Дагестанская сага. Книга I - Жанна Абуева Страница 11

– Именно так, – твёрдо ответил Дахадаев. – У власти могут и должны оставаться только чистые люди, никоим образом не связанные со старым режимом.

– Махач абсолютно прав! – вмешался до этого молчавший Джалалутдин Коркмасов, импозантный мужчина с приятными манерами и внешностью аристократа. Пригладив волнистые с проседью волосы, он добавил: – Необходимо, чтобы народ понял и видел, что власть действительно сменилась и что в неё пришли совершенно новые люди!

– Ну что ж, – медленно произнёс полковник, – пожалуй, не стоило мне сюда являться. Очевидно, меня пригласили на это совещание лишь для того, чтобы объявить, что мне нет места в новой власти! Я и не думаю скрывать, что симпатии мои на стороне буржуазии! Более того, я убеждён, что революция – это величайшая ошибка, которая обойдётся очень дорого нашему народу. Честь имею!

Прежде чем кто-то успел ему возразить, полковник Джафаров упругой походкой человека, привыкшего чуть ли не с детства жить в седле, высоко подняв голову, покинул комнату.

А Темир-Хан-Шура кипела, словно забродившее тесто. Массовые демонстрации сменялись многотысячными митингами, где Буйнакский, Дахадаев, Коркмасов, Габиев, Хизроев и многие другие выступали с пламенными речами, разоблачая замыслы Нажмудина Гоцинского.

– Братья! – говорил Махач. – Если вы будете стоять за нами, то мы сможем защитить свободу. Пусть будет шариат! Но пусть шариатисты не угнетают народ и не порабощают его. Мы против этого всегда будем бороться. Братья! Для чего вы сюда собрались? Конечно, с целью защитить свободу. Гоцинский одним обещал винтовки, другим – военную добычу. Такой ложью он собрал войско из народа. Мы считаем это насилием. Они знали, что отсюда солдаты ушли. В таком случае в кого стрелять, кого убивать они пришли? Если они прибыли нас, социалистов, убивать, то нас пять-шесть человек. Тогда они должны были бы против нас иметь пять-шесть человек. Не нужно было приходить с винтовками, а должны были бы прибыть, имея под мышками книги. Я не упрекаю наших братьев-горцев, прибывших с ними. Если бы они знали, что идут сюда с целью убийства своих братьев-дагестанцев, то не пришли бы… Мы, пока живы, будем бороться против насильников и тиранов. Я слышал, что от теперешних дел Нажмудина князья и богачи приходят в восторг. Среди них оказываются и такие, которые даже требуют вернуть им назад освобождённых давно рабов. Этого никогда не будет. Пока мы живы, этого не допустим!

Такими вот словами большевикам удалось убедить находившихся в вооружённых отрядах горцев, и они уходили прочь от Гоцинского, а сам он с небольшим отрядом сподвижников был вынужден уйти в горы.

Заслышав вдали громыхающий шум мотора, Нурадин надел папаху и, выйдя за порог, зашагал в сторону дороги. Шум приближался, и уже через несколько минут на дороге показалась большая чёрная машина, из тех, что Нурадину не раз приходилось видеть в городе и на которую сейчас он смотрел так, словно впервые в жизни видел.

Здесь, на горной дороге, машина выглядела нереально, как чудо. Лошади, мулы, ишаки с арбами или без них и даже фаэтоны были самым обычным делом, но машина с её способностью лететь быстрее коня, поражала взоры тех, кто сейчас, подобно Нурадину, не отводил от неё жадного взгляда.

Въехав в село, машина остановилась и, глухо поурчав, затихла, и тут же аульские пацаны обступили её, подзуживая один другого, но так и не решаясь до неё дотронуться. Взрослые горцы, собравшись неподалёку, сохраняли степенный вид, но и они с явным интересом разглядывали автомобиль, цокая языками и вполголоса обсуждая это диво, пока Нурадин обменивался рукопожатиями с приехавшими на нём из города Манапом и ещё тремя незнакомыми мужчинами. Одетые, как и Манап, в одинаковые чёрные кожанки и чёрные же фуражки с блестящими козырьками, они отличались от горцев как одеждой, так и исходившей от них властной самоуверенностью, точно приехали к себе домой.

