Новая книга о штрафбатах - Юрий Рубцов Страница 12

Рожденные чрезвычайной обстановкой лета 1942 г., штрафные формирования существовали, тем не менее, и тогда, когда такая чрезвычайность миновала, до самого завершения войны. Отступление Красной Армии уже в ходе Сталинградской битвы сменилось преимущественным движением на запад, но необходимость сурово, в соответствии с требованиями военного времени и в то же время справедливо обойтись с оступившимися оставалась, пока не стихли последние бои. Известно, что при подготовке в 1945 г. к войне с Японией на Забайкальском фронте из офицеров 26-й окружной школы снайперов был сформирован постоянный состав отдельного штрафбата. [35] Правда, воевать ему не пришлось: из-за скоротечности войны батальон не успели укомплектовать переменным составом.

Заградительные отряды были расформированы почти па год раньше, в октябре — ноябре 1944 г.

…Шестьдесят с лишним лет назад стихла военная гроза, и сегодня, перебирая письма с воспоминаниями бывших штрафников, испытываешь какое-то незнакомое ранее щемящее чувство. Многих фронтовиков уже нет на свете, но их боевые будни — суровые, полные испытаний — вот они, в таких вот немудрящих строках.

М. Т. Самохвалов:

Меня и моего напарника Владимира Берестовского, старшего сержанта, направили в 226-ю отдельную штрафную роту, которая формировалась в Кобрине. Дней двадцать были в обороне на реке Припять, а 22 июня 1944 г. пошли в разведку боем. В 6 часов утра форсировали Припять у самого устья реки, и только успели мы отряхнуться от воды, как немцы и мадьяры открыли ураганный огонь из пулеметов. Наша артподготовка задержалась, с большим опозданием открыли огонь наши минометчики. Но мы за это время успели по-пластунски доползти до проволоки, у моего соседа (фамилию не помню) были две наступательные гранаты РГД, он их метнул и порвал проволоку, мы с ним и устремились в прорыв.

Включаю все свои скорости. Сержант (бывший) Ставитский выскочил из-за кустов справа от меня и с колена стал стрелять по пушке. Подбегаем: прицел-угломер и замок сбежавшие артиллеристы утащили, набиваю песку в ствол, в казенник. Бегу вдоль траншеи, которую мы отбили у немцев, ищу командира роты старшего лейтенанта Корецкого, чтобы отдать ему немецкий «шмайссер», а то он пошел в бой с одним пистолетом. Через каждые 6–8 метров — пулеметы, а у нас на роту один ручной пулемет. Я каждый проверяю, но замков ни в одном нет, мадьяры все унесли.

Отыскал я командира, вручил ему автомат, вооружил его. Старший лейтенант посылает меня назад, к орудию, на помощь старшему сержанту Кирсанову. Занимаем позицию, к нам бежит еще солдат Старичкин — о, это уже сила. Не прошло и пяти минут, как слева появляется немецкая самоходка — и началось сражение. Фашист бьет по штрафникам, мы огрызаемся. Траншея прямая, взрыв — троих наших — насмерть, двое ранены в ноги. Двое солдат бегут к нам, и самоходка стала двигаться в нашу сторону. Ребята поворачивают обратно, немцы останавливаются. Из люка появляется стрелок, но я его опережаю и бью из винтовки. Он ныряет. Пара орудийных выстрелов, потом немец появляется вновь, я снова бью, фашист ныряет в брюхо самоходки, и она разворачивается стволом в нашу сторону. Немцы начинают лупить из пушки так, что, верите, земля под нами заплавала. Тут я получил порцию мелких осколков в лицо. Старичкин меня бинтует и выталкивает меня из окопа: беги, мол, в тыл. Я взял разгон, а земля песчаная, бежать трудно. Нос пробит, забинтован, дышать немочно, в мозги ударило. Сползаю в траншею — вот он, санитар. Ну, значит, все: искупил кровью…

Приказ № 227 предусматривал направление провинившихся в штрафные части в индивидуальном порядке. Однако история Великой Отечественной войны знает случай, когда в разряд штрафных был переведен целый полк в полном составе.

Произошло вот что. Два полка 63-й кавалерийской Корсуньской Краснознаменной дивизии — 214-й кавалерийский (командир — гвардии подполковник Е. В. Данилевич) и 42-й гвардейский кавалерийский (командир — гвардии подполковник АД Чегланов) стояли в обороне, что называется, стык в стык, стремя к стремени. Поэтому, когда противник 26 октября 1944 г. перешел в наступление, Данилевич за фланги не беспокоился. Оказалось, напрасно. Его сосед Чегланов, получив накануне новую боевую задачу, без огласки отвел полк с ранее занимаемого участка. Командование 214-го кавполка не было предупреждено об этом и из штаба дивизии.

Немцы воспользовались таким «подарком», прорвали оголенный фланг и неожиданно вышли к КП полка. Чтобы спасти Боевое Знамя, подполковник Данилевич приказал вынести его в тыл, в штаб 63-й кавдивизии. В неравном бою при отходе святыня была потеряна… [36]

Об этом прискорбном случае, естественно, доложили Верховному Главнокомандующему. 23 ноября Сталин как нарком обороны подписал специальный приказ № 0380. В нем напоминалось, что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 декабря 1942 г. командир полка и офицеры, виновные «в таком позоре», подлежат суду военного трибунала, а воинская часть — расформированию. [37] Но, учитывая, что утрата Боевого Знамени произошла не вследствие малодушия личного состава, а из-за нераспорядительности Данилевича, и что 214-й кавполк в предшествующих боях действовал успешно, нарком посчитал возможным тот указ не применять, а пошел на меру нетрадиционную. Полк в полном составе переводился в разряд штрафных, а личный состав был предупрежден, что искупить вину он должен своими боевыми делами. Командиры же обоих полков — Данилевич и Чегланов были снижены еще и в воинском звании до майора.

Военному совету 3-го Украинского фронта, в состав которого входил 214-й кавалерийский полк, было приказано к 1 февраля 1945 г. донести о боевой деятельности этой части, после чего решить, возможны ли снятие наказания и повторная выдача полку Боевого Знамени.

Приказ наркома обороны был объявлен тогда всему личному составу Красной Армии. Надо ли говорить, с каким настроем после этого шли в бой кавалеристы-штрафники, чтобы вернуть себе доброе имя.

Обстоятельства дальнейшей боевой жизни проштрафившихся конников восстановил по архивным данным военный историк А. В. Мороз. Он выяснил, что на практике перевод 214-го кавполка в разряд штрафных не вызвал каких-либо наказаний, кроме чисто моральных. Даже наград у личного состава, как это делалось в штрафных батальонах и ротах, никто не отбирал. Больше того, на следующий после объявления приказа НКО № 0380 день ряд офицеров и красноармейцев получили ранее заслуженные ордена и медали. Среди награжденных оказался и командир полка — теперь тоже майор — Е. В. Данилевич. Приказ НКО № 0380 не обязывал командование использовать переведенный в разряд штрафных полк на самых опасных участках фронта, поскольку он и так постоянно находился на острие наступления, на передовой линии. Конечно, такой оборот дело могло приобрести лишь на исходе войны. За год или два до этого не сносить бы провинившимся головы…