Легенды, заговоры и суеверия Ирландии - Франческа Уайльд Страница 14

Однажды, путешествуя вдали от дома, он наткнулся на яркий и приятного вида деревенский дом, и, почувствовав усталость, остановился и попросил дать ему попить молока и отдохнуть. Дочь фермера – юная и прекрасная девушка – не желала пустить в дом чужого; все служанки были заняты взбиванием масла, она была в доме одна и поэтому отказалась его пустить.

Юный поэт внимательно и серьезно смотрел ей в лицо молча некоторое время, затем медленно обошел дом с левой стороны и подошел к небольшой рощице деревьев как раз напротив него. Здесь он постоял несколько минут, опершись об дерево и смотря на дом, как будто чтобы бросить на него последний мстительный – или же восхищенный – взор, а затем пошел, не оборачиваясь, своим путем.

Юная девушка смотрела на него из окна и в тот момент, когда он тронулся в путь, вышла в двери, как будто бы во сне, и медленно последовала за ним, шаг за шагом, по дороге. Служанки встревожились и позвали ее отца, который выбежал и, громко крича, требовал, чтобы она остановилась, но она так и не обернулась и, казалось, вообще ничего не слышала. Молодой человек, однако, обернулся и, видя, что все домочадцы бросились в погоню, пошел быстрее, сначала пристально секунду посмотрев на девушку. Немедленно она бросилась к нему, и они оба уже почти скрылись из вида, когда одна из девушек заметила кусочек бумаги, привязанный к ветви дерева, у которого отдыхал поэт. Из любопытства она сняла его, и в тот момент, когда служанка развязала узелок, дочь фермера внезапно остановилась, совершенно успокоилась, и когда ее отец подошел, она безо всякого сопротивления позволила ему увести ее обратно в дом.

Когда ее стали расспрашивать, она сказала, что чувствовала, как будто бы ее тянет следовать за юным незнакомцем, куда бы он ни пошел, какая-то невидимая сила, и что она готова была последовать за ним по всему миру, ибо ей казалось, что вся ее жизнь связана с ним; у нее не было воли сопротивляться, и она не осознавала ничего, кроме его присутствия. Однако внезапно чары разрушились, и она услышала голос отца и поняла, как странно себя вела. В то же время власть юноши над нею исчезла, и в сердце ее больше не было желания следовать за ним.

Когда бумагу открыли, оказалось, что в ней – пять таинственных слов, написанных кровью, в таком порядке:

Sator

Arepo

Tenet

Opera

Rotas

Эти буквы составлены так, что при чтении в любом направлении (справа налево, слева направо, вверх или вниз) получаются одни и те же слова; и если написать их кровью пером, сделанным из орлиного крыла, они образуют амулет, силе которого, как говорят, не может противиться ни одна женщина; однако недоверчивый читатель легко может сам проверить справедливость этого утверждения.

Эти народные рассказы раздражают нас своей незавершенностью; нельзя не пожалеть о том, что романтическая история о поэте и дочери фермера не имела счастливого конца; однако ирландские истории вообще довольно бессвязны и больше похожи на припомнившиеся отрывки древних преданий, чем на законченную и логически связную драму, где сцена ярко освещена, а пьеса кончается потрясающей развязкой. Начало обычно бывает захватывающим – ведь мы всегда так много ожидаем от увлекательного «жили-были когда-то…» – и, конечно, здесь будет старая женщина, такая странная и похожая на ведьму; таинственный незнакомец, который, наверное, окажется в этой истории нераскаянным злым духом; но в конце концов оба они окажутся по-детски беспомощными, и все их злые дела редко сводятся к чему-нибудь большему, чем украсть соседское масло или увести красивую девушку; на такие грехи прекрасно способны и самые обычные смертные без всякой помощи «богов земли» и их досточтимого вождя Финварры, короля фей. Однако следующая история о похищении человека волшебной силой фей продумана весьма хорошо. Герой рассказа вызывает наши симпатии и интерес, и сказка кончается счастливо, а это ирландцы весьма ценят, поскольку они не любят сказки, к которым не могут добавить в виде эпилога свое откровенное, от души «слава Богу».

Году примерно в 1670-м жил в местечке под названием Кверин в графстве Клэр один молодой человек. Был он отважен, силен и богат: ведь у него была своя собственная земля и свой дом, и не было над ним лорда, которому бы все это принадлежало. Звали его Керном из Кверина. Много раз выходил он один пострелять ночью на пустынном берегу диких птиц, и иногда он переходил на север, на широкий восточный берег примерно в двух милях оттуда, чтобы найти там диких гусей.

Однажды в холодный, морозный вечер накануне 1 ноября он поджидал птиц, лежа в засаде за руинами старой хижины, когда его внимание привлек громкий плеск. «Вот и дикие гуси», – подумал он и, подняв ружье, ждал в мертвом молчании, когда подлетит его жертва.

Но вдруг он увидел, как по краю берега движется какая-то темная масса. И юноша понял, что тут нет никаких диких гусей. Так смотрел он и ждал, пока черная тень не подошла ближе; тут он ясно разглядел четырех крепких мужчин, они несли на плечах погребальные носилки, на которых лежало тело, покрытое белой тканью. На несколько секунд они опустили его на землю – видимо, чтобы отдохнуть, – и Керн немедленно выстрелил. Тут четверо мужчин с криками убежали, а тело осталось лежать на носилках. Керн из Кверина немедленно подошел к нему и, подняв ткань с лица умершего, увидел при морозном свете звезд черты лица прекрасной юной девушки; было очевидно, что она не умерла, а находилась в глубоком сне.

Он осторожно провел рукой по ее лицу и пробудил ее; она открыла глаза и потрясенно огляделась вокруг, но так ничего и не сказала, хотя он и пытался успокоить и ободрить ее. Затем он решил, что им опасно оставаться на этом месте; он поднял девушку с носилок и, взяв ее за руку, отвел к себе домой. Они прибыли туда благополучно, но все так же молча. И в течение двенадцати месяцев она оставалась с Керном, и никогда не прикасалась к еде, и не говорила ни слова все это время.

Когда пришел следующий канун 1 ноября, он решил снова прийти на восточный берег и посмотреть с того же самого места в надежде пережить какое-нибудь приключение, которое могло бы пролить свет на историю прекрасной девушки. Он как раз шел мимо древней разрушенной крепости, именовавшейся Лис-на-фалланьге (Крепость плаща), и услыхал звуки музыки и веселья. Он остановился, чтобы послушать, что говорят голоса, и недолго пришлось ему ждать, как он услышал, что какой-то мужчина шепотом говорит:

– Куда же мы пойдем теперь, чтобы украсть невесту?

И второй голос ответил:

– Куда бы мы ни пошли, я надеюсь, что повезет нам больше, чем в этот же день двенадцать месяцев назад.

– О да, – сказал третий, – в ту ночь мы получили богатую добычу – прекрасную дочь О’Коннора, но этот дурень, Керн из Кверина, разбил наши чары и забрал ее у нас. Однако мало радости получил он от своей невесты, ибо она не ела, и не пила, и не произнесла ни слова с тех пор, как вошла в его дом.

– И такой она и останется, – сказал четвертый, – если только он не заставит ее поесть со скатерти ее отца, которая покрывала ее, когда она лежала на носилках; а теперь она лежит на изголовье ее постели.