Подойдя к столпившимся горцам, Манап обратился к ним с традиционным приветствием, присовокупив к нему и новое для горского уха слово:

– Салам алейкум, товарищи!

– Алейкум салам! – отвечали вразнобой мужчины, пожимая протянутые руки и с интересом рассматривая представителей новой власти.

– Хотели вот побеседовать с вами, – сказал Манап, окинув взглядом мужчин. – Давайте сделаем так. Вы созовите всех, кого можете, и приходите к озеру, там и поговорим.

Народ не заставил себя долго ждать, и уже через несколько минут центральная часть Царской дороги стала заполняться горцами, направлявшимися прямиком к озеру, любимому месту всех жителей Кази-Кумуха от мала и до велика. Озеро, наряду с Царской дорогой и базаром, было главной достопримечательностью города Кази-Кумуха, служа местом досуга горцев. Нередко здесь можно было увидеть плавательные средства, что-то среднее между лодкой и плотом, украшенные кружевными балдахинами, под которыми отдыхали именитые кази-кумухцы. Величественные пирамидальные тополя, обрамлявшие со всех сторон озеро, ещё более красили и без того прекрасный пейзаж, а нежно-зелёная гладь прозрачной воды способна была настроить на лирический лад любого, кто оказывался близ неё.

Однако собравшиеся сейчас на берегу этого прекрасного озера люди не замечали его привычных красот, взбудораженные словами Манапа, звучавшими, точно разбуженный колокол:

– Товарищи! Братья! Наконец-то свершилось то, о чём мы так долго мечтали, чего ждали годы и даже десятилетия! Власть перешла в руки народа, большевиков, и вот теперь мы… все вместе… будем строить новый мир!

– Это как? – выкрикнул из толпы Магди, известный на весь аул весёлым и задиристым нравом. – Старого вообще ничего не будет, что ли?

– Да, не будет! – твёрдо сказал Манап. – Довольно мы уже находились под гнётом царизма, страна давно прогнила, а царь и его министры оказались неспособными создать для своего народа достойное существование…

– А как же теперь будет? – выкрикнули сразу несколько голосов.

– Будет всё по-другому! Мы будем жить в новой стране, стране Советов, где у всех будут равные права. А самое главное – вы станете хозяевами своей земли, и вам больше не придётся батрачить на беков и шамхалов…

– А вот говорят, что большевики убивают всех стариков, и мужчин, и женщин! – Старый Бадави подался вперёд и приложил руку к уху, чтобы лучше слышать слова выступающего. – А ещё вроде они хотят каждой женщине поставить на лбу клеймо, чтобы у всех большевиков жёны были общие!

Толпа возмущённо загудела, послышались воинственные выкрики молодёжи.

Манап поднял руку, призывая горцев к тишине, и горячо воскликнул:

– Я прошу вас не верить всем этим глупым хабарам, в которых нет ни слова правды! Это сплетни, которые специально распускаются врагами революции, чтобы посеять в ваших сердцах недоверие к новой власти! У меня тоже есть сёстры, так неужели я бы стал защищать такую власть?! Верьте, братья, что впереди у нас у всех светлое будущее! Мы построим много школ, где наши дети смогут учиться, чтобы стать образованными людьми, больниц, где вы сможете бесплатно лечиться. Мы покончим с неграмотностью и нищетой! Но для этого мы должны объединиться, потому что ещё очень сильно сопротивляются богачи. Им ведь есть что терять, и потому они готовы идти до конца, чтобы защитить свои богатства… хотя эти богатства уже им не принадлежат. Они принадлежат вам, дорогие братья!