Мой муж – Николай II. Дарите любовь… - Александра Романова Страница 11

Опять стало очень тепло. Должна сейчас кончать, мой милый. Бог да благословит и сохранит тебя!

Навеки всецело

Твоя.

Осыпаю поцелуями твои письма и стараюсь представить себе, что слышу твой голос. Безумно тоскую по тебе.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

23 июня 1916 г.

Мое дорогое Солнышко!

Горячо благодарю тебя за милое письмо.

Я думал, что твой бедный пальчик теперь поправился, но ты говоришь, что он тебя все еще беспокоит!

Вчера вечером, между 6 и 7, я отправился с Бэби на станцию и смотрел наших дорогих казаков 1-й Кубан. сотни. Почти каждый рядовой получил награду.

Разумеется, они отличились. И Келлер, и командир 2-й Кизляро-Гребенской, к которой они были прикомандированы, очень их хвалили. От многих из них слышал много интересных вещей. Я пригласил к обеду Рашпиль и Скворцова, среди других гостей они казались совершенно черными. Они, вероятно, прибудут в Ц. Село 25-го; было бы страшно мило, если б ты их приняла до и после молебна в Федоровском соборе.

От Брусилова хорошие известия – я надеюсь, что через день или два наши войска, получив подкрепления, смогут атаковать неприятеля и оттеснить его дальше. Наши потери с самого начала – с 22 мая – потрясающи – 285 000 человек! Но зато и успех огромный!

Я говорил с В.Н. о грязевых компрессах. Он сказал, что все можно будет легко устроить.

Да благословит тебя Бог, моя единственно любимая!

Нежно целую и обнимаю тебя и девочек.

Навеки твой

Ники.

Николай II и Александра Федоровна. 1896 год.

«Второй день рождения дорогой душки Аликс, что она празднует в России. Дай Бог, побольше таких дней в нашей жизни! К обедне пошло только семейство и все принцы. Завтракали в зеленой гостиной».

Александра Федоровна – Николаю II

24 июня 1916 г.

Мое любимое Солнышко!

Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо.

Шт. написал мне об этих вопросах, и вчера я принял Шах. и долго с ним беседовал. Во время нашего разговора разразилась гроза; стало совершенно темно, и недалеко от города ударила молния. Все электрические провода вдруг засветились, как будто огнем, было довольно жутко! После обеда гроза окончилась, и ночь была спокойная, лил только страшный дождь. Сегодня погода серая и неопределенная – к счастью, стало немного свежее.

Появился Ольгин Мартынов, вид у него хороший, он надеется продолжать действительную службу – настоящий молодец!

Что за чепуху болтают о Сергее? Он сейчас как раз на своем месте! Как можно поставить во главе продовольственного дела Великого князя?

Известия хороши; трудный участок фронта около Галузии, Новоселок, Колок в данное время занимается нашими войсками, которые вытесняют оттуда неприятеля, преследуя его через болотистую и лесистую местность. Благодаря этому наш фронт станет значительно короче, тогда как он до сих пор был сильно изогнут. Войска Щербачева имели значительный успех на фланге, примыкающем к Лечицкому. Теперь я могу сказать, что общая картина стала значительно лучше, чем 12 дней назад.

Считаю жадно дни до нашего свидания – может быть, в начале июля; только б ты не страдала от жары, живя в поезде!

Да благословит тебя Бог, моя любимая!

Нежно тебя и девочек целую и остаюсь навеки твоим

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

25 июня 1916 г.

Мой родной, милый!

Хочу сегодня же вечером начать письмо к тебе. Мне все еще неудобно держать перо: кожа на пальце все лупится от спиртовых компрессов и на ней пузыри, а потому палец с трудом сгибается. Милый, я позабыла тебе сказать, что вчера я принимала митрополита, мы с ним обсуждали вопрос о Гермогене, который уже несколько дней в городе, принимает репортеров и т. д. Он не имеет никакого права быть здесь, ты ведь ему не дал на это разрешения; он получил его от Волжина и митрополита Влад., в подворье которого он проживает в Киеве. Многие газеты пишут о нем; «Новое время» сообщает, что опальный епископ, вероятно, скоро получит назначение в Астрахань, и там же говорится, что Синод разрешил ему приехать сюда. Шт. тоже случайно слышал об этом и был чрезвычайно недоволен, а потому я попросила митрополита заехать от меня к Шт., чтобы он от своего имени попросил последнего сказать Волж., чтоб он не беспокоил тебя на этот счет и что он лично находит это пребывание здесь Гермог. совершенно недопустимым, а также несвоевременным, так как нельзя забывать, за что ты велел его выслать, и что опять пойдут истории. Сейчас особенно следует избегать подобных историй, они выбрали такое время, когда Гр. отсутствует. Странно, что он живет здесь уже несколько дней, и это держалось в тайне даже от Шт., которому полиция обязана была тотчас же донести об этом. Я пишу об этом только на тот случай, если бы ты об этом услыхал, его следует выслать обратно на место его постоянного жительства. Надеюсь, что Шт. сказал это Волж., спроси об этом Шт. Пока остается Волж., дела не могут идти хорошо. Он совершенно неподходящий человек для занимаемого им поста; это просто красивый светский человек и работает он исключительно с Влад. В понедельник у меня на приеме был Раев, брат врача, сын митрополита Паладия – кажется, он профессор. Это прекрасный человек, близко знающий церковные дела с самого детства. Запиши себе, чтобы расспросить Шт. о нем; он очень хорошо о нем отзывался (его взгляды, конечно, разнятся от воззрений Волж.). Он совсем не похож на Волжина и носит парик – ты, вероятно, знаешь его – он директор курсисский; когда были беспорядки во всех средних учебных заведениях и университетах, поведение его курсисток было прекрасным. Мне было интересно повидать его, потому что он очень хорошо осведомлен в церковных вопросах. Пожалуйста, не забудь поговорить о нем со Штюрмером.

26-е. Какая жара! Крепко благодарю тебя, мой ангел, за твое милое письмо. Я очень рада, что мое длинное письмо не показалось тебе скучным и что ты во всем согласен со мной. Сандро Л. завтракал с нами; он завтра уезжает, чтоб принять полк близ Риги. Он очень поправился, стал гораздо спокойнее, и глаза у него меньше бегают. Бедные О. и Т. уехали в город, А. в Териоки; у нее дорогой, верно, будет Беккер. Младшие девочки в лазарете; я встречусь с ними там и возьму их с собой покататься. Теперь, милый мой, если мы 3-го отправимся в город, что, думается мне, следовало бы сделать, так как это будет большое военное торжество, кто примет парад, кто поздоровается с войсками, кто скажет им спасибо? Не представляю себе, как все это сойдет без тебя.