Плач к Небесам - Энн Райс Страница 120

Не мог он также признаться ей и в самом худшем: в своемхолодном отношении к Тонио и неприятии его снисходительности.

Вместо этого он слушал графиню, изливавшую на него потоксвоих неприятностей.

Ей не удалось убедить вдову сицилийского кузена, молодуюангличанку, которая вдобавок к хорошенькому личику еще и великолепно рисует,рассмотреть перспективу повторного брака.

Девушка не вернется домой, в Англию. Она не будет искатьсебе нового мужа. Вместо этого она хочет быть художницей.

— Мне она всегда нравилась, — пробормотал Гвидо,хотя новость была ему не слишком интересна. Он думал о Тонио. — И онаотличный мастер. У нее мужская рука.

Но графиня не понимала этого. Женщина, желающая иметьсобственную студию, женщина, взбирающаяся на подмости в церкви или палаццо скистью в руке!

— Но ты ведь не отвернешься от нее? — ласковоспросил Гвидо. — Она ведь совсем еще юная.

— Господи, нет! — воскликнула графиня. — Вконце концов, она не моя дочь. А кроме того, моему кузену было семьдесят, когдаон женился на ней. Я чувствую себя виноватой. Впрочем, — заметила она,вздохнув, — девушка достаточно богата для того, чтобы делать что хочет.

— Привези ее с собой в Рим, на оперу, —посоветовал Гвидо, чуть не засыпая. — Может, она найдет себе здесьподходящего мужа.

— Это маловероятно, — ответила графиня. — Ноона приедет. Она ни за что не пропустит первый выход Тонио на римскую сцену.

* * *

Неторопливо шагая по коридору в сторону своих комнат, Гвидозаметил под дверью свет. С одной стороны, помня о вражде, возникшей между ним иТонио, он обрадовался, с другой — встревожился. Повернув ручку двери, он вошелв комнату.

Тонио не спал и был полностью одет. Он сидел в углу сбокалом красного вина в руке. Когда Гвидо вошел, он не встал, но поднял глаза изажмурился от света.

— Не стоило ждать меня, — бросил Гвидо чуть ли нерезко. — Я устал и ложусь спать.

Тонио не ответил. Он медленно поднялся и пошел к маэстро,снимающему плащ. Гвидо не стал звонить лакею. Он вообще не любил, чтобы емуприслуживали, и предпочитал раздеваться самостоятельно.

— Гвидо, — сказал Тонио осторожным шепотом, —мы можем покинуть этот дом?

— Что значит «покинуть этот дом»?

Гвидо снял камзол и повесил его на крючок.

— Можешь налить мне немного вина, — сказалон. — Я очень устал.

— Это значит: покинуть этот дом, — повторилТонио. — Это значит: жить где-нибудь в другом месте. Денег у менядостаточно.

— Что ты несешь? — осведомился Гвидо язвительно.Но он уже почувствовал легчайший приступ того ужаса, что много дней мучил его. —Что с тобой? — спросил он, прищурившись.

Тонио затряс головой. От вина губы его блестели. Лицо былоискажено, как от боли.

— Что случилось? Отвечай, — настаивал Гвидо снетерпением. — Почему ты вдруг захотел покинуть этот дом?

— Пожалуйста, не сердись на меня, — медленносказал Тонио, со значением произнося каждое слово.

— Если ты не объяснишь мне, в чем дело, я ударю тебя. Яне делал этого много лет. Но сейчас не удержусь, — заявил Гвидо, —если ты не скажешь.

Он прочел на лице Тонио отчаяние и отвращение, но ничего немог с собой поделать.

— Хорошо, я тебе расскажу все как есть, —вздохнув, сказал Тонио. — Сегодня вечером кардинал послал за мной. Онсказал, что не может заснуть и для того, чтобы успокоиться, ему нужна музыка. Вего спальне был маленький клавесин. Он попросил меня сыграть и спеть.

Говоря это, он смотрел на Гвидо. Маэстро почти не слышалего. Он представил себе эту сцену, и ему снова стало нестерпимо жарко.

— И что же? — сердито спросил он.

— Ему была нужна не музыка, — продолжал Тонио, ибыло заметно, что говорит он с трудом. Потом он добавил: — Хотя я сомневаюсь,что он сам понимал это.

— Так как же ты это понял? — рявкнул Гвидо. —И не говори мне, что ты ему отказал!

Тонио был потрясен так, что буквально оцепенел.

Гвидо в ярости поднял руку. Сделал маленький круг по комнатеи потом вскинул обе руки.

Тонио смотрел на него с осуждением и молчал.

— Так ты ушел? Сбежал? Как это было? — кричалГвидо. — Он рассердился? Что на самом деле произошло?

Было очевидно, что Тонио не в силах отвечать. Он смотрел наГвидо так, словно тот ударил его.

— Тонио, послушай меня, — сказал наконец Гвидоболее спокойным тоном. Он знал, что не должен показывать охвативший егострах. — Вернись к нему и ради Бога прояви понимание к тому, чего онхочет. Мы в его доме, Тонио, он наш покровитель в этом городе. Он двоюродныйбрат графини, и он владыка Церкви...

— Кто? Владыка Церкви? — переспросил Тонио. —Проявить понимание к тому, что он хочет? А кто тогда я, Гвидо? Кто тогда я?

— Ты мальчик, вот ты кто. Ты кастрат, — резкопроизнес Гвидо. — И это ничего не значит. С тобой ничего не станется, еслиты это сделаешь! Но если ты этого не сделаешь, это будет значить очень многое!Разве ты не видел, что к этому шло? Ты настолько слеп? Ах, Тонио, ты хочешьпогубить меня. А все твои упрямство и гордость, против которых ябеспомощен! — Он помолчал и закончил более ровным тоном: — Ты долженсейчас же вернуться к кардиналу.

— Погубить тебя! — воскликнул Тонио. — Тывелишь мне идти к нему и делать все, что он захочет, словно я уличная шлюха!

— Но ты не шлюха. Если бы ты был шлюхой, тебя бы небыло в этом доме, тебя не кормил бы и не давал тебе пристанище сам кардинал. Тыкастрат. Ради Бога, дай ему то, что он хочет. Я бы без колебания сделал это,если бы он захотел того же от меня.

— Ты пугаешь меня, — прошептал Тонио. — Тымне противен. По-другому я это назвать не могу. Тебя вытащили из Калабрии,одели в бархат и сделали из тебя бездумное и бездушное существо, лишь внешнепохожее на благородного господина. Ибо ты готов на все ради достижения своихцелей. У тебя нет ни чести, ни убеждений, ни порядочности. Ты хочешь отобрать уменя имя, ты хочешь лишить меня моего привычного внешнего облика, и все во имямузыки, и все это должно быть сделано, а теперь ты посылаешь меня в постель ккардиналу, и опять во имя той же самой необходимости...