Крах плана Шлиффена. 1914 г. - Максим Оськин Страница 13

Основная причина недооценки организации германской военной машины лежала в отсталости оперативно-тактических воззрений французского генералитета на вопрос о стратегических резервах. Французское военно-политическое руководство полагало, что германские резервные дивизии предназначаются для осады бельгийских и французских крепостей в тылу, так как выигрыш немцами темпов операции на первом этапе войны и предполагался. Следовательно, при таком подходе у немцев не хватит сил для свершения маневра по глубокому обходу через Бельгию, как то завещал Шлиффен. И, значит, немцы будут принуждены наступать непосредственно на франко-германской государственной границе, заблаговременно укрепленной французами.

В свою очередь, русский Генеральный штаб изначально предполагал, что два десятка немецких резервных корпусов сразу же станут драться в первой линии, усиливая размах маневра, силу удара и мощь огня перволинейных армейских корпусов. Поэтому русская сторона в 1910 г. настаивала на осторожном развертывании французских вооруженных сил и отказе французов от наступления в пределы Эльзаса и Лотарингии в самом начале войны. По крайней мере, до тех пор, пока окончательно и в полном объеме не выяснится замысел противника по вторжению во Францию. Но русских слушать не стали. В итоге, как впоследствии указал А.А. Свечин, «появление десятков германских резервных корпусов сказалось, как удар грома с чистого неба; ведь французы в основу своего плана войны положили невозможность для немцев, по отсутствию у них резервных корпусов, совершить большой обход через Бельгию» [32].

Тем самым французский Генеральный штаб, где в 1911 г. еще господствовала так называемая «старая школа» (приверженность оборонительной тенденции на первом этапе войны с Германией), составил тот верный рецепт войны для Франции, что должен был принести ей победу. Ведь упорная оборона на заблаговременно подготовленных рубежах с гораздо меньшей по сравнению с наступлением степенью риска позволяла выждать, пока русские перейдут в решительное наступление в Германию. Французам было бы гораздо выгоднее как для себя (подтверждение – проигранное Приграничное сражение начала войны), так и для русского союзника (подтверждение – проигранная русскими Восточно-Прусская наступательная операция) первоначально принять оборонительный план, выжидая исхода битвы на Восточном фронте.

Однако новое правительство, стремившееся удержаться у власти посредством популистских методов (в том числе и путем пропаганды наступательной войны) сместило В.-К. Мишеля с занимаемого им поста по политическим мотивам. Во главе французской военной мысли встала «новая школа», вдохновляемая полковником Гранмезоном, возглавившем отдел оперативных разработок французского Генерального штаба. Как говорит Б.М. Шапошников, «в 1910 году имя молодого полковника французского Генерального штаба Гранмезона сделалось синонимом наступательной тенденции французов и в тактике, и в оперативном искусстве» [33].

Именно представители «новой школы» поспешили определенным образом подтасовать известные в заинтересованных общественно-политических сферах данные о германских вооруженных силах. Немцы с началом войны на западной границе наряду с перволинейными армейскими корпусами, коих насчитывалось 22 единицы, должны были выставить еще 12 резервных корпусов. Однако во Франции предпочли не замечать сведений о германских резервных корпусах – не замечать потому, что в таком случае подсчет соотношения сил и средств сторон на Французском фронте оказывался не в пользу французской стороны. Зато в случае умолчания о германских резервных корпусах чисто арифметически становилось ясно, что у немцев не хватит сил для совершения глубокого захода правым крылом через Бельгию.

Шлиффен в свои расчеты вкладывал и цифру резервных корпусов, а французы – нет. Отсюда и широко распространявшееся соответствующими военными деятелями мнение о том, что мощный удар по Франции со стороны Бельгии невозможен. Под влиянием французов тех же критериев в оценке германских войск придерживались и русские. Исход Восточно-Прусской наступательной операции, где немцы выведут в поле не только резервные корпуса, но и ландвер и ландштурм крепостей, докажет русским ошибочность этих расчетов. Цена – почти четверть миллиона людей убитыми, ранеными и пленными.

Нельзя не отметить, что некоторыми специалистами, поддерживавшими наступательный план войны, активно подчеркивалась сама возможность достижения победы во встречном генеральном сражении в приграничье, даже невзирая на угрозу германцев со стороны Бельгии. Известный перед войной французский теоретик фортификационного дела, полковник А. Анри в своей работе 1913 г. «Фортификация в современной войне» утверждал, что вероятное наступление германцев через Бельгию, проводимое, несомненно, недостаточными силами, будет отбито. Разворачиваемая вдоль границы с Бельгией 5-я французская армия, по утверждению полковника Анри, даже при неравенстве в силах, сумеет отразить атаки с помощью превосходной легкой артиллерии (блестящие по своим техническим характеристикам 75-мм французские орудия) и полевой фортификации. То есть здесь утверждалось, что франко-бельгийская граница будет удержана по меньшей мере до тех пор, пока немцы не будут разбиты на главном направлении, что, вне сомнения, лишит всякого смысла действия германской группировки в Бельгии [34].

Такие идеи господствовали во французском Плане № 17, с которым французы вступили в войну – французы, вместо выжидания германского наступления на заранее подготовленных сильно укрепленных позициях, сами бросались вперед. Следовательно, сроки решительного столкновения германских и французских армий с момента объявления войны существенно сокращались. Пусть это были какие-то дни, однако для такой неповоротливой военной машины, как русская, каждый день был на вес золота. При этом французы бросались вперед своими главными силами в Эльзас-Лотарингию, где немцы предполагали вести стратегическую оборону с опорой на мощные укрепленные районы, главным из которых являлся район крепости Мец: «Безыдейность стратегического развертывания французских армий по плану № 17 с нагромождением армий за укрепленным поясом Серэ-де-Ривьера, с резервом главного командования (4-я армия), отделенным от войск фронта горными массивами, с почти полным отсутствием войск там, где это нужно (северная граница), есть лучшая аттестация работы французского Генерального штаба до мировой войны» [35].

Во имя проведения своего планирования в жизнь сторонники «новой школы», поддержанные президентом, правительством и парламентом, добились смещения с поста начальника Генерального штаба ставленника и единомышленника В.-К. Мишеля – О. Дюбайля. Его сменил один из членов Высшего военного совета ген. Ж. Жоффр, известный своим упорством и настойчивостью в достижении поставленной цели. Ясно, что генерал Жоффр также был горячим сторонником наступательных действий «во что бы то ни стало».