Иосиф Сталин. От Второй мировой до "холодной войны". 1939-1953 - Джеффри Робертс Страница 12

Советский патриотизм

Война, которую Сталин развернул против жителей пограничных зон, была проявлением не столько индивидуальной, сколько политической паранойи – боязни угрозы, которую могло представлять собой националистическое диссидентство для выживания советского государства во время войны. Однако репрессии не были единственным его оружием против предполагаемых проявлений сепаратизма или нелояльности среди многонационального советского населения. Другой его тактикой была переориентация советского режима на патриотическую защиту России от иностранной оккупации и эксплуатации. Это не подразумевало отход от идеологии коммунизма, революционного интернационализма или задач строительства социализма, стоявших перед советским государством. Скорее это означало, что в центре внимания Сталина и всего советского правительства теперь был не только коммунизм, но и патриотизм. Некоторые историки называют эту политику «националистическим большевизмом»68, другие – «революционным патриотизмом»69. Сам Сталин называл ее просто «советским патриотизмом», и это название подразумевало двойную лояльность граждан советскому социалистическому строю и советскому государству, которое являлось представителем и защитником разнообразных национальных традиций и культур СССР. Как заявлял Сталин, СССР был «пролетарским по содержанию и национальным по форме»: это было классовое государство, которое содействовало развитию культуры и традиции не только пролетариата, но и разных национальностей. За организацию и укрепление этой двойной лояльности отвечала коммунистическая партия, возглавляемая Сталиным.

Сталин был идеальным образцом множественной самоидентификации, которой ожидали от советских граждан. По национальности он был грузином и всегда нарочито демонстрировал приверженность традициям предков, но в то же время считал русский язык, культуру и самосознание частью собственной культуры. Скромное происхождение (Сталин был сыном сапожника) позволяло Сталину идентифицировать себя с простым народом. В то же время, как и многие другие, он выиграл от большевистской революции и от социальной мобильности, которую принесли с собой социалистические преобразования в России. Сталин был государственником, выступавшим за сильное, централизованное советское государство, способное защитить все народы СССР. Одним словом, Сталин был грузином, рабочим, коммунистом и патриотом советского государства70.

Первым свидетельством этой патриотической переориентации коммунистической партии и собственных интересов Сталина стало его часто цитируемое выступление в феврале 1931 г., посвященное настоятельной необходимости индустриализации и модернизации, выступление, которое отлично иллюстрирует его способность умело увязывать классово-политические темы с патриотическими: «История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно. Помните слова дореволюционного поэта: “Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь…” Таков уже закон эксплуататоров – бить отсталых и слабых. Ты отстал, ты слаб – значит, ты не прав, стало быть, тебя можно бить и порабощать… Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Вот что диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР»71.

Сталин наряду с Лениным был архитектором советской национальной политики72. До 1917 г. он занимался теоретической разработкой так называемого национального вопроса73, а после революции занимал должность наркома по делам национальностей74. Как революционеры-интернационалисты, Ленин и Сталин верили в единство рабочего класса, преодолевающее и искореняющее границы между национальностями, и в принципе выступали против национального сепаратизма. В то же время они признавали неизбежность возникновения национальных чувств и возможность использования национальных культурных традиций в политической борьбе с царизмом и в строительстве социалистического государства. Большевистская идеология была адаптирована соответствующим образом и стала включать в себя проект развития культурного и языкового национализма среди национальностей и этнических групп СССР в сочетании с борьбой за политическое единство всех советских народов, основанное на классовом равенстве. Первая конституция СССР, принятая в 1922 г., была в большой степени централистской, но позиционировалась как федералистская и якобы основанная на добровольном единении национальных республик.

В основе большевистской национальной политики 1920-х гг. лежали две практические цели: «нативизация» (назначение членов этнических меньшинств на руководящие должности на местах) и поощрение культурного и языкового национализма среди народов СССР, в том числе среди тех, которые не обладали в досоветский период явным национальным самосознанием. Лишь одна категория населения оставалась незатронутой политикой нативизации и культурного национализма – русские. Доля русского населения была больше доли всех остальных советских народов вместе взятых. Ленин и Сталин опасались, что благодаря своему количественному превосходству и уровню культурного развития русские будут доминировать над остальными национальностями, а поощрение русского национального самосознания приведет к разжиганию шовинистических настроений. Впрочем, в 1930-е гг. отношение Сталина к русским резко изменилось. Сугубо русский патриотизм был реабилитирован, героические защитники России из дореволюционного прошлого были допущены в большевистский пантеон героев. Русских теперь представляли как центральную группу в исторически сложившемся скоплении народов, которое представляло собой советское многонациональное государство. С точки зрения культуры русский народ считали первым среди равных советских народов, основой «дружбы народов» Советского Союза. С политической точки зрения русские считались наиболее преданными делу коммунизма и советскому режиму.

До революции большевики выступали против царской политики русификации населения. К концу 1930-х гг. русскому языку вернули статус ведущего языка образования, вооруженных сил и государства; русская музыка, литература и фольклор стали основой недавно сложившихся советских культурных традиций75. Среди множества причин этого «русского поворота» в сталинской национальной политике было то, что в условиях надвигающейся войны было необходимо как-то сплотить около сотни разных народов, составлявших СССР. Обращение к патриотическим чувствам также рассматривались как полезное средство политической мобилизации народных масс на строительство социалистического государства. Сталин особенно хорошо осознавал огромную притягательность популистских исторических концепций, связывавших стремления России в прошлом с тем, за что боролось советское государство в настоящее время. Как сказал Сталин в своем тосте во время торжественного ужина на даче Ворошилова в ноябре 1937 г., русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело: сколотили огромное государство… Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство, как единое, неделимое государство, не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех великих народов, составляющих это государство76.