступить в неравный бой.

Да ведь если и случится такое, стоит только подать условный сигнал и сразу же налетит туча «Сикорских» с вооруженной до зубов поддержкой и вытащит попавших в переделку товарищей.

А группе Миронова не поможет никто. Зажравшиеся резиденты не удосужились хоть пальцем пошевелить для того, чтобы помочь прячущимся товарищам. Взрослые, здоровые, знали, на что идут. Вот и пусть сами выбираются. Нам это хлопотно и опасно. Вдруг раскроют! И прощай, заграница! Тут хоть и не Европа или США какие-нибудь, но жить можно, если умеючи, вполне комфортно. Москва регулярно снабжает средствами, а требует за это лишь какой-то деятельности, которую вполне можно имитировать, не прилагая больших усилий. И жируют себе. А на родине им идут оклады, награды и премии за липовые вербовки и операции. Если же в Москве заподозрят агента в нечистой игре, всегда можно переметнуться к тем же американцам: дескать, надоело работать на тоталитарный режим, сил больше нет никаких! Примите меня, господа, я лучше вам буду служить верой и правдой! Вот честное пионерское! Сколько уже было таких беглецов…

А Миронов и его группа в случае совсем уже безвыходной ситуации должны будут «самоуничтожиться» любым доступным способом. Лишь бы не попасть в руки противника.

В общем, мрачные мысли были у Евгения. Но своему подчиненному все это сказать он не мог, не имел права. И поэтому ответил просто, стараясь чтобы слова его прозвучали весело и убедительно: