Антикитерский механизм. Самое загадочное изобретение Античности - Джо Мерчант Страница 12

Между тем Альберт Рем поднимался по карьерной лестнице все выше и выше и в 1930 г. стал ректором Мюнхенского университета, превратившись в одного из самых влиятельных ученых страны. Но жизнь вокруг него менялась. С середины 1920-х гг. усиливалось влияние нацистской партии, к этому добавился экономический спад. Рем с ужасом замечал, что нацистское движение набирает силу среди его студентов, и делал все, чтобы разубедить их, но без большого успеха. Когда в 1933 г. к власти пришел Адольф Гитлер, многим евреям-коллегам Рема не осталось иного выбора, кроме как бежать из страны. Сам Рем продолжал громко протестовать, вызывая все большее неудовольствие режима, и в 1936 г. его вынудили подать в отставку.

Через девять лет, когда Вторая мировая война закончилась, Рема снова назначили ректором в знак признания его заслуг в сопротивлении нацизму. Но он недолго занимал этот пост. Он столь же откровенно выступал против новых властей, не признававших важность классических исследований для немецкого образования, и в 1946 г. снова был смещен с должности. Подобное упорство было присуще Рему во всем: он, как и Теофанидис, не мог забыть о древних шестернях Антикитерского механизма. После первой своей публикации о нем он всю жизнь изучал фрагменты устройства, намереваясь окончательно разгадать, как оно работало, и одной триумфальной исчерпывающей работой заставить всех критиков замолчать.

В то время как Рем сопротивлялся нацистскому режиму, тень Гитлера накрыла и Афины. В апреле 1941 г. в город вступили немецкие войска. Король и правительство бежали на Крит (кроме премьер-министра Александроса Коризиса, который в отчаянии застрелился), Национальный археологический музей был закрыт. Ценные экспонаты убрали со стендов и спрятали в заколоченных ящиках – некоторые в пещерах в холмах вокруг Афин, некоторые в подземных хранилищах Банка Греции, а остальные в подвалах самого музея, где их торопливо засыпали песком. Там экспонаты переждали долгие темные годы оккупации, сокрытые от мародерствующей армии. К несчастью, спрятать таким же образом городские запасы продовольствия было невозможно. Немецкие солдаты, не озаботившиеся снабжением, разграбили все афинские склады. К моменту, когда спрятанные экспонаты снова увидели свет, десятки тысяч афинян умерли от голода.

Когда оккупация закончилась, Грецию несколько лет терзала гражданская война, но музей все-таки открылся вновь под руководством нового директора Христоса Карузоса, и в период между 1945-м и 1964-м те экспонаты, что не пропали в годы смуты, постепенно возвращались в экспозицию. Антикитерский механизм пережил все, но к этому времени о нем успели подзабыть. Историки науки, яростно спорившие о его датировке и назначении, отошли в мир иной, а в глазах искусствоведов и археологов, работавших в музее теперь, обшарпанные обломки не могли идти ни в какое сравнение с прекрасными вазами и статуями, заполнявшими залы. Так что таинственные куски не были выставлены вместе с другими предметами из Антикитеры. Они вновь лежали в ящике в запасниках.

…Сулла… вступил в город в полночь – грозный, под рев бесчисленных труб и рогов, под победные клики и улюлюканье солдат, которые, получив от Суллы позволение грабить и убивать, с обнаженными мечами носились по узким улицам. Убитых не считали, и вплоть до сего дня лишь по огромному пространству, залитому тогда кровью, судят об их множестве.

Изогнутая деревянная корма высоко вздымается над водой. За ее изгибом прячется крошечный камбуз, покрытый терракотовой черепицей. Внутри о чем-то разговаривают двое. Дым от очага, извиваясь, уходит в звездное небо.

