История рыцарей-тамплиеров, церкви Темпла и Темпла - Чарльз Дж. Аддисон Страница 13

В первый год после того, как магистром стал Филипп де Наплу (1168), король Иерусалима и госпитальеры отправились в свой печально известный поход. Они захватили египтян врасплох; город Бельбейс был взят штурмом, а беззащитные горожане зверски умерщвлены; «они не жалели, – пишет де Верто, – ни стариков, ни женщин, ни младенцев в утробе». Опустошенный город перешел во владение братства госпитальеров св. Иоанна. Но они владели им лишь очень короткое время; за безнравственность, жестокость и несправедливость христиан вскоре постигло достойное наказание. Король Иерусалима поспешно оставил Бельбейс и отступил обратно в Палестину; госпитальеры, спасаясь от неверных, в печали и разочаровании бежали в Иерусалим. Там они выместили свою досаду и негодование на несчастном Жильбере д’Ассали, их предводителе, который вверг орден в долги на сумму до 100 000 золотых; они вынудили его отказаться от власти, и несчастный глава госпитальеров бежал из Палестины в Англию и утонул в Ла-Манше [92] .

С этого времени, однако, характер ордена госпитальеров cв. Иоанна полностью изменился; отныне они являют собой крупное объединение военного характера; их глава называет себя магистром и лично ведет свое войско в бой. Забота о бедных и больных по-прежнему остается, тем не менее, одной из обязанностей братства, но ей, по-видимому, не уделяется особого внимания среди бряцания оружия и военных дел.

Надежнейшим бастионом Иерусалима были госпитальеры св. Иоанна и рыцари Храма Соломона; в характерном для них странном сочетании монашеской и военной жизни можно заподозрить фанатизм, но избранная ими линия поведения кажется полностью оправданной. Цвет европейской знати стремился принять обеты этих почитаемых орденов; их дух и дисциплина были непоколебимы; и пожалованные им вскоре двадцать восемь тысяч поместий, или маноров, дали им возможность содержать постоянные конные и пешие войска для защиты Палестины.

Гиббон

Магистр, Филипп де Наплу, сложил свои полномочия через три года, и его преемником стал Одо де Сент-Аман, гордый и свирепый воин, беспримерной храбрости и решительности, не страшившийся, согласно Гийому Тирскому, ни Бога, ни человека пред своими очами [93] .

Тамплиерам теперь предстояло столкнуться с более сильным противником, чем когда-либо ранее; с человеком, которому суждено было вновь добиться превосходства Полумесяца над Крестом и водрузить знамя пророка над стенами священного города.

Когда халиф Фатимидов получил донесение о вторжении Амальрика в Египет, он послал волосы одной из своих жен – один из знаков величайшего несчастья, известных на Востоке, – благочестивому Нуреддину, и тот немедленно отправил к нему на помощь войско под предводительством Ширкоха и его племянника, Юсуфа-бен-Акуба-бен-Шади, знаменитого Саладдина. Ширкох умер вскоре после прибытия в Египет, а Юсуф заступил на место командующего и был назначен визирем халифа. Юсуф провел юность в удовольствиях и увеселениях, в праздности и лени: он с сожалением оставил радости Дамаска ради пустынных равнин Египта; и если бы не вероломная вылазка короля Амальрика и госпитальеров против неверных, то блестящие таланты и неукротимая энергия молодого курдского вождя, изменившие коренным образом положение дел на востоке, возможно, никогда бы не проявились.

Как только Саладдин взял в руки меч и получил под свое командование войско, он бросил все безумства юности и начал новую жизнь. Он отказался от мирских удовольствий и стал вести жизнь святого. Саладдин носил одежду из грубой шерсти; вода была единственным его питьем; он строго воздерживался от всего, что не одобрялось мусульманской религией. Пять раз в день он публично совершал молитву, окруженный своими друзьями и последователями, и его манеры стали строгими, серьезными и сдержанными. Он храбро сражался духовным оружием против мирских искушений; ночи часто проводил в созерцании и размышлениях, и всегда был усерден в постах и изучении Корана. С тем же рвением он сражался телесным оружием с врагами ислама, и его восхищенные последователи дали ему имя Салах-эд-Дин («чистота религии»), коротко Саладдин.

Во главе сорока тысяч всадников и пехотинцев он пересек пустыню и вторгся в Палестину; яростные бедуины и воодушевленные арабы с далекого юга собрались под его знаменами и ревностно стремились достичь мученического венца, защищая веру. Достопамятный и устрашающий арабский победный клич «Аллах акбар» вновь прозвучал на равнинах и в горах Палестины, и великая борьба за обладание священным городом Иерусалимом, равно почитаемым и мусульманами, и христианами, разгорелась с новой силой. Саладдин осадил укрепленный город Газу, который принадлежал тамплиерам и считался вратами в Палестину со стороны Египта. Роскошные сады, пальмовые и оливковые рощи этого города среди пустыни были уничтожены яростными всадниками, и бесчисленные шатры арабского войска раскинулись на соседних песчаных холмах. Воинственные монахи ордена тамплиеров постились и молились, призывая помощь Бога воителей; ворота города распахнулись, и в неожиданной вылазке во вражеский лагерь тамплиеры явили такие чудеса храбрости, что Саладдин, отчаявшись взять город, снял осаду и вернулся в Египет [94] .

На следующий год знаменитая булла папы Александра omne datum optimum , подтвердившая прошлые привилегии тамплиеров и даровавшая им дополнительные права и льготы, была оглашена в Англии. Она начинается такими словами:

...

Александр епископ, раб рабов Божьих, своим возлюбленным сыновьям Одо, магистру рыцарей Храма, находящемуся в Иерусалиме, и его последователям, и всем братьям.

Каждый лучший дар и каждая совершенная награда [95] приходят свыше, ниспосланные Отцом света, предвечного и неизменного. Поэтому, о возлюбленные чада Господа, мы молим Всемогущего Бога о милости к вашему святому братству, ибо ваш достопочтенный орден прославлен по всему миру. Воистину, хотя по природе вы – дети греха и рабы удовольствий этого мира, но по неизреченной милости Господней вы не остались глухи к проповеди, а, отбросив все земные великолепия и увеселения и отвергнув торные стези, ведущие к смерти, смиренно избрали узкие тропы к вечной жизни. Искренне исполняя долг воинства Христова, вы постоянно носите на груди знак Животворящего Креста. Более того, подобно истинным сынам Израиля и искушеннейшим воинам в божественной битве, воспламененные истинным благочестием, вы воплощаете своими деяниями слово Господне: «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» [96] , так что, повинуясь словам великого пастыря, вы готовы не колеблясь сложить жизни за ваших братьев и защищать их от набегов язычников; и вас по справедливости можно назвать святым воинством, ибо вы призваны Господом быть защитниками церкви и сокрушителями врагов Христовых.

После этой преамбулы папа горячо призывает тамплиеров следовать с неустанным рвением своему высокому призванию; защищать Восточную церковь, призвав на помощь все свое мужество и все силы души, и ниспровергать врагов Креста Господня.

...

Властью Господа и святого Петра, первого из апостолов, мы повелели и утверждаем, чтобы Храм, в котором вы собрались вместе во славу Божью для защиты верующих и укрепления церкви, остался навсегда под защитой и покровительством святого апостольского престола, вместе со всем имуществом, которым вы сейчас по закону располагаете, и со всем, что вы в дальнейшем можете законно приобрести, щедростью христианских королей и князей и милостыней и пожертвованиями верующих.