Тайна Тамплиеров - Серж Арденн Страница 13

– Дон Фернан де Ла Вега, вы?! Неожиданно и приятно вновь видеть вас, особенно принимая во внимание наше незавидное положение.

Воскликнул Жиль, ответив на легкий поклон испанского дворянина.

– И я, безмерно рад, ведь если бы не вы, тогда в «Хромой лягушке», возможно, меня бы не было в списках живых.

Он повернулся к толстяку, переменив тон на сухой и повелительный.

– Нет, Лопес, это не те, кого мы ждем, за этих сеньоров я ручаюсь, отпустите их.

Задор и ретивость, переполнявшие толстяка, угасли, вместе с блеском его выпученных глаз. Он погрустнел и негромко промямлил:

– Всех четверых?

Радость от приятной встречи, в глазах кабальеро, померкла. Он, подозрительно оглядев мушкетеров, строго спросил.

– А кто эти люди?

Сигиньяк замялся, но тут на выручку пришел де Ро.

– Это наши друзья.

Испанский офицер, с подозрением, вновь оглядел всех четверых. Тут же, улучив подходящий момент, Лопес, не преминул ехидно заметить.

– Как же, друзья! Их арестовали на площади, когда они намеревались скрестить шпаги! Друзья!

– Это правда?

Проницательно, всматриваясь в лица анжуйцев, задал вопрос, сделавшийся суровым кабальеро. Луи не выказав и тени замешательства, твердо произнес:

– Правда лишь в том, что мы вместе. И если вы соблаговолите отпустить нас, то отпустите всех четверых…либо, не отпускайте никого.

Печать сомнения омрачило чело испанца, но, после непродолжительного раздумья, он скомандовал:

– Отпустить всех.

Затем едва заметно поклонившись, сухо бросил:

– Имею честь сеньоры.

После чего поспешил удалиться.

Оказавшись на свободе, Сигиньяк, улыбнувшись яркому каталонскому небу, так доброжелательно раскинувшемуся над головами, произнес:

– Что ж, господа, не вижу резонов продолжать наш недавний разговор, начатый на площади. Кто-то из нас успел, а кто-то опоздал, и в этом суровая правда жизни, а значит, с этим следует смириться. Нет ничего более глупого, чем попусту проливать кровь. Не так ли, господа мушкетеры?

– Не стану оспаривать очевидные вещи. Сожалею лишь о том, что наше противостояние на этом не заканчивается, а только начинается, и следующая встреча может быть менее приятной. Всегда к вашим услугам, господа

С этим, все четверо раскланявшись, разошлись.

1 альгвасил – в Испании низший полицейский чин.

2 кордегардия – караульное помещение, помещение для стражи.

3 орден Алькантра – один из старейших духовных рыцарских орденов Испании.

ГЛАВА 7 (36) «Неприятности метра Прюдо»

ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ ТУРЕНЬ. (таверна близ города Шинон)

Ранним летним утром, Поль Прюдо вышел из низкой, перекошенной двери таверны, постоялого двора «Веселый Квентин», где провел минувшую ночь. Каждый раз, направляясь по делам службы, и будучи вынужденный остановиться на ночлег за высокими стенами Шинона, он выбирал именно это место, так как хозяином сего заведения являлся Квентин Брюлар – тот самый веселый Квентин о добродушии и жизнерадостности которого, в здешних краях ходили легенды. Прюдо, с некоторых пор был не просто другом беззаботного трактирщика, но и крестным отцом его третьего сына Николя. Сие «родство», с неунывающим Брюларом, во всем умевшем разглядеть благодать и искру Божью, не просто радовало слугу короны, оно вселяло в него некую уверенность в собственной безгрешности. Можно сказать, внушало безбожнику убежденность, за счет праведности ближнего, избавиться от тяжести собственной вины, и пробраться, впоследствии, когда пробьет час, за спиной беспорочного Квентина, в ворота Рая.

И вот, сегодняшним утром, преисполненный важности, Поль вышел на средину двора, зевнул и потянулся. Он был сыт, в ладно скроенном платье, а на его шее красовался сверкающий на солнце медальон, нарочито свидетельствовавший о занимаемой им завидной должности. Мэтр Прюдо был, ни больше ни меньше, сборщиком налогов, при интенданте провинции Турень, являясь человеком королевской службы, что придавало ему важности и смысла жизни.

Не далее чем вчера, он закончил очередной этап, своей, сеющей печаль среди крестьян миссии, объехав с полдюжины ферм и деревень, на территории, закрепленной за ним для сего столь ответственного предприятия. Исполняя дело государственной важности, Прюдо был беспощаден и непреклонен по отношению к черни, хотя, где-то в глубине души, даже его нынешнее положение и немалые старания, не позволяли забыть бездушному сборщику налогов, собственного низкого происхождения. Ведь по роду службы Полю приходилось не просто быть безмолвным свидетелем столь незавидного зрелища, как узаконенный грабеж, ему была оказана честь возглавить сию гнусную шайку, осуществлявшую поборы, часто обрекающие простолюдинов на голодную смерть. Всеми силами, Прюдо пытался избавиться от тяжких сомнений, проклятого сострадания, этих пережитков прошлого, бередящих огрубевшую душу мрачными воспоминаниями и мешавших выполнению долга – обязанностей, позволявших провинциальному мытарю вести не просто безбедное существование, но даже пользоваться уважением в определенных кругах.

Прюдо конечно же понимал, что не всем выпадает счастливый случай быть облагодетельствованным королевским чиновником, осознавая, что на месте несчастных обездоленных, мог бы оказаться и он сам. Но эти мысли навивали лишь тоску на сборщика налогов, которую он топил в вине, оправдываясь выбором Божьего провидения, по какой-то необъяснимой случайности возвысившее над несчастными собратьями именно его. Что, несомненно, полагал Прюдо, обеливало его, как перед самим собой, так и перед людьми. И хоть он хорошо помнил голодное крестьянское детство, службу в солдатах, где и был замечен своим нынешним хозяином, интендантом провинции бароном де Монси, Поль был убежден, что сей путь, определенный Небом, есть счастливый жребий, выпавший ему в награду за послушание королю и веру в Господа.

Справедливости ради, стоило бы отметить, что даже в моменты, когда Прюдо мучили угрызения совести, он продолжал беззаветно служить короне, в лице господина де Монси. Именно поэтому больше всего в жизни он боялся доставить неудобства и заслужить недовольство своего повелителя, что заставляло нашего сборщика налогов быть безгранично аккуратным и исполнительным, выполняя поручения и приказы с рвением и кротостью, на которые только был способен.

Из двери харчевни доносились голоса солдат небольшого отряда, сопровождавшего доверенное лицо господина де Монси, игравших в кости. Поль поднял голову, щурясь от солнечных лучей, и крикнул, укрепившимся в последнее время, командным голосом:

– Страдиво! Сержант Страдиво!

Во двор, из открытой двери выскочил косматый человек, облаченный в кирасу и, вытянувшись, замер перед начальником. Прюдо – с некоторых пор пришедший к мнению, что следует держать в строгости подчиненных, тем более солдат, вверенных под его начало – с чувством полного превосходства произнес: