Вехи истории. От Александра Невского до Михаила Романова - Елена Мусорина Страница 12

Памятник полководцу Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому в посёлке Борисоглебский Борисоглебского района Ярославской области

По свержении с престола Василия Ивановича Шуйского власть царя сосредоточилась на время в боярской думе, во главе которой явился, по всем правам, князь Мстиславский. Перед Семибоярщиной встал вопрос об избрании царя. Председатель думы видел нового царя в польском королевиче Владиславе. Сигизмунд обещал, что сын его, в случае вступления на русский престол, будет короноваться от руки Московского Патриарха, соблюдать православную веру, производить суд по совету боярскому и патриаршему. Но Патриарх Гермоген догадывался о коварных замыслах Сигизмунда. Вероломство и злодейства поляков при первом самозванце вновь заставляли Патриарха страшиться за целость Православной веры и свободу Отечества. Проникнутый чувством истинного патриотизма Архипастырь говорил: «ныне чего еще чаете от поляков вы, токмо конечного разорения царству, христианству и православной вере? Или невозможно вам избрать на царство из князей русских?» Патриарх предлагал даже кандидатов на занятие престола,– или князя Василия Голицына, или Михаила Романова. При этом он разослал грамоты к духовенству, в которых повелевалось учредить во всех церквах моление об избрании на праздный престол царя из своих соотечественников, а не иноземцев. Но эти призывы не были услышаны боярами. Начались съезды и переговоры касательно Владиславова избрания.

Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду III на введение в России католицизма. Художник Н.В. Неврев.1874

Жолкевский, под предлогом охраны Москвы от набегов самозванца, предложил боярам, вопреки договору, впустить поляков в Москву. Патриарх, предугадывая коварство гетмана, вышел к народу, наставлял его, разоблачал тайны обмана, указывая на гибельные последствия вступления поляков в Москву. Но бояре московские вошли в переговоры с гетманом, и в ночь на 21 сентября 1610 года Жолкевский с войском вступил в столицу. Постепенно он стал распоряжаться Москвою, раздал царские сокровища своим приверженцам, увеличил налоги. В то же время наши послы, ещё до прибытия к Сигизмунду, извещали боярскую думу о вероломстве ляхов, которые, несмотря на обещание жить в мире с русскими, грабили в уездах городов Осташкова, Ржева, Зубцова. По прибытии к месту назначения они также не нашли ничего утешительного. Сигизмунд, не сказав ничего о принятии Православия его сыном, прямо потребовал от них сдачи Смоленска.

Предсмертный подвиг князя М.К. Волконского, сражающегося с ляхами в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 году. Художник В. К. Демидов. 1842

Москва, а за нею и вся Русь теперь стали убеждаться, что поляки не избавители её от внутренних беспорядков, а личные враги, не уважающие договорённостей и священных прав государственных. Русь теперь ясно видела, какой сильный вред принесло и принесет Православию подчинение себя иноверным. И вот народ московский пришел к Патриарху «поведующе погибель свою» и просил его помощи и содействия. Патриарх Гермоген, воодушевляемый любовью к Отечеству, принял на себя трудное при тогдашних обстоятельствах дело освобождения Руси и решился действовать.

Патриарх Гермоген неустанно рассылал грамоты в Нижний Новгород, Вологду, Ярославль, Псков, Новгород, Казань и другие города. Он прямо просил горожан восстать «за Святую Православную Церковь, веру, святые Божии мы за дом Пречистая Богородицы».

Смутное время. Художник Павел Рыженко. 2005

Призыв его нашел сочувствие, в первую очередь в областном духовенстве, которое с непоколебимою верностью побуждало народ отозваться на голос Патриарха. Повсюду по монастырям и церквам служили молебны, прося божественного содействия в начинаемом деле. Патриарх Гермоген успел пробудить единодушие в русском народе. Разъединённые доселе области теперь сами начали пересылать друг к другу грамоты и, ссылаясь между собою, дали присягу «стоять за московское государство, королю и королевичу польскому креста не целовати… На польских и на литовских людей стояти за одно. А кого нам на московское государство и на все города Российского царствия даст Бог и нам ему, государю, служити».

Патриарх Гермоген отказывается подписывать договор. Художник П.П. Чистяков. 1860 год

Между тем, когда ещё длилась осада Смоленска, ополчение, благословляемое Патриархом Гермогеном, вступило в бой с поляками около Москвы 19 марта 1611 года. Но бой Первого русского ополчения, возглавляемого князем Пожарским и Прокопием Ляпуновым с поляками был неудачен. К тому же в Москве в следующую ночь (20 марта) начался пожар, окончательно опустошивший её. Пользуясь этой неурядицей, мятежники свергли с Патриаршего престола святителя Гермогена и заключили его сначала в Чудов монастырь, а потом на Кирилловское подворье.

Клятва князя Пожарского. Художник Василий Нестеренко

Вместе с заточением Патриарха, Первое ополчение разрознилось. К тому же, погиб Прокопий Ляпунов. По смерти его, разошлись по своим домам все преданные ему защитники Отечества. Казаки бунтовали.

Великий Новгород был осаждён шведами. К большему увеличению бедствий, города Вятка и Казань отпали от единодушного соединения с прочими областями. Патриарх Гермоген, узнав об этом, чрезвычайно опечалился. Поэтому поспешил послать из своего заточения грамоту в Нижний Новгород, увещевая и даже приказывая всем верным сынам России вставать на защиту Церкви и Отечества. Эта грамота была последней от Патриарха. Нижегородский гражданин Козьма Захарьев Минин-Сухорукий, повинуясь гласу Патриарха первый предложил возобновить всенародное ополчение. Общим мнением нижегородцев руководителем будущего ополчения назначен был князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Несмотря на своё ранение, полученное в боях Первого ополчения, он принял назначение и деятельно занялся вместе с нижегородцами организацией нового войска. Снова начали пересылаться из области в область сзывательные грамоты.