Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945 - Йохан Бреннеке Страница 14

Мы медленно продвигались вперед, очень медленно. Но мы должны были двигаться, чтобы удерживать лодку на перископной глубине. Мы ждали. Сорок восемь сердец бились так сильно, что почти можно было слышать их биение.

Нервное напряжение разрядилось, когда вдруг вся лодка содрогнулась от удара. Глухой удар и скрежет раздались под килем. Сразу же мы стали всплывать с дифферентом на корму. Командир сработал молниеносно:

— Кормовые горизонтальные на погружение до конца! Заполнить балласт!

В перископе показалась пила против сетей на носу лодки, вспенившая поверхность. В следующий момент над водой всплыл верх орудия и антенна.

А тут полным ходом приближаются британские эсминцы, а в шестистах метрах находится „Уорспайт“, ведущий огонь по Нарвику. Судьба сыграла с нами злую шутку как раз в момент, когда „Уорспайт“ вышел на нашу линию огня. Но теперь нам было не до стрельбы, и великий, уникальный шанс был упущен навсегда. А причиной всему оказалась проклятая подводная скала, на которую мы напоролись и которая вытолкнула нас кверху.

Моторы были пущены оба на „полный назад“, чтобы стащить нас со скалы. Эсминцы ничуть не заметили нас. Возможно ли такое? Среди всех несчастий, свалившихся на нас, нашлась и доля везения.

Избиение Нарвика шло своим ходом. Все корабли и суда, стоявшие в порту, — нейтральные, германские транспорты, портовые суда, германские эсминцы, — все оказалось под смертоносным огнем британского линкора и эсминцев. Немецкие эсминцы сражались, стреляя до последнего снаряда, но нашли в Нарвике свою смерть.

Но свою задачу они выполнили: высадили двухтысячный десант.

У подводных лодок оставалась теперь одна задача — помешать переброске подкреплений англичан и прервать каналы их снабжения. Во второй половине того же дня появились линкор и восемь эсминцев. Но наша позиция не давала нам шансов, нас загнали под воду. Только в 22.00 мы смогли всплыть. Около полуночи раздался новый сигнал боевой тревоги, и британские эсминцы снова заставили нас уйти под воду.

15 апреля

Мы всплыли, чтобы зарядить наши истощившиеся аккумуляторные батареи. Ночи становились все короче и короче. К трем часам уже так рассветало, что мы видели британские эсминцы, патрулировавшие у Нарвика. Приходилось вновь погружаться. Зарядки батареям не хватало, они были полуистощенными. Командир не рисковал расходовать последние запасы энергии, и мы лежали на грунте на глубине 18 метров, надеясь, что сможем атаковать неприятеля, который пройдет над нами. В этих местах очень сильное течение. Приливная волна из Атлантики шла в открытый фьорд с такой силой, что нас тащило по морскому дну. Радист передал вахтенному офицеру полученную на длинных волнах радиограмму. Приказ фюрера: „Нарвик удержать любой ценой!“

Это, конечно, касалось и нас и означало — снова в бой. Шансы атаковать у нас были убогими, а выжить после этого — еще более убогими. Когда командир приказал уничтожить все секретные материалы, каждый член команды понял, что это означает. А означало это то, что командир считает гибель лодки верной.

По дороге к нашей новой позиции „Неро-3“ мы повстречались с „U-48“ и рассказали Херберту Шультце о положении Нарвика. Единственное, что знал он, так это о приказе Дёница: „Всем подводным лодкам следовать в Нарвик“. И Шультце предложил идти в Нарвик. На его вопрос, где находятся германские эсминцы, он получил лаконичный ответ: „Уничтожены“.

— Все равно я попытаюсь, — ответил Шультце.

Прошли еще эсминцы и вновь загнали нас под воду. Они атаковали нас глубинными бомбами. Звук взрывов в этих узких водах ужасающ. Во второй половине дня мы сделали новую попытку зарядить батареи, но появившийся самолет вновь заставил нас погрузиться. Вечером мы опять всплыли. Именно в это время красота фьордов открывается тем, кто способен ее замечать. Но красоты никто не заметил. Мы боролись за свою жизнь.

Батареи были настолько слабы, что их не хватило бы и на одну атаку.

При отливе уровень моря снижался весьма значительно и выступало темное серебро скал, свободных от снега. Под защитой этого темного фона мы попытались подзарядиться. Мы, которые должны быть охотниками, стали объектом охоты. Прошел эсминец. Он нас не заметил. Второй стал приближаться. На этот раз нас наверняка заметили, потому что эсминец развернулся в нашу сторону. Мы сыграли срочное погружение и легли на грунт. Десять с немногим метров — как раз, чтобы только спрятаться. Эсминец пытался накрыть нас глубинными бомбами с дистанции. Некоторые разорвались до неприятного близко, но вреда нам не причинили. Противник двинулся было снова, но затем остановился, чтобы прозондировать участок дна. На некоторое время все стихло. Мы не двигались, однако следовало бы уходить. Нам нельзя было оставаться на этом месте. Через час начнется отлив, и воды станет на два с половиной — три метра меньше. И после того как это случится, они возьмут нас тепленькими. Мы превратимся в мишень для учебных артиллерийских стрельб.

Удача на этот раз улыбнулась нам. Несмотря на довольно высокий уровень прилива, командир эсминца, похоже, побоялся мелей.

16 апреля

В 4 утра мы медленно поползли вниз по дну фьорда и достигли глубины 45 метров. Дифферент на корму достигал нескольких градусов. Опять мы наткнулись носом на скалу. Один из эсминцев заметил наше изменение позиции. Он прошел несколько раз над нами туда и обратно, бросая глубинные бомбы. Детонация была весьма чувствительной, а ущерб — значительным. Нам пришлось оставаться на месте весь длинный день, потому что батареи были полностью разряжены.

В 20.00 мы осторожно подвсплыли на перископную глубину в надежде перебраться на более глубокое место. Батареи немного восстановились, и мы смогли двигаться в подводном положении, только очень медленно. Но и этого хватило, чтобы напороться на неприятность. На глубине 18 метров киль снова коснулся дна фьорда, раздался высокий неприятный скрежет, слышимый на всем корабле. Еще одна скала, не нанесенная на нашу карту. А с чего, собственно, ей быть нанесенной? Торговым судам в этом фьорде делать было нечего!

В 20.30 мы всплыли. Ожили дизели. С предельной осторожностью мы подались со злополучного места, средним вперед, подальше, подальше из этого ведьминого котла.

Было 3.30 утра. Мы находились у острова Флатёй и были вынуждены погрузиться ввиду приближения неизвестного судна, шедшего без ходовых огней. Для надводной атаки было слишком светло, а для подводной у нас неподходящая позиция.

В 4.00 прямо по курсу увидели подводную лодку. Пошли навстречу. Неизвестная лодка погрузилась. Мы тоже. Одна из наших? Или британская?

Столько неясного, запутанного в этой войне, идущей под завывание буранов, в тумане, в темных пещерах неприветливых норвежских фьордов!..

В 16.00 получили новые приказы. Возвращаться в порт. С этим промедления не будет. Все в команде вздохнули с облегчением.

17.30. Увидели крейсер противника.

Пошли на него в подводном положении. Крейсер начал делать зигзаги. Мы пытались зайти спереди на позицию для атаки — напрасно. Крейсер развернулся и исчез в районе Лофотенских островов.