Покрышкин - Алексей Тимофеев Страница 124

… Покрышкин с женой и детьми Светланой и Сашей (родился 8 сентября 1947 года) переезжают в Ржев, старинный русский город на Волге, почти полностью разрушенный в годы войны. Полгода семья жила в комнатке ветхого барака, лишь к осени 1950 года переселилась в один из ста построенных финских домиков. Мария Кузьминична вспоминала: «Водопровода не было, воду на все случаи жизни брали из Волги. Вершина комфорта на кухне — керогаз и примус. Отапливались дровами. Но мы были молоды и счастливы…»

Покрышкин перешел из ВВС в истребительную авиацию ПВО, которой командовал друг В. И. Сталина генерал-лейтенант Е. Я. Савицкий. Авиация ПВО в первую очередь получала новейшую реактивную технику. В 1970-х годах американцы рассекретили и опубликовали планы атомных атак с воздуха Советского Союза. В 1948 году по плану «Чариотир» планировалось сбросить 133 атомные бомбы на 70 советских городов, из них восемь на Москву. В следующие два года войны — еще 200 атомных и 250 тысяч тонн обычных бомб. Затем еще разрабатывались один план за другим… Блок НАТО, имевший перевес сил, сдавливал Советский Союз кольцами баз и аэродромов. Нашей стране приходилось выбиваться из сил, создавая ядерный щит, стратегическую авиацию, ракеты, систему ПВО…

В 1953 году Александр Иванович вернулся из очередной командировки, как вспоминала его жена, «опустошенный, подавленный и буквально почерневший». «Стоит ли жить вообще и иметь детей?»— сказал он Марии Кузьминичне. После взрыва термоядерной бомбы все, что было на полигоне, «превратилось в радиусе тридцати километров в темно-коричневое зловещее пятно, глянцево блестящее на солнце как зеркало». С высоты полета этот полигон смотрелся преддверием ада. Здоровью всех участников этого испытания был нанесен радиацией тяжелый ущерб…

Генерал H.A. Трофимов писал: «Пришло время сказать и о Покрышкине — пионере нашей ракетной авиации. Одним из первых освоил он на новейшей послевоенной технике полеты в сложных метеоусловиях днем и ночью. Что было очень трудно, и за выполнение этих задач в то время награждали орденами».

Из аттестации командира 88-го истребительного авиационного корпуса ПВО (28.11.1952 г.):

«Полковник тов. Покрышкин в занимаемой должности с июня 1951 года.

… За это время тов. Покрышкин проявил себя грамотным, требовательным и дисциплинированным офицером. Свои служебные обязанности совмещает с исполнением обязанностей депутата Верховного Совета Союза ССР.

… Летную работу любит. Летает смело и уверенно. Имеет звание «Военный летчик 1-го класса» и общий налет 1584 часа. За 1952 год налетал 47 часов, из них 36 на реактивных и в том числе 9 часов ночью.

… В конце 1951 года и начале 1952 года состав частей корпуса был полностью обновлен прибывшими из ВВС соединениями.

Летный и технический состав прибывших частей за 1952 год полностью переучен на новую реактивную мат. часть, и задачи, поставленные приказом Военного министра, по основным видам боевой подготовки выполнены».

Александру Ивановичу в начале 1950-х годов был прежде всего интересен опыт тех, кто участвовал в воздушных боях с американскими реактивными самолетами в Корее. Подолгу беседует Покрышкин с И. Н. Кожедубом, который командовал там дивизией (но личные боевые вылеты ему были запрещены). Сбивший в небе Кореи 20 самолетов Герой Советского Союза Е. Г. Пепеляев в своей книге ««МиГи» против «Сейбров»» (М., 2000) вспоминает встречу с Покрышкиным весной 1953 года в Василькове под Киевом на сборах: «Александр Иванович поселил меня в своем номере гостиницы, и каждый вечер, после ужина, мы засиживались с ним заполночь. У нас с ним шли разговоры о воздушных боях в Корее и боях Великой Отечественной войны. Его интересовало буквально все, что там происходило. Начиная от взлета и кончая посадкой, как осуществлялось наведение и поиск, какие строили боевые порядки при поиске и в бою, как маневрировали в группах, как стреляли, какими очередями, с какой дальности и т. д. Он и сам много рассказывал о воздушных боях, делился размышлениями о стратегии и тактике воздушной войны… Это был толковый, грамотный и инициативный командир. Великий боец и летчик».