Рядом, у переборки, сложены глиняные кувшины с заостренным дном – амфоры, а позади рассекают воду два огромных рулевых весла, просунутые в отверстия в прочно обшитом корпусе. Чуть дальше на палубе, у основания крепкой мачты, тускло мерцает желтый огонек масляной лампы. На самой мачте, вздымающейся из середины корабля, закреплен яркий квадратный парус. Сложная система снастей позволяет поднимать и спускать его, словно гигантские жалюзи, с помощью равномерно расположенных на нем вертикальных канатов. Нос корабля, как и корма, загнут вверх над волнами. Это придает кораблю торжественный облик, а эффект дополняет франтовато выдвинутая вперед малая мачта со вторым квадратным парусом.

Корабль сидит в воде необычно низко. Под палубой в трюмах сложен груз. В порту команда с помощью канатов и воротов поднимала его с причала и опускала сквозь люки в трюм. Вначале погрузили несколько тяжелых статуй из лучшего паросского мрамора – огромные фигуры людей и коней, такие тяжелые, что натянутые до предела канаты скрипели. Оставшееся место заняли бронзовые и мраморные статуи меньшего размера, роскошная мебель, оружие, стеклянные сосуды и, наконец, хрупкий механизм, напоминающий часы.

А потом паруса подняли, и статуи уставились вечно открытыми глазами в темноту трюма, направляясь в порт, которого кораблю не суждено было достичь.

Справедливости ради следует отметить, что ученые, изучавшие Антикитерский механизм до Второй мировой войны, ни к каким определенным выводам так и не пришли. Они обнаружили несколько разрозненных намеков, в том числе название месяца и зодиакальную шкалу, которая наводила на мысль, что назначение прибора было скорее астрономическим, чем навигационным, и поэтому он, скорее всего, был частью груза корабля, а не принадлежал к его оборудованию. Но, несмотря на все домыслы, о загадочных обломках нельзя было сказать ничего определенного, кроме того, что они были греческого происхождения и относились к периоду между II в. до н. э. и III в. н. э.

Однако тщательное изучение деталей зубчатых колес и надписей было не единственным способом исследовать механизм. С тех пор как были найдены остатки перевозившего его корабля, археологи изучали и остальной спасенный груз. Их открытия помогли нарисовать живую картину той эпохи, узнать, куда направлялся корабль. Исходя из этого можно было делать предположения относительно происхождения Антикитерского механизма и того, как он оказался в своем последнем путешествии.

Когда в начале 1900-х гг. антикитерские находки прогремели в прессе, археология делала первые неуверенные шаги. Ученым не были известны античные корабли, с которыми можно было бы сравнить найденный, а потому они не могли с высокой степенью точности судить о том, кто и когда его построил. В докладе Археологического общества 1902 г. об антикитерских находках просто отмечается, что доски корпуса плотно скреплены между собой деревянными шипами, плотно входящими в отверстия в торцах соседних досок, что говорит «об искусном методе кораблестроения».

С самого начала больше всего внимания уделялось статуям, найденным в грузе корабля. Они явно были греческими и относились к разным эпохам между V и I вв. до н. э. В спорах об их возрасте летели искры, но все сходились в том, что бронзовые статуи моложе и лучшего качества, чем мраморные, походившие на поздние копии классических оригиналов.

Считается, что древние греки достигли вершин художественного мастерства в IV и V вв. до н. э. В последовавший затем эллинистический период (длившийся со времени смерти Александра Македонского в 323 г. до н. э. и до установления римского господства во II–I вв. до н. э.) все катилось по наклонной. С художественной точки зрения продвижение еще продолжалось, но прежнего вдохновения и новаторства не было. Скульпторы и другие художники, несмотря на высочайшее техническое мастерство, склонны были скорее следовать прошлому, чем смотреть в будущее, и предпочитали копировать стиль старых мастеров. В сущности, несмотря на такие яркие исключения, как Архимед и Герон, остановился и поиск новых знаний. Великими мыслителями Древней Греции считались титаны классической эпохи, такие как Сократ, Платон и Аристотель.