История Галльской войны - Гай Юлий Цезарь Страница 11

16. Три дня уже шел Цезарь по земле Нервиев, когда узнал от пленных, что остается не более 10 миль от его лагеря до реки Сабиса; за ней же собрались, дожидаясь Римлян, все Нервии вместе со своими соседями Атребатами и Веромандуями, которых они убедили испытать вместе военное счастье. Они ждали еще прибытия войск Адуатиков, уже бывших на походе. Женщин и вообще всех бесполезных на войне они удалили в места, непроходимые для войска из-за топей и болот.

17. Узнав обо всем этом, Цезарь послал вперед разъезды и с ними сотников выбрать удобное место для лагеря. Между тем при войске Цезаря находилось много Белгов, изъявивших покорность, и вообще Галлов, последовавших за ним. Из них-то некоторые, как потом открылось из показаний пленных, разузнав порядок движения нашего войска, ночью отправляются к Нервиям и дают им знать, что между легионами бывает обычно значительный обоз. А потому они советовали совершить нападение на первый легион, когда он под тяжестями будет входить в лагерь, а другие легионы будут отделены от него значительным расстоянием. Поразив первый легион и разграбив обозы, без труда справятся они с остальным войском, пораженным страхом. Совет этот был тем более кстати, что Нервии издревле не имеют конницы и доныне не стараются ее заводить, обращая все свое внимание на пешее войско. Обычно они, желая воспрепятствовать движению по своей земле конницы соседственных народов, делающей набеги для грабежа, рубят деревья широкими рядами, сучья которых, перепутавшись вместе и оплетенные разными ползучими растениями и кустарником, представляют настоящее подобие стены; не только перелезть через нее, но даже и увидеть ничего невозможно. Принимая в соображение, что эти засеки будут останавливать движение нашего войска, Нервии решили воспользоваться поданным советом.

18. Местность, выбранная для устройства нашего лагеря, была такова: холм исподволь спускался к реке Сабису, о которой мы упоминали выше. Шагах в двухстах напротив этого холма возвышался над рекой такой же холм равномерной покатости; нижняя его часть была открытой, а верхняя покрыта лесом, и потому внутренность холма была непроницаема для глаз. В этом-то лесу неприятель скрылся в засаде; по открытому же месту виднелись там и сям по берегам реки небольшие отряды конницы. Глубина реки в этом месте была футов около четырех.

19. Цезарь велел вперед идти коннице, а за ней шел сам со всеми войсками, впрочем, совершенно в ином от прежнего порядке, о котором Белги дали было знать Нервиям. Принимая в соображение близость неприятеля, Цезарь по своему обыкновению вел шесть легионов налегке; тяжести же всего войска находились позади них; два легиона, недавно набранные, прикрывали тыл всей армии и обозы. Наша конница вместе со стрелками и пращниками перешла реку и ударила на неприятельскую конницу; та отступила к лесу и из леса возобновляла нападение; наши же преследовали отступающих неприятелей только на открытом месте и не отваживались следовать за ними в лес. Между тем шесть легионов, шедшие впереди, размерив место, приступили к работам относительно укрепления лагеря. Лишь только неприятель, бывший в лесу в засаде, увидал первые тяжести нашего войска – а это у них было условленным знаком к нападению, – как в том же боевом порядке, каким он был в лесу, ободрив друг друга, всеми силами с удивительной быстротой бросился на нашу конницу. Без труда смяв ее и прогнав, неприятель с невероятной поспешностью бросился к реке, так что почти одновременно он был и в лесу, и у реки и уже нападал на наших. С той же поспешностью неприятель взобрался на холм к месту нашего лагеря и к нашим войскам, занимавшимся возведением укреплений.

