Страсти по революции. Нравы в российской историографии в век информации - Борис Миронов Страница 14

4. Nullius in verba: ничьим словам не верю [11]

(«Круглый стол» в журнале «Российская история») [12]

Выражаю глубокую благодарность за высказанные соображения и замечания. Участники «круглого стола» говорили искренне и нелицеприятно, давая тем самым мне право на столь же искренний и нелицеприятный ответ. Сначала отвечу на замечания, сгруппированные по ключевым проблемам, а потом отвечу комментаторам индивидуально.

Отдельные коллеги подвергают сомнению установленную в биологии человека закономерность, согласно которой благосостояние населения жизни в решающей степени влияет на изменение его антропометрических показателей. Чтобы можно было мне возражать, именно мне приписывается честь открытия этой закономерности, так как очевидно: спорить с биологическими законами нельзя, а с Мироновым можно. «Методология Миронова оригинальна и нова, — говорит, например, П.П. Щербинин, — но она не может убедить, что биостатус и уровень потребления населения неуклонно развивались (курсив мой. — Б.М.)». Еще раз заявляю: к моему величайшему сожалению, не я открыл зависимость между длиной тела и уровнем жизни, а биологи. В ходе огромного числа экспериментов они установили закономерность: примерно на 80–85% рост человека зависит от наследственности и на 15–20% от условий жизни. Но поскольку наследственность целой популяции изменяется крайне медленно и редко, то изменение средней длины тела популяции в продолжение одного-трех столетий в решающей степени объясняется изменениями в условиях жизни. Разумеется, 15–20% — незначительная величина сравнительно с 80–85%. Но даже 15% от среднего роста современных российских молодых женщин (165 см) и мужчин (177 см) составляют 25 и 27 см соответственно. За всю историю наблюдений за средней длиной тела человеческих популяций ее изменения никогда не превышали 25–27 см. Таким образом, хотя именно наследственность объясняет 80–85% длины тела, изменения роста объясняются именно переменами в условиях жизни. Такова на сегодня точка зрения биологов.

Н.А. Иванова заблуждается, когда говорит: «Миронов исходит из априорного представления о существовании прямой зависимости между уровнем жизни и ростом людей». Это не априорная, а доказанная наукой зависимость. Нет необходимости каждому исследователю вновь и вновь доказывать ее наличие. История знает немало примеров, когда люди не верили, а некоторые до сих пор не верят, в открытые учеными законы природы. Одних не убеждает, что Земля вращается вокруг Солнца; им хочется, чтобы Солнце и все планеты вращались вокруг Земли. Другие не доверяют закону сохранения и превращения энергии и потому изобретают вечный двигатель. Третьи не согласны с теорией естественного отбора и обращаются в суд с требованием запретить преподавание дарвинизма в школах. Только время в конце концов излечивает от скепсиса.

Возражения против моей концепции правильно было бы сформулировать так: антропометрические данные Миронова не подтверждают факта роста уровня жизни в XIX — начале XX в. Но такое заявление сделать трудно: сомневающиеся не могут привести соответствующих доказательств. Остается обвинить меня в биологическом детерминизме [13] (А.А. Куренышев), заявить об аморальности антропометрических измерений (В.П. Булдаков), предупредить об опасности антропометрии, поскольку ее данные использовались в криминальной антропологии и расистских теориях фашизма (П.П. Щербинин). Некоторые просто объявляют: «не верится», «сомнительно», «неубедительно», но не приводят в подтверждение никаких контраргументов. Самые изобретательные связывают «общую тенденцию увеличения роста населения с прогрессивным развитием человеческого общества в целом» (Н.А. Иванова). А как же быть с XVIII в., когда повсеместно в Европе, включая Россию, средняя длина тела населения снижалась? Прогресс остановился?! Никто из оппонентов не подвергает сомнению вывод о понижении уровня жизни в XVIII в., сделанный на таких же антропометрических данных, так как это совпадает с устоявшимися представлениями о понижении уровня жизни в том столетии. Возражения касаются только XIX — начала XX в., потому что вывод о повышении благосостояния противоречит стереотипу; и внимание сосредоточивается почти исключительно на антропометрических данных (Н.А. Иванова, П.П. Щербинин), хотя в книге приводится огромное количество других, традиционно используемых историками сведений, доказывающих повышение благосостояния в XIX — начале XX в.

Некоторые комментаторы утверждают: проблема надежности антропометрических данных окончательно не снимается, вследствие того что в отдельных случаях выборки малы, измерения не отличались безупречностью, сведения об этнической принадлежности не полны, способы отбора данных из генеральной совокупности не ясны, помещики в дореформенную эпоху отдавали в рекруты слабых и худых, при наборах наблюдались злоупотребления (Л.В. Волков, Г. Фриз, П.П. Щербинин). Однако в 4-й главе монографии перечисленные и другие аспекты точности и представительности исходных данных подверглись самому тщательному анализу, приведшему к заключению: при соблюдении определенных процедур недостатки исходных данных не подрывают надежность выводов.

«Насколько точны приводимые автором сведения?» — спрашивает Л.В. Волков. На этот вопрос отвечает так называемая стандартная ошибка выборочной средней, приведенная для всех важных данных. Например, в табл. V.9, которая привлекла его внимание, указано: в 1701–1730 гг. средний рост рекрутов, вычисленный по сведениям о 30 представителях духовенства, равнялся 165 см, а стандартная ошибка средней — 0,47 см. Это означает: действительный рост духовенства, т.е. в генеральной совокупности, находился в интервале от 165,47 см (165 + 0,47) до 164,53 см (165–0,47) при вероятности в 68%, от 165,94 см [(165 + (0,47 х 2)] до 164,06 см [(165 + (0,47 х 2)] при вероятности 95% и от 166,47 см [(165 + (0,47 х 3)] до 163,59 см [(165 — (0,47 х 3)] при вероятности 99%. Вероятность 68% означает: из 100 выборок по 30 человек в 68 случаях средний рост рекрутов будет обязательно находиться в указанном интервале 165,47–164,53, а вероятность 99%: из 100 выборок по 30 человек в 99 случаях средний рост рекрутов будет находиться в интервале 166,47–163,59. Более точной оценки точности статистических данных наука предложить не может.