Откровения немецкого истребителя танков. Танковый стрелок - Клаус Штикельмайер Страница 12

Я так и не понял, почему именно я удостоился такой чести, но в декабре 1943 года меня, с девятью другими, неожиданно отправили из Бамберга в Оберстдорф им Ольгеу на австрийской границе, в 130 км к юго-востоку от Мюнхена, для прохождения военного курса горнолыжной подготовки.

Все время курса упор делался на безопасности. Начав с объяснения, как двигаться на ровном месте в долине, инструкторы вскоре погнали нас, равнинных тирольцев — еще одна нелепица! — кататься вверх и вниз по довольно крутым склонам. Ходя на лыжах, каждый нес на спине рюкзак, весивший десять килограммов.

Верх моих армейских лыж был белым с зеленой продольной полосой посередине, примерно двух сантиметров ширины, от креплений вперед и назад. Зеленая полоска помогала искать лыжу, упавшую в снег.

Ход вверх по склону на дальнее расстояние был старой доброй «елочкой», при которой лыжи оставляли следы, расходящиеся буквой V. Другая техника, «лесенка», давала возможность набирать высоту так же быстро, как и «елочкой», но без риска скатиться назад.

Спуск по крутому склону с грузом за спиной требовал четкого знания, как безошибочно тормозить. Перед тем как начать спуск, твердили инструкторы, выньте руки из петель лыжных палок. Чтобы резко затормозить на спуске, поставьте палки между ног и оттолкнитесь ими, чтобы они ушли назад. Затем буквально сядьте на палки и слегка отклонитесь назад. Кружки на нижних концах палок, загоняемые в снег, сработают как тормоза.

Для снижения скорости и остановки на слабом уклоне мы, конечно, использовали старый добрый «плуг», при котором пятки лыж разворачиваются наружу.

Один танкист, спускаясь, не вытащил руки из ременных петель. Когда его правая палка зацепилась за створку ворот в заборе, мимо которого он ехал, его рвануло назад и вниз. Он получил серьезное повреждение правого плеча — что, вероятно, напоминало о себе до конца жизни.

В неуютной близости от окончания самой крутой трассы в Оберстдорфе стояло мощное препятствие — цепочка отелей. На таком старом и известном курорте лыжники поколениями требовали, чтобы отель обеспечивал немедленный доступ к основному склону; следовательно, здания стояли плотно. Там, если лыжник катился слишком быстро и далеко, он, его лыжи с зеленой полосой и рюкзак могли закончить путь в холле какого-нибудь отеля.

На одной тренировке на той горе, примерно на середине спуска, несмотря на применение тормоза «палки под задницей», я еще довольно быстро спускался, приближаясь к дорожке перед отелями. Когда я проносился мимо, чуть не влетев в нее, маленькая старушка, видящая, как я сижу на палках, спросила меня: «Это тоже входит в вашу службу?» Наверное, десятки лет назад эта старушка каталась в Оберстдорфе; может быть, в то время она спускалась по тому же склону на лыжах — без болтающегося сзади рюкзака и с куда меньшим количеством строений внизу. Она с тем же успехом могла спросить, является ли весь этот курс частью военной службы танкиста.

Инструкторы лыжного курса были, строго говоря, унтер-офицерами горных стрелков и, судя по акценту, происходили из какого-то горного района на самом юге Германии. Под самое завершение курса, — как мне показалось, до некоторых из них дошло, в какую неприятность они попали, — и они, и мы, вся их учебная группа, не спустившись с горы до наступления темноты, вынуждены были провести на ней всю ночь. Ранним вечером мы все воткнули лыжи в снег бог знает где и, придерживаясь руками за склон, пошли по заснеженным уступам. Мы вышли на альпийский луг с небольшой хижиной, но не остались там надолго.

На следующий день в Оберстдорфе мы услышали, что гражданских горных спасателей известили о нашем опоздании. А заодно и военных.

Так существуют ли танковые лыжники? Да, типа того. Если старый пропагандистский ролик — не будьте слишком строги, потому что после каждого учебного курса все лыжи и прочее снаряжение оставалось у горных стрелков, — показывает «панцеркампфваген-IV» или «ягдпанцер-IV» с лыжами, привязанными наверху, есть шанс, что, по крайней мере, один член экипажа несколько недель проходил лыжную подготовку — возможно, и в Оберстдорфе им Ольгеу 1943 года.

Высказывание «есть что вспомнить», конечно, относится и к каждому из различных путешествий, совершенных мной в 1943 году, и к моим воспоминаниям о них; эти истории я и рассказываю здесь 60 лет спустя.

Оглядываясь назад, могу сказать, что 1943 год был для меня затишьем перед бурей, и в 44-м я познал настоящую серьезность жизни на Восточном фронте, где единственная заповедь гласила «убей или будь убит».

Название этой книги, «Башенный стрелок», обязывает меня сделать упор на важных аспектах стрельбы из танковой пушки. Кроме прочего, многие люди с серьезным интересом к военной истории, которых я водил с экскурсиями по Канадскому военному музею за последние 9 лет, с интересом узнавали, как оптический прицел основного танкового орудия использовался стрелком для получения невероятного счета подбитых танков противника. Однако, поскольку опубликованная информация по использованию телескопических пушечных прицелов четвертых «панцера» и «ягдпанцера» вряд ли доступна в популярной форме, я решил в этой главе использовать часть прекрасного доступного материала по «пантере» и «тигру», который тогда и сейчас применим к Pz-IV и «ягдпанцеру» на его основе. То, что я не служил на «пантере» и «тигре», никак не мешает мне предложить этот материал читателю.

Определенно будет лучше объяснить в общих чертах функции башенного стрелка в одной главе — в этой.

В 1943 году обучение на башенного стрелка не следовало какому-то плану определенной продолжительности. В отличие, например, от водителя танка, башенный стрелок не получал месяцев плотного формального обучения. В общих чертах профессиональный рост башенного стрелка нес продолжительный и отчасти самообразовательный характер. В то время как водитель танка получал права на вождение бронированных гусеничных машин, башенный стрелок не получал удостоверения об окончании курса или присвоении квалификации — ничего.

Будущий стрелок должен проявить первый вкус к занятию вроде стрельбы из танковой пушки на ближайшем стометровом открытом стрельбище, где стреляют из армейской винтовки. Орудием служит 5,6-мм ствол с пушечным прицелом, вставленный в устройство горизонтальной и вертикальной наводки, торчащее из передней стенки фанерной турели, стоящей на четырех толстых ножках на линии огня. Если его запасный батальон обучал солдат для танкового полка на Восточном фронте, он стреляет из своей малокалиберки в стальной силуэт советского Т-34, управляемый по кабелю с линии огня. Ефрейтор, управляющий мишенью, может погнать ее задним ходом, а потом опять вперед, меняя при этом скорость. Именно там и тогда — на этой ранней ступени — его инструкторы смогут понять, есть ли у него желание продолжать. Попасть в сравнительно небольшой силуэт танка было непросто. На дистанции 25 м Т-34 размером с пачку бумажных носовых платков выглядел как настоящий, стоящий в 850 метрах от стрелка. Танковым полкам, обучая желающих стать башенными стрелками, приходилось полагаться на импровизации вроде той малокалиберки.