Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря - Лилия Дубовая Страница 15

Да и показательному хозяйству тоже было, что нам показать. Поэтому уехали мы оттуда довольные жизнью и полные надежд на дальнейшие интересные встречи и впечатления. Но посмотреть красоты острова нам, увы, не удалось. Ельцин срочно вызвал Немцова в Москву для того, чтобы тот незамедлительно отправился в маленький городок на юге России под говорящим названием «Шахты» для того, чтобы снять с рельсов бастующих шахтеров и разблокировать движение поездов. Делегация быстро загрузилась в самолет и отправилась в обратный путь. В столицу мы прилетали поздней ночью, а уже утром должны были отправиться к шахтерам.

Этот неожиданный приезд и вылился для меня в сюрприз, за которым последовал крах моего и так уже давно трещавшего по швам второго брака.

Так как мы прилетали поздней ночью, то машину из ТАССа я не вызвала, а «села на хвост» тогдашнему пресс-секретарю Немцова – Андрею Першину, который тоже жил в Ясенево, в соседних со мной домах. По дороге Першин поинтересовался, звонила ли я домой, чтобы предупредить, что возвращаюсь.

– Да нет, – ответила я. – Зачем?

На что Андрей со всезнающей мужской ухмылочкой заметил, что всякое бывает и что анекдоты про мужа, возвращающегося из командировки, не просто так придумали.

– Так-то о муже, – сказала я. – А тут – жена. Помахала ему ручкой и вошла в подъезд.

…Я попыталась открыть входную дверь квартиры, но та была заперта изнутри. Я позвонила. В ответ – тишина. Позвонила еще и еще. Раздался нервный голос мужа:

– Кто?

– Это я, открывай.

– Сейчас, оденусь.

Я сильно удивилась: зачем ему нужно встречать меня ночью при всем параде и стала терпеливо ждать, когда наконец откроется дверь. Пауза затягивалась. Я подумала, что уж галстук точно необязателен, а чуть позже, что Першин, видимо, был тайным старшим сыном знаменитой Ванги и что анекдот был очень кстати. Тогда я начала соображать, как нужно себя вести в подобной ситуации, чтобы не выглядеть полной идиоткой.

Наконец, дверь открылась. В глазах моей второй половины было что-то от выражения, которое свойственно замученному совестью щенку, изгрызшему одновременно хозяйский ботинок, уголок дивана, тапочки старенькой бабушки и от стыда написавшему на новый ковер. Руками он нервно теребил ворот сорочки, в которую почему-то облачился.

– Милый, – нежно сказала я, – мы вернулись раньше, потому что утром надо лететь в Шахты – улаживать ситуацию с бастующими шахтерами. Я ужасно устала. Сейчас в душ и спать.

И сразу отправилась в ванную комнату. Честно, я прислушалась: хлопнет ли дверь. Дверь хлопнула. Моя догадка подтвердилась.

Через десять минут все было решено: благополучно спроваженная девица ехала, как я думаю, на такси домой (надеюсь, он дал ей денег), а муж, точнее – уже бывший муж, был отправлен спать на коврик на кухне. При этом ему было популярно объяснено, что сразу после командировки я подарю ему долгожданную свободу путем как можно более быстрого и безболезненного развода, произведенного специализирующимися на этом органами государственной власти. При этом я добавила, что мне бы не хотелось никаких оправданий, стенаний, сцен с мольбой о прощении, уверений, что я все придумала и что мне все померещилось от усталости.

– Милый, наша совместная жизнь все равно уже давно шла к своему концу. И спасибо Борису Николаевичу, что его внезапное решение ускорило то, что рано или поздно все равно бы произошло, – подытожила я.

Утром я созвонилась с Першиным. Он подхватил меня, и мы помчались во «Внуково-2». По дороге я сдуру сказала ему, что он был прав и что я действительно почувствовала себя героиней того самого анекдота. Вот только в наш век – век расцветшего феминизма из командировки вернулся не муж, а жена.

Теперь, когда мне говорят о том, что женщины любят посплетничать, я отвечаю, что мужчины любят это еще больше. И у меня есть на это все основания. Не успел самолет подняться в воздух, как ко мне подсел сам первый вице-премьер.

– Лилька, Першин рассказал… Это так и есть?

– Ну да, развожусь.

– Да ладно. Ну, всякое в семье бывает. А ты сразу – развожусь. Ты ее действительно видела?

– Ее. Нет, только слышала. Дала возможность спокойно уйти. Не волосы же ей рвать?

– Ты что, даже не посмотрела?

– А зачем, – сказала я, – и вообще, давай, Немцов, не будем. Тема дерьмовая. Обсуждать не хочу.

– Ладно. Только знаешь, не переживай. Почти со всеми такое в жизни случается.

– И с тобой?

Он как-то тихо кивнул головой. А я подумала: Интересно, только в какой роли он выступал в этой мизансцене? Уж точно – не в роли вернувшейся из командировки жены.

А потом мы выпили коньяка за мое светлое будущее и за здоровье Бориса Николаевича, с чьей легкой руки я закрыла последнюю страницу романа под названием «Мой второй брак».

Мы летели. Нас ждали рельсы и шахтеры.

А развод? Развод случился. Самое смешное – он случился одновременно с дефолтом, так что последний прошел для меня совершенно незамеченным.

И последнее. С высоты прожитых лет по этому поводу могу сказать только одно:

– Дорогой Борис Николаевич, господин Президент, еще живет на этой земле женщина, которая вспоминает вас добром. Благодаря вам я стала счастливой и свободной. Во всех смыслах. И я это очень ценю и помню.

Только я собралась продолжить свое повествование и написать о том, как мы с Немцовым снимали с рельсов бастующих шахтеров, как совершенно неожиданно для меня, словно чертик из табакерки, на свет выскочила совсем другая история.

Шла весна тысяча девятьсот девяносто девятого года. «Правые» со всей серьезностью занялись покорением (хотела написать: властной вертикали, но быстро сообразила, что таковой еще и в помине не было), поэтому – пусть будет – думской вершины. Мы с Немцовым собирались в очередную командировку, как внезапно мой шеф сообщил, что поездка отменяется и что вместо этого он в составе делегации отправится в Югославию с гуманитарной миссией.

Напомню, что в это время в самом разгаре был югославский кризис, и авиация НАТО под давлением США старательно бомбила Белград. В России политики всех мастей клеймили проклятых американцев, Борис Ельцин неоднократно призывал Билла Клинтона прекратить операцию, некоторые горячие головы уже собрались отправиться на войну, чтобы помочь братьям-славянам, а наше руководство, посовещавшись, решило для начала попытаться консолидировать «основные христианские конфессии», то есть – католиков и православных для того, чтобы духовные лидеры объединились и выступили против агрессии. Я не знаю, кому конкретно принадлежала эта идея, потому что я появилась в процессе, уже на более поздней стадии ее развития.

Дело в том (знаю это со слов Немцова), что в Белград должны были ехать Гайдар, Немцов и Чубайс. Но Ельцин, одобривший идею в целом, не согласился отпустить Анатолия Борисовича. Тогда было решено, что Чубайс берет на себя переговоры с Патриархом Русской Православной Церкви Алексием, а Гайдар, Немцов и присоединившийся к ним Борис Федоров отправляются сначала в Белград, чтобы встретиться с Патриархом Сербии Павлом, а затем в Рим на встречу с Папой Римским Иоанном Павлом П.