Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение - Николас Пиледжи Страница 14

Так или иначе, все было в порядке. Мы с отцом купили несколько жеребят-однолеток. Я стал проводить на ипподроме еще больше времени, чем раньше. В нашей конюшне было тринадцать лошадей. Им был нужен уход. На один только корм уходило семь тысяч долларов в месяц. Я практически жил на ипподроме. Мне там нравилось».

Левша рассказывает, что примерно в тот период его посетил человек, известный под именем Илай-Ростовщик. У Илая-Ростовщика был магазин в Майами, он занимался поставками апельсинов и грейпфрутов по всей стране. На деле же он был посредником, человеком, которому платили за неприкосновенность в Майами-Бич. Он сказал Розенталю, что в интересах последнего было платить ему пять сотен в месяц.

Розенталь ответил, что не занимается ничем противозаконным – он делает ставки и работает со скакунами. «Я сказал ему, что если бы принимал ставки, то с удовольствием помог бы ему, но ставок я не принимал. Я был игроком. Через неделю или около того Илай-Ростовщик вернулся спросить, не передумал ли я. Но я уже не был таким приветливым. Слово за слово, и я велел ему убираться на хер. Я совершил ошибку, сказав ему стараться получше. Он постарался. В Новый год легавые вынесли дверь и повязали меня».

* * *

Задержание проводили Мартин Дардис, начальник полицейского управления Норт-Бей-Вилладж, и сержант Эдвард Клод из департамента общественной безопасности округа Майами-Дейд. Левша, одетый в голубую пижаму, сидел на кровати и смотрел дневную игру, когда его покой был прерван двумя офицерами. Левша умудрился превратить обыденное задержание в катастрофу.

Едва полицейские показались на пороге, как Левша стал кричать, что они пришли лишь из-за его отказа платить Илаю-Ростовщику. «Что за дела? – орал он. – Свою долю не получили? Поэтому приперлись?»

Его обвинения показались Дардису непростительным нарушением дипломатического спектакля, который был частью священного этикета «коп – бандит».

«После этого, – признает Левша, – я стал законной добычей».

Позднее Дардис свидетельствовал: «Когда я зашел в спальню, мистер Розенталь сидел на кровати. В одной руке у него был телефон, в другой маленькая черная книжка. Пока помощник шерифа зачитывал ему ордер на обыск, я взял трубку и спросил у человека на том конце, с кем я разговариваю. Сам представился Левшой. Мне ответили: “Это Цинциннати. У тебя десять и десять на Быстрый Ручей, я возьму четыре и четыре”. Потом мы узнали, что Быстрый Ручей – это лошадь, которая в тот день участвовала в забеге в Парк Тропикал. Она пришла второй».

Через пару недель после ареста Левша устроил дорожную разборку с двумя мужчинами, которые оказались федеральными агентами. Он сказал, что столкнулся с агентами в переулке рядом с Бискейн-Бульвар. Левша направлялся в один из популярных ресторанов неподалеку. Он знал, что за ним едут федералы, так как пару минут назад местные копы оштрафовали его за поворот направо без включенного сигнала. Агенты припарковались прямо за полицейскими и стали поносить Левшу на чем свет стоит, пока тому выписывали штраф. Левша сказал, что коп, который выписывал штраф, опознал федералов в стоящей позади машине.

«Как-то вечером я ехал по очень темной дороге в Майами, а пара агентов висели у меня на хвосте, – рассказывал Розенталь. – Это правда, клянусь вам, все было именно так. Дорога была очень темной и узкой, а их машина все приближалась. В итоге они оттеснили меня к обочине, и мне пришлось остановиться. Агенты показали удостоверения и начали на меня наезжать, на что я ответил тем же. Один из них был очень здоровым парнем. Мы стояли в перелеске. Он вышел из тачки и толкнул меня, пихнул руками на обочину и сказал: “Вот ты и попался. Сейчас оттащим тебя в гребаный лес и хорошенько отделаем”. Было похоже, что он не шутил. И кто же по счастливой случайности ехал по другой стороне дороги? Ей-богу – Тони Спилотро. Он заметил мою тачку. Остановился. Вышел. Подскочил к агентам. Прямо вплотную – а ростом он был всего где-то метр шестьдесят. Он сказал: “Трусливые сукины дети, вы ничего не посмеете ему сделать”. Бог свидетель.

Мы с Тони вместе выросли. Я любил говорить, что знаю его с момента его зачатия. Мы болтались в одних и тех же чикагских местах. Но по-настоящему подружились в Северном Майами. Тони приезжал туда раза три в год и первым делом связывался со мной. Первой настоящей любовью Тони стали азартные игры. В тот период Тони считал, что сыграть без моего участия никак не получится. Что если он сделает ставку, не услышав моего мнения, то последствия будут плачевными. Поэтому он все время мне названивал. Он бы меня из-под земли достал, лишь бы услышать мое мнение. Тони играл запоями, как настоящий алкоголик.

Как-то вечером мы обедали в итальянском ресторане на Бискейн-Бульвар компанией из шести-семи человек. Все свои. Тони, его ребята и я. За столом сидели серьезные парни, скажу я вам. И вот один из них по какой-то причине меня невзлюбил. Не понравился ему Фрэнк Розенталь. И он оскорбил меня, прямо за столом. Прошло минуты три или четыре, и Тони сказал, что ему нужно отойти в уборную. Парня он потащил с собой. Не успели они дойти до туалета, а сколько всего, мать его, он успел высказать этому громиле! Срань господня. Как он выражался.“Сукин сын. Я отрежу твою поганую башку, если еще раз услышу нечто подобное. Возвращайся к сраному столу и извиняйся, сукин ты сын”. И тот вернулся к столу и извинился. Сказал мне: “Знаешь, я не умею пить. А сегодня выпил. Я не хотел, чтобы так вышло. Сможешь меня простить?” Я ответил: “Никаких проблем”.

В 1961 году только что назначенный генеральный прокурор Роберт Ф. Кеннеди стал расследовать связи между мафией, незаконной игорной деятельностью и одним из крупнейших профсоюзов США [16].

ФБР уже знали большинство действующих лиц. Они были осведомлены о том, что творилось внутри синдиката, лучше самих гангстеров. Они давно знали о связях Фрэнка Розенталя с чикагским синдикатом. В Майами его часто видели в компании чикагских уличных боссов вроде Турка Торелло, Милуоки Фила, Джеки Чероне и Фиоре Буччиери. В бюро были уверены, что помимо букмекерских дел в Майами, он также незаконно принимал ставки. Его задержание местной полицией привлекло достаточно внимания для того, чтобы федералы нанесли ему дружеский визит с предложением стать их информатором взамен на неприкосновенность, – он отказался и вслед за этим получил повестку в суд от Подкомиссии МакКлеллана по азартным играм и организованной преступности.

Сенатор Макклеллан не видел ничего привлекательного в череде жуликоватых мужиков и кукол с наращенными ногтями, которые изо дня в день бравировали перед ним в сопровождении адвокатов, снабжавших своих подопечных красивыми карточками с подсказкой о Пятой поправке.

Комиссия завербовала нескольких готовых к сотрудничеству свидетелей, которые должны были дать показания о власти синдиката в сфере нелегальных ставок и его влиянии на мир спорта, где игрокам и тренерам частенько предлагали деньги за намеренные промахи и слив игры.