1812. Все было не так! - Георгий Суданов Страница 12

Многие потом отмечали, что Наполеон, который всегда был таким оживленным в моменты, когда его войска осуществляли какие-либо крупные операции, был в течение всего дня 11 (23) июня 1812 года очень озабоченным.

Никто точно не знал о том, что делается на другом берегу реки. Иногда там замечали казачьи патрули, но не более того. О позициях русской армии не было никаких сведений.

Примерно в девять часов вечера дивизия генерала Морана спокойно перешла через Неман. За нею последовали другие, так как понтонные парки заранее были стянуты к реке. Операция была выполнена за несколько часов. Генерал Коленкур отмечает, что это произошло «без всяких помех со стороны казаков, которые в небольшом числе находились на другом берегу и стали отвечать на ружейные выстрелы, направленные против них, лишь тогда, когда наши части вступили в первую деревню по ту сторону Немана, находившуюся в некотором расстоянии от реки».

Сам Наполеон переправился через реку утром 12 (24) июня. На следующий день он уже был в Вильно. Лишь в районе этого города французский авангард имел довольно оживленную стычку с русскими. При этом капитан Октав-Анри-Габриель де Сегюр попал в плен.

Переправа через Неман войск Эжена де Богарне

Его старший брат, генерал Филипп-Поль де Сегюр, дополняет этот рассказ следующими деталями. Прежде всего Наполеон, произведя смотр войскам, приказал, чтобы 12 (24) июня через Неман было перекинуто несколько понтонных мостов. Во-вторых, первыми перебрались через Неман в лодке несколько саперов. По словам Сегюра, «изумленные, они пристали к русскому берегу и высадились на него без всяких препятствий». Все было тихо и спокойно. Однако очень скоро к ним подъехал казачий офицер, командовавший патрулем. Он был один и, по-видимому, не знал, что перед ним находится вся Великая армия Наполеона. Он спросил у саперов в синей форме, кто они такие.

– Французы! – последовал ответ.

– Что вам нужно? – осведомился русский офицер. – И зачем вы пришли в Россию?

Один из саперов резко ответил:

– Воевать с вами! Взять Вильно! Освободить Польшу!

Казачий офицер удалился, а французы зачем-то произвели в него несколько выстрелов…

То были первые французские выстрелы, прозвучавшие в России.

Историк А.К. Дживелегов пишет:

«Три роты пехоты немедленно переправились вслед за саперами, четвертая заняла остров, на возвышенностях левого берега развернулось несколько батарей. Из леса, из-за холмов показались войска. Без шуму подходили они к берегу, без шуму занимали места, дожидаясь очереди. Была торжественная, жуткая тишина. Солдаты словно чувствовали, что они идут на Голгофу. Наполеон почти не покидал своей палатки. В каком-то странном бессилии провел он весь этот день и был вне себя, когда до слуха его донесся звук первых выстрелов.

В 11 часов вечера три моста были готовы, и едва стал светлеть восток, как потянулись живой нескончаемой лентой, неудержимым потоком, стряхнув оцепенение, железные легионы Великой армии, покрытые славой стольких битв, лаврами стольких побед: уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, гусары, кирасиры, карабинеры, гренадеры, вольтижеры, велиты, фланкеры, стрелки, артиллерия, обозы…

Император переправился один из первых. Ступив на неприятельский берег, он долго стоял у мостов, ободряя солдат и слушая восторженные «Vive l’Empereur!». Потом, наэлектризованный, пришпорив коня, поскакал в лес во весь опор и долго мчался вперед, совершенно один, в каком-то опьянении. Наконец опомнился, медленно вернулся к мостам и, присоединившись к одному из гвардейских отрядов, направился в Ковно».

Переправа наполеоновской армии через Неман

Генерал Сегюр описывает переправу следующим образом:

«В трехстах шагах от реки, на самом возвышенном месте, виднелась палатка императора. Вокруг нее все холмы, все склоны и долины были покрыты людьми и лошадьми. Как только солнце осветило все эти подвижные массы и сверкающее оружие, немедленно был дан сигнал к выступлению. Тотчас же эта масса пришла в движение и, разделившись на три колонны, направилась к трем мостам. Видно было, как эти колонны извивались, спускаясь по небольшой равнине, которая отделяла их от Немана, и, приближаясь к реке, вытягивалась и сокращалась, чтобы перейти через мосты и достигнуть наконец чужой земли, которую они собирались опустошить и вскоре сами должны были усеять своими останками!

Горячность, охватившая их, была так велика, что две дивизии авангарда, оспаривая друг у друга честь первыми вступить на чужой берег, начали драку, и только с трудом удалось успокоить их <…>

Император быстро проехал через равнину и углубился в лес, окаймлявший реку. Он мчался со всей быстротой, на какую только была способна его лошадь, и, казалось, в своей горячности хотел один настигнуть врага. Наполеон проехал больше мили в этом направлении, но не встретил никого. В конце концов ему пришлось все-таки вернуться к мостам <…>

За исключением нескольких отрядов казаков, ни в этот, ни в следующие дни мы не встретили никого».

Вот такое было «форсирование» реки Неман.

Как мы уже говорили, князь П.И. Багратион, командовавший 2-й Западной армией, вовсе не обязан был подчиняться военному министру М.Б. Барклаю де Толли. При этом с самого начала войны Барклай выступал за отступление, то есть за отказ от генерального сражения и за заманивание противника в глубь территории Российской империи. В свою очередь, князь Багратион был сторонником наступательных действий.

Естественно, это порождало проблемы.

Как отмечает Карл фон Клаузевиц, Барклай самым энергичным образом возражал против генерального сражения и «требовал прежде всего соединения обеих армий, в чем он был совершенно прав».

П.И. Багратион же отвергал даже мысль об отступлении [3].

Специально исследовавший этот вопрос А.А. Подмазо пишет:

«По тогдашней практике, общее командование принимал генерал, имевший над всеми старшинство в чине <…> М.Б. Барклай де Толли и П.И. Багратион были произведены в чин генерала от инфантерии в один день (20.03.1809), только Багратион был расположен в приказе выше и, следовательно, имел старшинство в чине перед Барклаем. Исходя из этого, Багратион должен был принять общее командование. Однако в армиях кроме них находились и другие генералы, имевшие над Барклаем и Багратионом преимущество в чине (например, Л.Л. Беннигсен и А. Вюртембергский, кроме того, в армии был брат царя Константин Павлович)».