20. Цезарю предстояло в одно и то же время много распоряжений: нужно было поднять знамя, служившее сигналом браться воинам за оружие, дать другой знак трубой, чтобы отозвать воинов от работы, и созвать тех, которые, ища материалы для насыпи, отошли далеко. Сделать все это препятствовали краткость времени и быстрота нападения неприятеля. В этом затруднении большой помощью служили опытность воинов и знание дела; из прежних сражений они уже знали сами, как им надлежало поступить, так же хорошо, как если бы это было им приказано. Притом при каждом легионе находился легат, которому Цезарь не велел отлучаться от легиона и от производимых работ, пока укрепления лагеря не будут окончены совершенно. Близость неприятеля и быстрота его движений были таковы, что легаты, не дожидаясь уже распоряжений самого Цезаря, принимали меры к защите, каких требовали обстоятельства.

21. Цезарь, отдав самые необходимые приказания, поспешил ободрить воинов; поехав наудачу, он прежде всех других встретил десятый легион. Краткой речью он убеждал воинов, чтобы они не изменили прежней доблести и не допускали бы чувства робости, выдерживая стойко натиск врага. Так как неприятель был на расстоянии не далее полета стрелы, то Цезарь дал знак к сражению. Отправившись далее с той же целью речью ободрить воинов, Цезарь попал уже в самый пыл битвы. Время было так коротко и неприятель так нетерпеливо завязал бой, что наши не только не успели приготовить значки, но даже надеть шлемы и снять со щитов покрытия. Воины наши, оставив работы, строились под первым же знаменем, которое видели, для того чтобы не потерять случая драться, пока станут отыскивать свои ряды.

22. Таким образом, войско Римское построилось по указанию обстоятельств, сообразно условиям покатой и гористой местности более, чем сообразно требованиям военного искусства. Каждый легион сражался сам по себе, будучи отделен от других непроходимыми засеками, о которых мы говорили выше, через которые даже ничего не было видно. Таким образом, не было резервов, не было возможности следить за ходом боя, не было общего им распоряжения. При таких неблагоприятных условиях счастье военное в разных местах битвы было различным.

23. Воины девятого и десятого легионов, составлявшие левое крыло нашей армии, бросили свои дротики в неприятеля, и Атребаты, находившиеся против них, утомленные поспешностью своего движения и усыпанные ранами от дротиков, были без труда смяты и сброшены в реку. Решившись при отступлении перейти ее, они потеряли весьма много своих от мечей Римлян. Преследуя неприятеля, они не усомнились по его пятам перейти реку и, несмотря на неблагоприятную для себя местность, поразили снова неприятеля, пытавшегося было остановиться и возобновить сражение. В другом месте одиннадцатый и восьмой легионы, поразив Веромандуев, бывших против них, и преследуя их, с холма спустились до самой реки. Таким образом, наш лагерь стал совершенно открытым спереди и с левой стороны; на правом крыле оставались только двенадцатый легион и в некотором от него отдалении седьмой. Заметив это, Нервии под предводительством своего главного начальника Бодуогната всеми силами обратились к этому месту. Часть их начала с открытой стороны обходить с фланга наши легионы, а часть устремилась на вершину холма к месту нашего лагеря.

24. В это время наша конница и легковооруженная пехота, ее сопровождавшая, при первом нападении неприятеля, как мы выше упомянули, отступили и удалились в лагерь. Теперь, видя неприятеля перед собой, они после непродолжительного сопротивления обратились в бегство в другую сторону. Служители, находившиеся при нашем войске, видя от задних ворот нашего лагеря и с вершины холма, что наше войско поразило неприятеля и преследовало его за рекой, отправились за добычей, как вдруг, посмотрев назад, увидели неприятеля уже в нашем лагере и в ужасе обратились в бегство. Также и те, кто был при обозе, в испуге и замешательстве кричали и разбежались, кто куда попало. Увидев все это, конница Тревиров, считавшаяся храбрейшей из Галльских войск и пришедшая на помощь Цезарю, отправилась домой, полагая, что наши дела в самом отчаянном положении: лагерь наш был наполнен неприятелями; легионы стеснены и почти окружены ими; конница наша, пращники, Нумиды, воинские прислужники – в беспорядочном бегстве. Тревиры, возвратясь домой, известили своих соотечественников, что Римляне разбиты и обращены в бегство, что лагерь их и обозы в руках неприятеля.