О команде Сталина - годы опасной жизни в советской политике - Шейла Фицпатрик Страница 12

Андрей Андреев, который был на семнадцать лет моложе Сталина, также имел пролетарское происхождение. Один из младших участников команды, он был кандидатом в члены Политбюро с 1926 года. Сын русского крестьянина, он стал рабочим на военном заводе и присоединился к большевикам в юности. Андреев встретил свою жену Дору Хазан во время Первой мировой войны, когда они работали на Путиловском заводе и активно участвовали в революционном движении; позже она была подругой и сокурсницей жены Сталина Надежды. В 1920 году Андреев был сторонником фракции Троцкого, и ему пришлось отказаться от некоторых своих взглядов [50], но, несмотря на это, он был «нашим другом», по словам Молотова [51]. Его отличительной чертой было абсолютное и безусловное исполнение инструкций, что должно было сделать его опасным орудием во время чисток. Коллеги в 1920-х годах немного снисходительно относились к нему: даже Ворошилов, не самый изящный и убедительный оратор команды, чувствовал, что мог давать «Андрюше» советы о том, как четко изложить вопрос на заседании ЦК в 1928 году [52]. В 1920-е годы Андреев в свободное время проходил с репетиторами программу средней школы. Всегда скромный, в 1930-х годах он был любимым и уважаемым наставником начинающих молодых функционеров [53].

Из группы рабочих самым старшим и по возрасту, и по опыту был Михаил Калинин. В 1898 году он фактически стал одним из основателей Российской социал-демократической рабочей партии, в которой через пять лет возникла большевистская фракция. С небольшой бородкой, он выглядел слегка озорным, но уже в сорок лет его (с примесью снисходительности, уважения и привязанности) называли старостой революции. Крестьянин по происхождению, он юношей стал работать по найму в Санкт-Петербурге. Его последующая разнообразная деятельность, как рабочего (слесарь, железнодорожник), так и полупрофессионального революционера, приводила его в различные части империи, в том числе в Грузию, где он подружился с будущим свекром Сталина Сергеем Аллилуевым, и в Ригу, где он познакомился и женился на молодой эстонской рабочей с такими же революционными убеждениями, Екатерине Лорберг [54]. С 1919 года до своей смерти в 1946 году он был номинальным главой Советского государства и одним из самых популярных деятелей партии; на партийных съездах только Сталину аплодировали больше, чем ему. Во время партийных мероприятий он любил играть комическую роль, притворяясь хитроватым старым крестьянином, подчеркивая свой возраст и популярность, и обычно ему все сходило с рук. В дебатах 1920-х годов он был в целом умеренным и взял на себя роль защитника крестьянских интересов, что было аномалией в «пролетарской» партии, подозревавшей крестьян в буржуазных корыстных инстинктах. В 1928 году Калинин вызвал раздражение Сталина дерзким замечанием, что он говорит как «единственный защитник сельского хозяйства» [55], а не как член партийного руководства. Хотя Калинин и оказался в сталинской команде, Троцкий (с которым Калинин и его жена жили в общей квартире в Кремле во время Гражданской войны) утверждал, что он вошел в нее с величайшим нежеланием, цитируя его слова: «Этот конь [то есть Сталин] завезет когда-нибудь нашу телегу в канаву» [56]. Возможно, он действительно был таким предусмотрительным, но, скорее всего, просто не хотел присоединяться к чьей-либо фракции без лишней нужды [57].

Грузин Григорий Орджоникидзе, которого все знали под его революционным псевдонимом Серго, был еще одним ветераном революционного движения, членом большевистской партии с 1903 года, давним знакомым Ленина. Он был избран в большевистский Центральный комитет в 1912 году; такой статус в руководстве 1920-х годов, кроме него, имели только Ленин и Зиновьев, даже Сталин был кооптирован туда немного позднее, а Калинин состоял кандидатом в члены. Лидер Кавказского бюро большевиков в начале 1920-х годов, он наряду с Кировым был близким союзником Сталина в кавказской политике, и у них обоих возникли большие разногласия с Лениным по национальному вопросу в 1922 году, что, вероятно, объясняет задержку с переводом Орджоникидзе в центр. Верный и щедрый Орджоникидзе имел множество друзей, в том числе Сталина, Ворошилова и Микояна. В команде его считали типичным грузином — «человек чувства и сердца» [58], как выразился Молотов, он был изменчив и легко обижался. Наконец, в 1926 году Орджоникидзе был вызван в Москву, чтобы занять место Куйбышева в качестве главы Контрольной комиссии партии (ключевая позиция в боях фракций), хотя он по своему характеру не был любителем фракционной борьбы. Для Троцкого Орджоникидзе был единственным из сталинской команды, кто заслуживал отдельного комментария: соглашаясь с Молотовым насчет его лояльности, он также отмечал его силу, мужество и стойкость характера, несмотря на определенную «грубость», но в то время, с точки зрения Троцкого, вся команда Сталина была неотесанной [59].

Армянин Анастас Микоян был самым младшим из трех друзей (два других были Орджоникидзе и Сергей Киров), приехавших с Кавказа в 1926 году, чтобы присоединиться к сталинской команде в центре. Как и Сталин, Микоян был исключен из семинарии, только он был на семнадцать лет моложе. Микоян известен как единственный выживший из 26 легендарных бакинских комиссаров, по-видимому, казненных британцами во время Гражданской войны. Представительный и общительный молодой человек, он подружился с Куйбышевым в Туркестане в Гражданскую войну, а несколько лет спустя сблизился с Ворошиловым и Орджоникидзе, когда они оба присматривали за его молодой женой Ашхен и их новорожденным ребенком во время его вынужденного отсутствия по партийным делам. Со Сталиным Микоян был в дружеских отношениях (и на «ты») с 1923 года. Юный Микоян представлял собой блестящего революционера, одетого, как это было принято в те годы, в полувоенном стиле: высокие сапоги, полевая куртка с поясом и фуражка. После пребывания на Волге в начале 1920-х годов, проявив себя как сторонник фракции Ленина, он вернулся на юг, работал партийным секретарем в Ростове-на-Дону, а затем в 1926 году был вызван в Москву, чтобы возглавить Наркомат торговли. Микоян не хотел этого назначения, несмотря на то что был кандидатом в члены Политбюро, потому что ему нравился юг и он хотел заниматься партийной работой, а торговлю считал буржуазным занятием. Но он настолько преуспел в ней, что оставался главным партийным специалистом по внутренней и внешней торговле в течение сорока лет; с течением времени стало казаться естественным, что он, как хитрый армянин, должен уметь торговать. Микоян оказался великим специалистом по выживанию в советской политике, хотя у него много раз были проблемы со Сталиным. Он был известен в команде своим сопротивлением убийствам и ссылкам людей — не то чтобы он выступал против этого в принципе, но на практике старался, насколько возможно, такого избегать. Обладая сильным чувством семейной привязанности, он также неоднократно нарушал правила команды и продолжал оказывать помощь семьям жертв [60].