Великий де Голль. "Франция - это я!" - Марина Арзаканян Страница 12

В последних главах книги – «О доктрине» и «Политик и солдат» – де Голль возвращается к военной теме. Сначала он представляет краткий очерк развития военной мысли во Франции, а затем развивает идею, которую выдвинул еще в книге «Раздор в стане врага», – о соотношении государственной и военной власти. Автор пишет, что политик и солдат должны работать сообща и вместе вырабатывать четкую линию действий. Постоянно сотрудничать – это их долг {71}. Наконец, де Голль утверждает, что «любое предусмотрительное государство должно специально готовить политическую, административную и военную элиту. Именно она путем совместных усилий в случае необходимости сможет поддержать боевой дух всей нации» {72}.

Автор раздарил экземпляры своей второй книги родным и знакомым. Ее получили Эмиль Мейер и Люсьен Нашен. Первый же экземпляр «На острие шпаги» был послан Петэну, к которому де Голль продолжал относиться с пиететом. Об этом свидетельствует посвящение автора маршалу, отпечатанное на специальном листе-вкладыше: «Этот труд, господин маршал, может быть посвящен только вам, потому что именно ваша слава показывает, какие доблестные действия могут стать результатом просвещенной мысли» {73}.

Де Голль, конечно, давно мечтал действовать согласно начертанным им же самим установкам и доказать всем, что он и есть «человек характера». Однако пока его жизнь протекала достаточно обыденно.

Секретарь совета снимал большую квартиру на бульваре Распай. Именно левый берег Сены стал для него родным. Знакомые с детства кварталы, дома, церкви, Люксембургский сад, суровые корпуса Высшей военной школы, раскинувшееся перед ними Марсово поле.

Семья де Голлей раз в месяц обязательно устраивает у себя небольшой прием. К ним в дом приходят Мейер и Нашен, близкий к политическим кругам адвокат Жан Обюртен, друг хозяина по Сен-Сиру Гюстав Дит. Появлялись и другие знакомые. Сам секретарь совета каждую субботу бывал у Эмиля Мейера, который собирал вокруг себя интересных мыслящих людей, военных писателей, философов. Он, по существу, организовал у себя дома кружок. К нему приходил даже Бергсон, которого однажды там встретил де Голль {74}. Иногда автор «На острие шпаги» брал с собой к Мейеру сына.

Детьми занималась в основном Ивонна. Филипп и Элизабет были хорошо воспитаны. Их не баловали. Они относились с почтением к старшим, никогда не оспаривали решений отца и матери. Де Голль следил за образованием детей, заботясь об их духовном развитии. Как некогда и его отец, он брал их с собой на прогулки по Парижу. Филипп и Элизабет бродили с ним по острову Сите, старинному кварталу Марэ и любовались красивыми парижскими церквями и особняками. Они бывали в музеях – Лувре, Клюни, Карнавале. Дети совершали с отцом поездки в известные столичные пригороды Версаль и Рамбуйе, а иногда ездили и гораздо дальше – к крепости Мальмезон и на места Верденской битвы.

В кино и театр Филипп и Элизабет ходили нечасто. Отец, сам очень любивший кинематограф, разрешал им смотреть только хорошие серьезные фильмы с Шарлем Буайе, Пьером Бланшаром, Мишелем Симоном, Жаном Габеном. В драматическом театре они бывали на пьесах французских классиков Корнеля, Расина, Мольера, Ростана. В опере слушали произведения выдающихся композиторов Гуно, Тома, Делиба, Бизе {75}. Сам де Голль равнодушно относился к музыке, но с молодости помнил понравившиеся ему стихотворные отрывки арий. Как-то, когда дети пришли домой после оперы «Миньон» Амбруаза Тома, отец им продекламировал кусочек из известного романса главной героини:

Connais-tu le pays où fleurit l’oranger,

Le pays des fruits d’or et des roses vermeilles

Où l’air est si doux et l’oiseau si léger

Qu’en toutes saisons butinent les abeillers? {76}

Знаешь ли ты тот край, где цветут апельсины,

Там плоды золотые и розы пурпурные в небо глядят,

А воздух так нежен и птицы так дивны

И пчелы весь год над цветами жужжат [13].

В мае 1932 года состоялись похороны президента республики Поля Думера. Это был человек с трагической судьбой. Все его четыре сына пали на полях сражений Первой мировой войны. А сам он погиб от руки русского белоэмигранта Павла Горгулова в Париже во время посещения выставки. Национальная траурная церемония проходила на эспланаде перед дворцом Инвалидов. Де Голль, работавший на третьем этаже здания, взял в этот день в свой кабинет Филиппа, чтобы мальчик смог увидеть происходящее, и даже дал ему большой полевой бинокль. Сын секретаря совета с любопытством разглядывал трех оставшихся в живых маршалов Франции. Луи Лиотей после тяжелого ранения, полученного во время Первой мировой войны, остался хромым, Луи Франше д’Эсперей потерял на фронте руку. Они медленно подошли к своим местам. В этот момент верхом на красивом коне подъехал третий маршал – Петэн. В свои семьдесят шесть лет он демонстрировал прекрасную физическую форму. Коллеги де Голля тихо переговаривались за спиной мальчика, и он услышал: «Двое других даже не скрывают, как они его ненавидят» {77}.

Де Голль всегда находил время, чтобы побыть рядом с маленькой Анной. Он искренне любил эту больную девочку и старался ее развлечь, порадовать. Отец сажал дочку к себе на колени, пытался вложить в ее слабые ручки какую-нибудь красивую игрушку, что-то ей рассказывал и мог долго напевать простую песенку, понимая, что Анне это нравится.

Ситуация в Европе становилась тревожной. В январе 1933 года в Германии пришел к власти Адольф Гитлер. Его реваншистские намерения были совершенно очевидны. Покинув Лигу Наций и женевскую конференцию по разоружению [14], Германия начала открыто наращивать свой военный потенциал.

Де Голль продолжает работать в Высшем совете национальной обороны. В 1933 году он получает чин подполковника. Ему дают задание разработать текст закона об организации государственных служб во время войны. Де Голль берется за дело самым серьезным образом. Прежде всего он изучает современную французскую стратегию и быстро понимает, что «в армии господствуют концепции, которых придерживались еще до окончания Первой мировой войны» {78}. Речь шла об оборонительной стратегии. Ее разработал военный министр Андре Мажино в 1930 году после вывода французских войск с левого берега Рейна. Суть идеи состояла в том, чтобы построить вдоль франко-германской границы мощную фортификационную линию. Вскоре ее начали возводить, и она получила название «линия Мажино». Сооружение укреплений продолжалось вплоть до Второй мировой войны. На него затратили огромные финансовые средства, однако завершить строительство не удалось. Из-за протеста Бельгии вдоль франко-бельгийской границы фортификации вообще не воздвигали.