Битва дипломатов, или Вена, 1814 - Дэвид Кинг Страница 13

Толпы зевак собирались взглянуть на то, как ходит гоголем Меттерних, пыжится русский царь и ковыляет Талейран. Народ замечал каждую мелочь: кто и в какую таверну, кафе или трактир поехал, кто и какие «жуткие» чаевые оставил. Привлекало внимание малейшее событие. Наблюдательный Фридрих Антон фон Шёнхольц отметил: «Если где-то ставили леса, мыли карету или выбивали ковры, вокруг моментально образовывалась группа заинтересованных людей».

Объявление о созыве конгресса для решения судеб Европы пробудило воображение и заставило двинуться в путь сотни делегатов даже из крошечных германских княжеств и швейцарских кантонов. Папа римский послал государственного секретаря кардинала Консальви, а султан Османской империи направил в Вену своего советника Маврожени. Даже маршалы Наполеона делегировали представителя для защиты прав на собственность, подаренную императором до того, как они его предали.

Пасынок Наполеона князь Евгений де Богарне, бывший наместник в Италии, все еще не снявший наполеоновскую униформу, приехал в Вену, чтобы отстаивать свои интересы: ему по Парижскому договору обещали дать государство, какое именно — еще предстояло выяснить. В числе сонма германских князей был Карл Август, герцог Веймара, великодушный патрон Гете, Шиллера, Гердера, Виланда и многих других поэтов и прозаиков, превративших крохотное герцогство в «литературную Аркадию».

Приехали в Вену и несколько представителей династии Рейс, предки которых правили мизерным княжеством Рейс еще в XI веке. Все мужчины в этом роду носили имя Генрих (Генрих Высокий, Генрих Короткий, Генрих Смелый и так далее, хотя перед наступлением XVII столетия они стали нумероваться, дошли до ста, а потом открыли счет заново). Династия разделилась на старшую ветвь, представленную на конгрессе князем Генрихом Рейсом XIX, и младшую, ее представлял князь Генрих Рейс XXII. На конгресс в Вену явились также Генрих LII и Генрих LXIV.

Гораздо менее заметен на конгрессе был двадцатидевятилетний эрудит по имени Якоб Гримм, входивший в маленькую делегацию Гессен-Касселя. Он с братом Вильгельмом Гриммом только что, два года назад, опубликовали книгу «Kinder — und Hausmarchen», известную теперь как «Сказки братьев Гримм». Якоб собирался употребить свободное время в Вене на сочинение нового сборника сказок и издать его сразу же после конгресса.

В Вене царила возбужденно-приподнятая атмосфера, все стремились во что бы то ни стало попасть на конгресс. Члены самых знатных семей столицы претендовали на участие в конференции, изъявляя готовность, как с удивлением отметил Шёнхольц, «облачиться в одеяния слуг, чтобы быть поближе к изумительным событиям». Принц де Линь говорил, что он и за сто тысяч флоринов не отказался бы от удовольствия побывать на Венском конгрессе.

В народных массах, естественно, растворились и люди, исполнявшие особую миссию. Шеф венской полиции сорокачетырехлетний барон Франц фон Хагер сформировал обширную сеть назойливых, суетливых и не всегда уместных шпионов. Его агенты уже повсюду сновали и следили за гостями, съехавшимися в город, старались завязать с ними дружбу.

Барон Хагер подчинялся только императору Францу, который, подобно многим другим просвещенным деспотам, хотел знать, что его народ делает, думает и говорит.

Австрийская полиция поднаторела в искусстве шпионажа. Агенты Габсбургов оттачивали свое мастерство в чтении чужих писем, взломе кодов и слежке под бдительным оком Иосифа II. Император Франц принял эстафету от дяди, расширив масштабы шпионской деятельности и пятикратно увеличив бюджет на содержание шпиков. Он набрал команду деятельных агентов, продемонстрировав исключительное чутье на людей, по словам одного эрцгерцога, «омерзительных для любого добропорядочного человека».

Венские шпионы занимали кабинеты в крыле императорской канцелярии во дворце Хофбург рядом с императором, и для исполнения возложенных на них обязанностей они должны были обладать не только отвратительными качествами. Международный масштаб конференции требовал от них особой бдительности и прозорливости. К чести венских агентов, им удалось раскрыть заговор недовольных итальянских патриотов, планировавших приурочить к открытию конгресса убийство австрийского императора. Им не нравилось то, что их родина вновь окажется под иностранным игом — перейдет, как кто-то выразился, «из чистилища Наполеона в австрийскую преисподнюю». В середине августа венская полиция разоблачила заговорщиков и выслала их из страны.

Мы не знаем, насколько серьезной была угроза императору, но полиция проявила усердие и воспользовалась случаем для выколачивания дополнительных ассигнований на предотвращение трагедий на конференции. Крайне важно, настаивали шпики, установить за всеми постоянный надзор и обеспечить безопасность многочисленным царедворцам, приезжающим в Вену. Император согласился. Официальные наставления, провозглашенные в конце августа, были явно нацелены на то, чтобы подбодрить и поощрить полицейские амбиции:

«Поскольку часть представителей различных держав, участвующих в конгрессе, уже прибыла в Вену, а остальные вскоре последуют за ними, вам надлежит информировать меня о прибытии и местонахождении каждого из них и, кроме того, взять за правило путем тайного и разумного наблюдения отслеживать их передвижение и контакты».

Необходимо, говорилось в инструкции, ежедневно готовить и направлять императору письменные доклады. Франц будет внимательно читать их каждое утро.

До того как стать шефом полиции, барон Франц фон Хагер служил в кавалерии, командовал драгунами и ушел в отставку после тяжелой травмы. Он возглавлял австрийскую полицию и цензуру с 1812 года и за это время нейтрализовал многих бунтовщиков, радикалов и тайных обществ, ликвидировал немало других угроз правительству, мнимых или реальных. Теперь же перед ним встали совершенно уникальные проблемы обеспечения безопасности и разведки, перед которыми спасовал бы и более неустрашимый и преданный делу мастер шпионажа.

К примеру, как ему удастся внедрить своих агентов в иностранные миссии — французскую, британскую, русскую, прусскую и около двухсот других менее значительных делегаций с их экзотическими языками и обычаями? И как быть с самим императором, имевшим привычку давать указания и принимать решения, идущие вразрез с уже поставленными задачами?

Австрийский император предоставил свой дворец иностранным сюзеренам и их свитам, проявив гостеприимство и усложнив жизнь шефу полиции. Дворцовые покои технически находились вне поля зрения агентов. Но если бы даже они смогли обойти эту трудность, им не удалось бы совладать с проблемой, которую создавал сам дворец.

Хофбург являл собой лабиринт зданий с многочисленными боковыми и задними выходами, потайными ходами и проходами — головная боль для самых искушенных разведчиков. Хуже того — главное действо конгресса будет происходить именно в этих местах, в том числе и в опочивальнях, где самые молодые его участники, как шутил один из делегатов, вскоре превратили дворец императора в «позолоченный бордель».

Вена готовилась устроить грандиозный праздник для европейских венценосцев, а Талейрана тревожило отсутствие информации и дискуссий. И у него были серьезные основания для беспокойства.