Реальная история штрафбатов и другие мифы о самых страшных моментах Великой Отечественной войны - Максим Кустов Страница 14

Где пленников располагать? Вот в районе Освенцима 4-й механизированный корпус захватил концлагерь. Доложили наверх. Ждали разрешения использовать по прямому назначению. Нельзя. Приказали в Освенциме музей оборудовать. Приходится рядом новые концлагеря строить.

А на запад идут и идут колонны войск. От проходящих колонн комиссары берут по нескольку человек, везут в Освенцим, показывают: сами смотрите да товарищам расскажите!

На машинах политотдела догоняют солдаты свои батальоны, рассказывают.

— Ну, как там, браток, в Освенциме?

— Да ничего интересного, — жмет плечами бывалый солдат в черном бушлате. — Все как у нас. Только климат у них получше.

Пьет батальон горькую водку перед вступлением в бой. Хорошие новости: разрешили брать трофеи, грабить разрешили. Кричит комиссар. Охрип. Илью Эренбурга цитирует: сломим гордость надменного германского народа!

Смеются черные бушлаты: это каким же образом гордость ломать будем, поголовным изнасилованием?

Всего этого не было? Нет, это не фантастика!» [44]

Ну, тезис о поголовном изнасиловании немок в последние десятилетия стал чрезвычайно популярным. Счет жертв идет на миллионы. Совершенно серьезно подсчитывают проценты изнасилованных (например, 97 % от всего женского населения советской зоны оккупации). Господь ведает, какими методами подсчета пользовались авторы и почему именно 97, а не 98 или 95, 5 %.

Вообще возникает один вопрос — как у красноармейцев 1945 года, которые по описанию западных и, увы, ряда отечественных авторов только изнасилованиями и занимались, оставалось время на то, чтобы воевать, окапываться, ремонтировать технику, подвозить горючее, боеприпасы и продовольствие? При такой сверхнапряженной половой жизни, требующей времени и значительного расхода энергии, многомиллионное сборище сексуальных маньяков было бы обречено на разгром не то что остатками опытных фронтовых дивизий вермахта или СС, но даже стариками-фольксштурмистами и мальчишками из Гитлерюгенда.

Но как же главная идея Резуна — возможность внезапного победоносного советского наступления 6 июля 1941 года? К сожалению, эта «не фантастика» стала чрезвычайно популярной.

Попробуем разобраться в том, насколько реален резуновский сценарий советского наступления 6 июля 1941 года. Прежде всего, задумаемся над тем, какие соединения должны были наносить главный удар в наземных боях. Танковых армий и танковых корпусов, как известно, в то время в Красной армии не было. Имелись лишь механизированные корпуса, в состав которых входили танковые дивизии. Именно мехкорпуса и должны были сыграть решающую роль в этом стремительном, ошеломляющем наступлении.

В каком же состоянии находилась главная ударная сила Красной армии — механизированные корпуса? Что по этому поводу сказано в воспоминаниях тех, кто этими корпусами командовал?

В мемуарах К.К. Рокоссовского читаем:

«К началу войны наш корпус был укомплектован людским составом почти полностью, но не обеспечен основной материальной частью: танками и мототранспортом. Обеспеченность этой техникой не превышала 30 процентов положенного по штату количества. Техника была изношена и для длительных действий непригодна. Проще говоря, корпус как механизированное соединение для боевых действий при таком состоянии был небоеспособным. Об этом не могли не знать как штаб КОВО, так и Генеральный штаб…

Совершив в первый день 50-километровый переход, основная часть корпуса, представлявшая собой пехоту, выбилась совершенно из сил и потеряла всякую боеспособность. Нами не было учтено то обстоятельство, что пехота, лишенная какого бы то ни было транспорта, вынуждена на себе нести помимо личного снаряжения ручные и станковые пулеметы, диски и ленты к ним, 50-мм и 82-мм минометы и боеприпасы. Это обстоятельство вынудило сократить переходы для пехоты до 30–35 км, что повлекло за собой замедление и выдвижение вперед 35-й и 20-й так называемых танковых дивизий.

Мотострелковая дивизия, имевшая возможность принять свою пехоту, хотя и с большой перегрузкой, на автотранспорт и танки, следовала нормально к месту назначения, к исходу дня, оторвавшись на 50 км вперед, достигла района Ровно». [45]

Итак, механизированный корпус имеет в строю лишь 30 процентов танков от положенного, причем старых и изношенных. Очень удачно Рокоссовский выразился относительно «так называемых танковых дивизий». Лучше не скажешь. Корпус-то механизированный, одна беда — машин для так называемых мотострелков нет. И этот корпус по идее Резуна 6 июля 1941 года должен был ринуться в победоносное наступление? Ну-ну…

Очень похожую картину мы видим в воспоминаниях ДД. Лелюшенко — к началу войны командира 21 механизированного корпуса:

«В феврале 1941 г. меня назначили командиром 21 — го механизированного корпуса, который предстояло еще сформировать. В его состав должны были войти 2 танковые и моторизованная дивизии. Работать приходилось много. Весной из Москвы соединения корпуса выехали в лагеря в район Идрицы и Опочки, где боевая подготовка пошла полным ходом, хотя формирование еще не было закончено. Не раз видели мы высоко в небе белый инверсионный след: нет-нет да и появлялись над советской территорией воздушные разведчики фашистской Германии. Это тревожило, тем более что ощущалась острая нехватка боевой техники и вооружения. По штату корпусу полагалось иметь 1031 танк разных марок, а мы имели 98 устаревших БТ-7 и Т-26. Мощные KB и Т-34, равных которым не было тогда ни в одной армии капиталистических государств, только начали поступать в войска. Стрелкового и артиллерийского оружия тоже недоставало в связи с тем, что Красная армия находилась в стадии перевооружения.

Отрадным было, что командный состав корпуса был подобран на редкость удачно, 42-й танковой дивизией командовал полковник Н.И. Воейков, 46-й — полковник В.А. Копцов, 185-ю моторизованную дивизию возглавлял генерал-майор ПЛ. Рудчук. Николай Иванович Воейков — командир, отличавшийся большой теоретической подготовкой и богатым практическим опытом. Самый молодой из комдивов — Василий Алексеевич Копцов — выделялся выдержкой, храбростью. Уже в то время его грудь украшала «Золотая Звезда» Героя Советского Союза за выдающиеся боевые подвиги на Халхин-Голе. Незаурядным человеком был и Петр Лукич Рудчук. Во время гражданской войны мне довелось служить у комбрига Рудчука в 1-й Конной армии старшиной эскадрона. У нас сложились самые хорошие отношения, в основе которых лежали взаимное уважение и боевая дружба.

Стремясь быстрее закончить формирование корпуса, мы просили командование: «Скорее шлите технику и оружие», но получили ответ: «Не торопитесь, не только у вас такое положение». Запомнился один разговор. Примерно за месяц до начала войны, будучи в Главном автобронетанковом управлении Красной армии, я спросил начальника: «Когда прибудут к нам танки? Ведь чувствуем, гитлеровцы готовятся…» — «Не волнуйтесь, — сказал генерал-лейтенант Яков Николаевич Федоренко. — По плану ваш корпус должен быть укомплектован полностью в 1942 году». [46]