Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи - Наталия Сотникова Страница 12

Принцесса пользовалась большим влиянием при дворе и выгодно пристроила всех своих детей. После смерти мужа она вступила в близкие отношения, в которых политика переплеталась с любовью, с Антонио Пересом, секретарем короля, своим ровесником. Эта связь была раскрыта Хуаном де Эскобедо, секретарем уже известного нам дона Хуана Австрийского. Секретарь не поленился примчаться в Мадрид из далеких Нидерландов, где тогда пребывал полузаконный брат короля, пытаясь усмирить беспокойных голландцев. Но Хуан де Эскобедо поддерживал контакты с мятежниками в Испанских Нидерландах, и Антонио Перес, опасаясь последствий раскрытия связи с Анной, известил короля об опасных двурушнических интригах Эскобедо. Секретаря заставили замолчать ударами шпаг шести убийц. Общественность отнесла это за счет мести Переса, было заведено дело, но уже через год подозреваемого выпустили из тюрьмы. Ходили слухи, что принцесса Эболи состояла в связи также и с Хуаном Австрийским и вместе с ним также плела какие-то интриги.

Однако принцесса Эболи постепенно теряла свое влияние, и в июле 1579 года по приказу короля была арестована и содержалась в довольно суровых условиях сначала в крепости Торреон де Пинто, затем Санторкас. Ее лишили прав на опеку над детьми и управление своим недвижимым имуществом. Условия заключения были настолько жесткими, что родня начала ходатайствовать перед королем об их смягчении. В 1581 году узницу перевели под домашний арест в ее герцогский дворец Пастрана. Для надзора за ней приставили младшую дочь и разрешили иметь штат прислуги из четырех человек. Жизнь под домашним арестом также оказалась не сахаром, ибо король приказал забрать все окна двойными решетками, которые практически не пропускали дневной свет. Что же касается выхода на единственный балкон, его оборудовали такими жалюзи, которые не давали доступ не только свету, но и воздуху. Заключенной разрешалось проводить лишь один час на этом балконе, выходившем на ярмарочную площадь. В таких условиях узница тяжело заболела и скончалась в возрасте всего 52 лет. После ее смерти площадь впредь так и стала называться Часовой. Надзиравшая за принцессой дочь постриглась в монастырь.

Некоторые исследователи считают такое суровое отношение короля непонятным. Вполне возможно, что это было связано со сложной интригой наследования вакантного трона Португалии или же противодействием намерениям дона Хуана Австрийского жениться на шотландской королеве Марии Стюарт. Анна в своих письмах называла короля «кузен» — право грандов, высшей знати испанского королевства, — и просила защитить ее «подобно истинному рыцарю». Монарх же теперь именовал ее не иначе как «свинья» и «мерзавка», из чего следует сделать вывод об истинной подоплеке их былых отношений. Невзирая на это, Филипп II всегда защищал детей своего старого друга и назначил управляющего их поместьями.

Вполне возможно, что история принцессы Эболи была бы предана забвению среди множества жизнеописаний придворных дам, но эта особа удостоилась чести быть включенной в число действующих лиц драмы Ф. Шиллера «Дон Карлос, инфант испанский». Оттуда она перекочевала на оперную сцену в одном из лучших творений композитора Дж. Верди того же названия. Надо сказать, что, невзирая на относительно небольшую партию меццо-сопрано, выделенную данной героине, исключительной популярностью у публики пользуются арии принцессы «Песня о фате» и «Красота, дар роковой, дар жестокий». В двадцатом веке писатели приложили свои труды к сочинению нескольких книг о принцессе Эболи, по которым были сняты полнометражные и телевизионные фильмы. Правда, не было отмечено, чтобы какая-то оперная певица решилась выступить в этой роли, закрыв глаз повязкой, сильно напоминающей пиратскую, — малопросвещенная публика вряд ли оценит это соответствие исторической правде.

