Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит Страница 13

Китайцы, не замешанные в конфликте, остались в городе и вели привычный образ жизни. Здесь жили рабочие, занятые в угольных родниках, ремесленники, купцы, крикливые нищие. Центр города был запружен лошадьми, мулами, осликами. Китайцы копошились как в муравейнике. Многие из них понимали русский язык и сносно на нем объяснялись. Видимо, приграничная торговля, общение с русскими железнодорожниками, белыми эмигрантами давали о себе знать.

Была бесснежная и морозная зима. На отопление казарм не хватало дров. Пришлось обращаться к местному начальству за помощью.

Когда Рокоссовский подошел к чиновнику, руководившему разгрузкой угля, тот сдержанно и с достоинством поклонился.

— Здрасите, — сказал он, прижимая кулаки к груди. — Здрасите.

— Здравствуйте, — ответил Рокоссовский, улыбнувшись. — Спасибо за помощь.

Китаец достал из кармана листок бумаги.

— Пи-ши-ча.

— Расписаться за уголь?

— Таки-таки. Пи-ши-ча.

Рокоссовский заметил, что у отдельных грузчиков были длинные-длинные косы, мешавшие им работать. Чтобы они не болтались, один засунул ее за пояс, другой, скрутив на макушке спиралью, плотно прикрыл ее войлочной шляпой с приподнятыми вверх полями.

— Господин начальник, зачем они носят косы? — спросил Рокоссовский. — Они же им мешают. Разве нельзя их укоротить или совсем обрезать?

— Нелизя.

— Почему же вы обходитесь без кос?

— Ихани китайца, а наша — маньчжур. Коса маньчжур носи надо. Така знака.

— Знак верноподданства, что ли?

— Во-во, так, так. Наша императора велела поданый голова чисто брити. Косы болшой толика макушка надо.

Из рассказа чиновника Рокоссовский понял, что после завоевания Китая император маньчжуров Кан Си издал указ, чтобы подданные брили головы и носили косы. Приведение указа в исполнение поручалось цирюльникам. С мечом в одной руке, с бритвой в другой они обходили свои участки, предлагая каждому китайцу на выбор — постригаться или лишиться головы. Не обошлось без протестов, возмущений, даже бунтов.

— И все-таки, как же удалось выполнить такой трудный указ? — спросил Рокоссовский, с любопытством наблюдая за китайцем.

— Императора Кан Си хорошо думай, и тогда вся китайца коса носи.

— И что же он такое придумал?

Оказалось, что Кан Си был человеком очень остроумным. Он запретил носить косы монахам, преступникам и низшему сословию. И коса сделалась как бы знаком привилегий каждого порядочного и честного человека.

— Неглупый человек был ваш император, — рассмеялся Рокоссовский.

— Така-така, он и мангула сопсем-сопсем бояси нету.

— А почему он не боялся монголов? Ведь они наводили ужас на весь мир? — спросил Рокоссовский, бросив на собеседника любопытный взгляд. Находясь в Монголии, он так и не нашел ответа на вопрос: почему монголы утратили былую воинственность и стали такими покладистыми.

— Мангула при Кан Си сопсем-сопсем ослабали.

— Почему они ослабли?

— Кан Си много думай, и лама их ослабали.

— Это интересно.

Рокоссовский услышал любопытную точку зрения. Одно из важных политических соображений Китая — это управление Монголией посредством буддизма. Угроза неотвратимого возмездия за грехи обуздала их неуемную свирепость. А буддийское чувство милосердия истребило в монголах страсть к убийству.

1

В боях во время конфликта на КВЖД Кубанская бригада показала превосходные боевые качества. Ее командир Рокоссовский за годы, прошедшие со времени окончания гражданской войны, многому научился, а богатый военный опыт, смекалка позволяли достигать в бою самых оптимальных результатов.

В конце декабря 1929 года бригада оставила Китай и была переведена в Читу. В это время среди командиров Красной Армии продолжался оживленный спор о возможности применения кавалерии в будущих военных конфликтах. Рокоссовский признавал роль артиллерии и танков в современном бою (несколько десятков танков участвовали в Чжалайнор-Маньчжурской операции). Он видел в них решающую силу в будущей войне. Он также считал, что конницу списывать еще рано.

В своих «Выводах и пожеланиях по рассмотрению боевых действий, проведенных 5-й отдельной Кубанской кавбригадой» ее командир писал:

«Действия в конном строю при борьбе с китайской армией наших дней, конные атаки являются одной из наиболее частых форм боя».

Рассматривая все стороны применения кавалерии и ее взаимодействия с другими родами войск, Рокоссовский напоминал: «Действия частей бригады в конном строю (конные атаки) имели место в течение всех трех дней операции и себя оправдали, так как конными атаками противнику был нанесен наибольший ущерб».

Бригада размещалась в старых из красного кирпича царских казармах. После боев и многоверстных переходов она приводила себя в порядок. Бойцы и командиры чистились, чинили обмундирование, мылись в бане. Через неделю бригаду было не узнать — она представляла собой стройное и организованное соединение.

В начале 1930 года командующий Дальневосточной армией Василий Константинович Блюхер направил в бригаду делегацию Коммунистического интернационала. Он объяснил Рокоссовскому мотивы: Кубанская бригада одна из лучших и у вас есть что показать.

«После приема у Блюхера, — вспоминает председатель делегации Зенон Новак, — мы посетили части, которые возвратились из района боевых действий. Мы с волнением и с восхищением приветствовали героических красноармейцев. В памяти осталась особо приятная встреча с кавалеристами. Их молодой, стройный командир, когда узнал, что я поляк, обратился ко мне, к моему удивлению, по-польски. Представился — Рокоссовский».

Константин Рокоссовский соскучился по родному языку, по родине, и делегация вынуждена была задержаться более чем на час, чтобы удовлетворить любопытство командира бригады. Он подробно расспрашивал своего земляка о том, как живет польский народ, Варшава, о районе, где прошло его детство, о мосте Понятовского, который он облицовывал своими руками.

Вскоре командир бригады получил в Чите квартиру и уже собирался перевезти туда жену и дочку, но не успел осуществить свою мечту — Рокоссовский внезапно получил назначение в Белорусский военный округ на должность командира дивизии. 7-я Самарская кавалерийская дивизия, которой предстояло командовать Рокоссовскому, дислоцировалась в районе Минска. В послевоенные годы ее возглавляли прославленные командиры: Н. Д. Каширин, Г. Д. Гай, Д. Сердич. Дивизия подчинялась 3-му кавалерийскому корпусу, которым командовал С. К. Тимошенко, будущий маршал и нарком обороны СССР.

Юлия Петровна — дитя Забайкалья, простодушно верила, что лучше ее родины на свете нет. Поэтому известие о переводе в Белоруссию она восприняла с грустью. Ей жаль было расставаться с большой дружной семьей, с отцом, матерью, которые ее часто посещали и помогали чем могли.