Храм Гроба Господня - Михаил Король Страница 12

На преграде:

И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову (Ин. 19:2)

И на роскошно оформленной иконе за престолом:

Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату (Лк. 23:11)

Есть несколько различных мнений по поводу того, из какого же растения был сплетен этот роковой венец. Современные израильские ботаники почти единодушно указывают на ветви дерева ююба колючая (Ziziphus spina-christi), произрастающего и по сей день практически по всей территории Святой земли.

Этот неожиданно открывающийся перед путником спуск к подземным приделам храма очаровывает посетителя особым предчувствием открытия тайн, кладов и чудес. И не обманывает надежд. Ведь мы спускаемся в место, связанное в контексте храмовой культуры с обретением сущностного стержня, в средоточие самой истории, туда, где когда-то находились древние каменоломни, затем, возможно, цистерна для сбора воды, затем крипта** византийской базилики, затем свалка строительного мусора, затем отстроенная крестоносцами подземная церковь, ставшая объектом многовекового притяжения разноплеменных поклонников и, следовательно, средоточием шедевров нескольких национальных культур… В XX в. этой части храма суждено было стать плацдармом уникальных археологических исследований. Ведут туда 29 каменных ступеней. Возможно, что в ходе ряда ремонтов за последние два столетия количество ступеней изменилось, а может быть и восприятие исследователя искажалось под влиянием таинственности, но у разных очевидцев мы находим разное число:

«За этим приделом следует живописный спуск по 49 ступеням в лощину, которая была подле скалы Голгофы и куда повергались тела и кресты распинаемых; там был найден Крест Господень, обнаруженный чудным исцелением одной жены» (Норов);

«По выходе из придела „поругания“, чрез находящуюся рядом с ним дверь, спускаются по тридцати трем широким и высоким ступеням в подземную церковь Свв. Константина и Елены» (Кавелин);

«Далее, на юге, лестница в двадцать восемь ступеней сводит в церковь Св. Елены, принадлежащую армянам» (Смышляев).

Не поленитесь проверить – а вдруг и мы ошибаемся? Да, впрочем, до ступеней ли на этом пути, когда внимание привлекают иные числа – сотни крестов, тщательно вырезанных на каменных блоках стен на протяжении всего спуска? По самым скромным подсчетам тут этих крестов не менее 2330. Среди них немало современных, но наиболее аккуратные и глубокие выбоины относятся к середине XII в., к расцвету Иерусалимского королевства крестоносцев, когда в храм ежедневно устремлялись новые и новые потоки пилигримов.

Св. Иусик

Ноги несли вниз, к месту обретения символа их веры, а руки отобразили стремления их душ… Не удивительно, что эти плиты напоминают план кладбища… И тут вы не встретите ни одного имени, что прекрасно, только кресты из разряда тех, что именуются «мальтийскими» (восьмиконечные равносторонние кресты, символизирующие восемь блаженств, провозглашенных Иисусом в Нагорной проповеди).

Существует красивое предание о том, как эти кресты вырезали в религиозном экстазе рыцари, только-только ворвавшиеся в освобожденный храм. Однако, скорее всего, в 1099 г. спуск в крипту имел совсем другой вид, и только при завершении реконструкции 1130–1149 гг. и окончании строительства нижнего придела стены «были готовы к эксплуатации». Но не исключено, что кресты выбивали в процессе ремонтных работ, а затем каменные блоки были отштукатурены (следы штукатурки сохранились по сей день). Остается загадкой и способ «выцарапывания». Либо использовались специальные зубила, либо в распоряжении рыцарей были клинки с особо прочной сталью, или, может быть, в ход шли алмазные резцы?

Св. Елена

Над входом в «живописный спуск» три изображения кисти армянских мастеров: слева – св. апостол Фаддей*, справа – св. апостол Варфоломей*, по центру 10-й – армянский католикос св. Саак Партев*. На стенах спуска также несколько изображений: св. Нерсес*, св. Иусик*, св. Елена, «Несение креста» (1975 г.).

Так уж повелось, что в большинстве случаев этот придел именуется «капеллой св. Елены», ибо связывается с историей обретения в 325 г. Креста Еленой, матерью императора Константина, и соотносится с криптой им возведенного храма. Как всегда обстоятельный, архимандрит Леонид (Кавелин) сообщает:

«Эта церковь ископана обок Голгофской скалы этой святой царицею в то время, когда она искала здесь Святого Креста; место обширное, почти квадратное, имеет около тридцати шагов в длину и ширину. Выделанная в природной скале, подпертая четырьмя массивными колоннами, с куполом, выведенным наружу (выходит во двор жилища абиссинов), церковь эта носит на себе явные следы христианской архитектуры первых веков. Она по старым фирманам принадлежит абиссинцам, но по своей бедности они вынуждены были уступить ее во владение армянам, выговоривши себе право по временам служить в приделе „благоразумного разбойника“, находящемся в левом углу. Заметим, что пожар в 1808 году не проник в эту подземную церковь и она сохранилась в первобытном своем виде; убранство ее, по неопределенности владения – бедно; оно состоит из нескольких икон самой грубой кисти (как и все иконы армянские), из коих одна большого размера на южной стене представляет Воздвижение Креста Господня».

Увы, это сообщение несет в себе несколько неточностей, повлиявших и на современную подачу материала о данном приделе. Во-первых, как мы убедимся чуть позже, распространенные, стереотипные названия придела и его частей отличаются от тех, что даны Армянской апостольской церковью, владеющей на сегодняшний день большей частью подземных часовен. Во-вторых, у нас нет абсолютно никаких достоверных сведений о том, что находилось в крипте Константиновой базилики, и как выглядела крипта до окончательного разрушения базилики аль-Хакимом в 1009 г. Традиция почитания нижнего уровня крипты, как места обнаружения крестов, возникает не ранее середины XI в., т. е. времени восстановления храма византийцами. В-третьих, если говорить о «явных следах», то и они имеют отношение к архитектуре XII в. Окончательный вид подземная церковь приняла к 1172 г., и тогда же сформировалось представление о ней как месте удачных раскопок св. Елены. Слово современному (середина XX в.) исследователю ХГГ о. Винсенту:

«Несмотря на „перегруженность“ постройки, сразу заметен романский стиль** периода крестоносцев, особенно в передней и задней частях зала. Центральная же часть зала и к ней прилегающие представляют собой букет разнообразных форм и стилей. Наиболее ярко характер строительства крестоносцев проявлен в апсидах**. Педантичный взгляд на сооружение свидетельствует, что построено оно изначально не крестоносцами. Те же лишь реконструировали его, вторично используя разные строительные элементы, например, колонны, поддерживающие купол; сильно отличающиеся друг от друга по размерам и по материалу (две колонны – гранитные, одна – из белого мрамора, и одна – из красного известняка). Базы колонн выглядят для них великоватыми, что также говорит о вторичном использовании, и то же самое можно сказать и о капителях. В целом придел сохранил свои общие черты со времен крестоносцев, за исключением грубого прохода с правой стороны от центральной апсиды, ведущего к пещере обретения Креста, где, по традиции, св. Елена сидела и наблюдала за поисками…»