Тем временем положение с отсутствующим наследником мужского пола немало беспокоило как Филиппа II, так и особ его окружения. На рождение новых наследников рассчитывать не приходилось, и смерть дона Карлоса поставила королевскую семью в весьма непростое положение. Нашлись люди, которые посчитали, что трон может унаследовать единственный брат короля, «прекрасный как Феб и храбрый как Марс», единственным недостатком которого была его незаконнорожденность. Обычно побочных отпрысков усиленно наставляли выбрать стезю служителей церкви, дабы денно и нощно замаливать грехи отца, но очень рано стало ясно, что дон Хуан Австрийский не имеет к этому ни малейшей склонности. Его влекло к себе все связанное с ратным делом. Он готовился к военной карьере, но в юности составил компанию своему племяннику дону Карлосу по учебе в университете. Там дядя всегда был первым в фехтовании, верховой езде, танцах, плавании, выказывал живость в беседах и грацию в манерах, но занимал последние места в науках.

Дона Хуана Австрийского снедало горячее желание избавиться от своего двусмысленного положения, напоминавшего ему о себе всякий раз, когда к нему обращались «ваше превосходительство». Ему не терпелось услышать «ваше высочество». Это настолько уязвляло его, что, например, он на несколько дней демонстративно удалился от двора, когда на похоронах его невестки, Елизаветы Валуа, ему пришлось занять место, которое раздосадованный бастард счел слишком низким для своего положения.

Король был весьма щедр на поощрения своего брата. Каждый раз, когда дон Хуан проявлял свою сообразительность и отвагу, что случалось нередко, Филипп II вознаграждал его сторицей. Дон Хуан был принят в орден Золотого Руна, членами которого состояли лишь законные члены семьи Габсбургов и особы из высшей знати. В возрасте 21 года он получил звание генерала морей, т. е. стал фактически главнокомандующим испанским флотом. Величайшим достижением дона Хуана стала победа над Османской империей в морской битве при Лепанто 7 октября 1571 года. Правда, более трезво мыслящие историки относят это достижение Священной лиги за счет успешной стратегии генуэзского адмирала Джованни-Андреа Дориа и испанских адмиралов Рекесенса и маркиза Санта-Крус, которые были назначены королем надзирать за действиями его брата. Тем не менее, его поведение вызывало уважение у офицеров и горячую поддержку у рядовых.

Успех и всеобщее прославление ударили в голову молодому человеку. Папа римский Пий V при получении известия о победе при Лепанто произнес строки из Евангелия, несколько переиначив их: «И был человек, посланный Богом, и имя ему было Хуан…». Его святейшество также поздравил героя, назвав его «принцем» и «его высочеством». При этом дон Хуан не пользовался поддержкой знати, да и вряд ли клан Габсбургов принял бы идею посадить на испанский трон побочного отпрыска. У Филиппа II были две дочери, инфанта Изабель Клара Евгения, помолвленная с австрийским эрцгерцогом, и инфанта Каталина-Микаэла, выданная замуж за герцога Савойского. Даже если бы последняя жена не родила королю наследников, в Вене было достаточное количество его двоюродных братьев, которые имели полное право занять испанский трон.

Но дон Хуан Австрийский, подобно всем побочным отпрыскам, жаждал стать суверенным монархом. Папа подал идею назначить его королем либо Албании, либо Греции. Возник также замысел создать отдельное королевство из Туниса, опять-таки с доном Хуаном Австрийским во главе. В 1573 году он отбил это завоевание своего отца Карла V у османов, правда, уже через год блистательная Порта вернула Тунис под свое владычество. Тем не менее, вся Европа восторгалась молодым красавцем, всегда одетым по последней моде. На портретах его часто изображали в доспехах самой искусной работы либо итальянских, либо испанских мастеров и с живым львом, возлежащим у его ног. Большинство людей считали хищника аллегорией, отдававшей дань легендарной отваге победителя при Лепанто. На самом деле история льва намного более удивительна и отражена в хрониках, теперь сильно подзабытых.