Покрышкин остается тем же, кем был всегда. Генерал Хрюкин точно в 1943 году определил его сущность: «Храбрый из храбрых, вожак…»

М. К. Покрышкина с ужасом вспоминала, как при строительстве дома в их гарнизоне был обнаружен пролежавший несколько лет в земле немецкий склад боеприпасов. Александр Иванович распорядился подогнать грузовик с песком. Первым спустился в яму, выстроил цепочку из добровольцев и начал разбирать кладку снарядов, передавая их из рук в руки в кузов машины. «Я не мог никому поручить это дело, — объяснял он потом жене. — Саперов ждать было слишком долго и опасно, а среди нас, авиаторов, специалистов по разминированию не нашлось. Риск для всех одинаковый, и как командир прятаться за спины своих подчиненных я не имел права».

Надо сказать, что гибель людей во Ржеве и его окрестностях от оставшихся в земле мин и снарядов была довольно частым явлением.

… Александр Иванович никогда не оставлял в беде друзей. М. К. Покрышкина вспоминала:

«Муж познакомил меня со своим первым командиром полка Виктором Петровичем Ивановым уже после войны, но до этого я знала из его рассказов, что это за человек. Иванов был очень красив внешне, брюнет, стройный, крепкий, широкоплечий. Образован, музыкален, имел прекрасный голос, мог сесть за пианино и сыграть на слух любую мелодию. Семья Ивановых — очень хорошая. Юлия Михайловна, жена Виктора Петровича, также была очень красива.

Летом 1942-го Виктор Петрович, получив тяжелую травму, был отправлен в эвакогоспиталь и после излечения в полк не вернулся. Иванова направили командиром дивизии ПВО. Его заместитель по хозяйственным вопросам оказался нечист на руку, разворовал большую сумму денег. Был суд. Рикошетом — просмотрел! — это ударило и по Иванову. 10 мая 1945 года он был осужден! Через несколько месяцев оправдан. Но его понизили в должности, куда-то перевели, кажется, командиром полка. И вот в 1949 году он приехал к нам в Москву, на улицу Горького, все рассказал. Дело кончилось тем, что Иванова уволили из армии… Мне стало страшно — насколько он изменился за это время. Постарел, осунулся, сильно поредели волосы на голове. Незаслуженное оскорбление прямо-таки прижало его к земле. Александр Иванович после ужина говорит Виктору Петровичу: «Мы с Марией вас не отпустим, оставайтесь ночевать, поживите у нас, сколько нужно». А мне наедине муж сказал, чтобы я убрала подальше все колющие и режущие предметы… До такой степени Виктор Петрович был оскорблен и унижен.

Потом как-то он зашел к нам с Юлией Михайловной. Поговорил о чем-то с Александром Ивановичем в коридоре и собрался уходить. Мы, конечно, не могли с ними так расстаться. Причина того, что они хотели быстро уйти, оказалась следующая — у Юлии Михайловны под изношенным пальто было не то платье, не то халат, сшитый из камуфляжной палатки… Александр Иванович как увидел ее в таком виде, говорит: «Мария, собирайся, едем в Военторг». Мы были прикреплены к центральному Военторгу, как раз получили талоны на товары на 1500 рублей. Приехали, купили платье, платок, обувь Юлии Михайловне, пальтишко и костюмы двум сыновьям Ивановых. Когда вернулись домой, Юлия Михайловна откровенно плакала, а у Виктора Петровича глаза были полны слез… Он говорит Александру Ивановичу: «У меня нет слов…» Муж ответил: «Виктор Петрович, о чем вы говорите. Мы, слава Богу, не раздеты, не разуты». А потом продолжает: «Виктор Петрович, договариваемся вот как. Меня назначают командиром корпуса во Ржев. Пойдете ко мне замом по боевой?» Иванов сказал: «Александр Иванович, к тебе — хоть на край света».