Я дрался на Т-34. Третья книга - Артем Драбкин Страница 12

– В экипаже какая низшая должность?

Заряжающий. Человек, который у всех на подхвате.

– «Валентайны» требовали большого ухода?

Думаю, что нет. Они особого ухода не требовали, лишь бы были заправлены горючим и маслом. Двигатель GMC – двухтактный, хороший, даже прекрасный двигатель. Нет, они не требовали большого ухода.

– Вам приходилось сталкиваться с немецкими танками?

Приходилось. Мы очень боялись немецких танков – пушка и прицел у них были хорошие. На моих глазах немцы сожгли два танка с расстояния в полтора километра. Если мы сталкивались с немецкими танками, то старались в бой не ввязываться, отходить задом. Но все это зависело от командира, от командира роты, от командира полка.

– Если говорить о «Валентайнах», у них хорошие переговорные устройства, рация?

Радиостанция у них хорошая была, ничего не скажешь. Она работала на фиксированных частотах неплохо. Радиостанция называлась у нас – 9РС, а у них, я уже забыл сейчас, цифра была 19. Мы горя с ней не знали. Переговорные устройства в танке тоже были неплохие, но управляли больше руками и ногами: нажал на плечо механику – поворачивай, на спину – стой.

– Какие-то лимиты по расходу снарядов были?

Нет. Пользовались тем, что входило в боекомплект. Порядка 30–40 снарядов. Бронебойных брали меньше, осколочных – побольше.

– Вас использовали как танки непосредственной поддержки пехоты или все-таки как танки прорыва?

Как непосредственная поддержка пехоты. Бригада была механизированная. Пехоты много. Всегда было тесное взаимодействие – они нас вперед гонят, мы их вперед.

– Десантники на броне были?

Были. Тяжелая судьба у этих людей.

– В первом бою против кого вы действовали?

У немцев пехота впереди не шла. Впереди шли танки, бронетранспортеры, отдельные артиллерийские установки. Пехота была, но редко.

– Удалось кого-то подбить?

Не знаю. Стрелять стреляли, но подбили ли кого – не знаю.

– Было такое, что запрещали покидать танк, пока он не сгорел?

Нет. Вы понимаете – это все разговоры. Мол, спрашивают: «Почему ты не сгорел?!» У нас таких командиров не было. Может быть, мне везло на командиров… Когда загорается танк, то мгновенно начинают рваться снаряды. Успеешь выпрыгнуть – хорошо. Нет…

– Танк подбили, надо сразу выпрыгивать? Или, если он не горит, можно остаться?

Не только можно, но и нужно остаться. Если башня крутится – стреляй.

– У вас в полку были тягачи или танками оттягивали?

Были тягачи на базе трактора С-80, но, во-первых, их редко поставляли, во-вторых – они против танка слабы. Так что чаще использовали танки, хотя это было запрещено. Позднее появились тягачи на базе танка Т-34.

– Первого увиденного немца помните?

Первого немца мы увидели под Сталинградом. Мы даже не поняли, немцы это или румыныю Они шли пешком. Многие были обуты в тряпки, портянки.

– Вы в чем воевали? Были полушубки или ленд-лизовские костюмы?

Ленд-лизовские костюмы – меховые куртки и штаны – давали только старшим офицерам. Нам давали комбинезоны. Если повезет, то меховой трофейный или американский. А так – в телогрейках. Были меховые жилетки. Надеваешь ее, сверху комбинезон – вроде тепло. Ну, а если на жалюзи лечь да брезентом накрыться – совсем хорошо! Мы получали своеобразные шинели, которые мы называли «из английского сукна». Сапоги старались заполучить у немцев – очень хорошие, с металлическими шипами на подошве. Они воду держали отлично.

– Мылись, стирались?

Иногда. В основном на формировке приводили себя в порядок. Я тогда даже не брился – что было брить? Пушок! Хотя, когда я уходил в армию, отец дал мне бритву «Золинген», оставшуюся у него еще с Первой мировой войны. Умываться-то умывались – самому неприятно, когда ты не умыт. Бани в бригаде появились позднее, начиная с 43-го года, а в 42-м году – только когда отводили в пределах армейской фронтовой полосы.

– Вши были?

Были. Особенно зимой 43/44-го года, когда мы наступали не останавливаясь, шли вперед. Подзавшивели. Когда дошли до Могилева-Подольского – там уже привели себя в порядок, там баня была. В Могилеве-Подольском в квартирах даже ванны работали. И уже с весны 44-го года мы были чистыми.

– Боевые 100 грамм давали?

Когда воюешь, то давали, но я не пил до 45-го года. Когда в тылу находишься, то не давали.

– Как спали в боевых действиях, в танке или рядом?

В зависимости от времени года. В большинстве своем на жалюзях, под брезентом. Но один член экипажа все время должен дежурить. В 42-м году спали под танком. Вырывали под танком норку, ставили печку… особо не уснешь, но спать спали. Может быть, потому что молодые были, энергия была, сила.

– Была взаимозаменяемость в экипаже?

Жизнь заставляла. Командир танка должен был всегда уметь сесть за рычаги управления, вести машину, когда ранен или погиб механик. Я за рычаги садился только один раз на короткое время. Механик сказал: «Командир, не могу больше рычагами работать». Тяжелая все же работа за рычагами сидеть – и ноги работают, и руки. Тут я его просто подменил.

– Другие члены экипажа умели что-то делать смежное?

Да. В башне находятся три человека. Командир танка, командир башни или наводчик и заряжающий.

– Как вам «Шерман»?

Нормально. Для равнинной местности хорошие машины. Они уступали по огневой мощи нашим Т-34. И по ремонтопригодности тоже уступали. Наши могли, как говорят, экипажем с помощью батальонной летучки в полевых условиях «выбросить движок», «выбросить коробку». Импортная техника не была к этому приспособлена. Ремонт – так уж ремонт.

– Какие взаимоотношения были между воюющими на иностранных танках и на наших?

Они хвастались, и мы хвастались. У нас был хороший брезент, приспособление для разогрева хлеба – такая печечка спиртовая, на которой можно было разрубленную попалам булку разогреть. Это очень важно зимой, когда привозят мороженый хлеб. Его и не разгрызешь! Или кашу привезли холодную, можно было ее разогреть. Отдельный движок был для работы радиостанции – не надо было гонять основной двигатель. Начиная с танка командира роты, стояла мощная хорошая радиостанция. В «Шермане» было просторно. Три человека, которые были в башне, они находились в привилегированном положении. Самое тяжелое место было у радиста – там такой закуток неудобный.

– Зенитный пулемет стоял на «Шермане»?

Стояли зенитные пулеметы «Брен». Их вообще во время войны очень мало использовали. Почему? Мы были убеждены, что нас и так надежно прикрывают. Мы их чаще по наземным целям использовали.