Венеция. Прекрасный город - Питер Акройд Страница 15

Существовало множество способов, которыми Венеция боролась с природой. Ее душа и бытие были отданы битве с морем, и вечное соперничество, видоизменяясь, проникло во все остальные сферы городской жизни. К примеру, венецианцы стали удивительно искусными, «принуждая» растения. Они умели заставить цвести розы и левкои не в обычное для них время года, их розы чудесно пахли и в январе. В первой половине XX века у венецианцев было обыкновение красить цветы: на продажу шли оранжевые и голубые розы или розовые и фиолетовые маргаритки. Это, несомненно, примеры очень давней практики. Любовь венецианцев к цвету хорошо известна. Почему бы не распространить то, что было на холсте, на более эфемерный мир?

Венецианцы были очарованы идеей регулярных садов, предпочтение отдавалось самым сложным. На их виллах на материке, около Бренты, сады были симметричными, с разнообразными водоемами, фонтанами и скульптурами в гротах и пещерах. В оранжереях росло множество редких привозных растений, а живые изгороди подстригали в форме лодок или животных. Мраморные статуи, изображавшие нимф и богинь в натуральную величину или большего размера, красовались на фоне пасторальных ландшафтов, модных в начале XVI века. Для той поры характерен всеобщий интерес к садоводству, стремление контролировать и совершенствовать мир природы. Под контролем находилось все. Венецианские аристократы наслаждались победой над природой – или скорее своим прирожденным умением манипулировать ею в собственных целях. Кроме прочего, это был основной урок истории республики. Тонко, но осязаемо город демонстрирует неоднозначную область между естественным и искусственным, наводя на мысль о том, что может существовать некая третья данность.

Венеция скорее город камня, чем земли или, скажем, листьев. Не делает ли это ее нереальным городом? Освальд Шпенглер в начале XX века полагал, что развитие цивилизации характеризуется переходом от растения к камню. В этом отношении Венеция может считаться самым цивилизованным городом. С XV века, когда деревянный город стали постепенно сносить, Венеция сделалась маленьким царством камня. Ее надежность и стабильность казались еще ощутимее оттого, что ей приходилось взаимодействовать с водой.

В Венеции нет природного камня, его покупали. Или крали. Такое случалось в прошлом плавучего города. Был период, когда после взятия Константинополя каждый корабль, плывущий из этого города в Венецию, должен был взять груз камня. Он использовался в качестве балласта. Но в большинстве случаев камень приходилось покупать. Мрамор Венеции прибывал из Каррары и с острова Парос. С Эуганских холмов привозили трахит, он использовался для мощения calli и campi. Темный или красноватый камень ввозили из Вероны, в нем были вкрапления гальки и обломков более твердого камня, напоминавшие острова, разделенные проливами. Более легкий камень из Вероны, розовый и серый, может менять тон в зависимости от времени года и освещения. Он необыкновенно подходит городу. Розовый гранит и порфир привозили из Египта. В ход шел и камень от старых церквей и домов на островах лагуны. Камень настолько ценился, что его использовали опять и опять. В непрерывном процессе возрождения основой для новых зданий служили развалины. Плиты с римских могил становились частью стен христианских церквей. Алтарь богу солнца из Аквилеи был использован в баптистерии Святого Марка. Можно сказать, что Венеция была построена на античности. Она приютила прошедшие века.

Встречались и более экзотические камни. Венецианцы любили колористические эффекты агата и малахита, аметиста и сердолика. На фасаде Ca’ d’Oro (Золотого дома), дворца на Большом канале, использован ультрамарин, изготовленный из порошковой ляпис-лазури, доставленной из Бадахшана. Венецианцы любили цветной, с прожилками камень – зеленый порфир и черный гранит, камень с красноватыми полосами на белом фоне, камень с белыми полосами на оранжевом фоне. В соборе Святого Марка более пятидесяти видов камня.

Но основной камень Венеции добывали в Истрии. Камень из Истрии выносил жару и холод, легко поддавался обработке и, что самое важное, напоминал родственный ему мрамор. Отполированный, он был едва отличим от мрамора. Очередной пример венецианской страсти к «видимости». Этот камень использовался как фундамент для дворцов и церквей. Использовался для скульптуры, для дверных и оконных рам, для колонн и замковых камней, для набережных и щитов гербов.

Еще один важный камень. Известняк. Он возник под действием моря и представляет собой невообразимую смесь миллионов морских существ. Он – сущность моря. Когда Уистен Хью Оден в «Хвале известняку» (1939) изображал известняковый пейзаж, ему слышался шепот подземных ручьев. Известняк неразрывно связан с жизнью и историей воды. Мрамор тоже известняк, затвердевший и настолько изменившийся, что может лучше противостоять воздействию морского воздуха. Вот почему его чаще всего используют для фасадов церквей и дворцов. Так море, пройдя ряд метаморфоз, стало камнем Венеции. Известняк светится внутренним светом океана. Он блестит. Он сияет. Он мерцает. Город не раз описывали как мраморный лес, вытянувшийся кверху, выросший из окаменевших деревьев, лежащих в его основании. Рёскин посвящает целые страницы книги с точным названием «Камни Венеции» (1853) описанию листвы и цветов, изваянных из камня, эти украшения настолько тщательно выполнены, что каждый каменный виноградный лист отличен от остальных. Ветки и переплетенные усики, листья и грозди винограда в различных положениях, каждая жилка листа скопирована точно. Это способ не только запечатлеть природу, но и спародировать ее.

Венецию посещают из-за ее камня. Потому что для путешественника это скорее город зданий, а не людей. Жизнь города – это камни. Здесь существует традиция священных камней. В фасады дворцов вделаны византийские каменные кресты. В стенах многих церквей и домов обнаружены композиции из овальных камней и каменные кресты. Над готическими дверными проемами, как правило, размещен каменный тимпан – треугольное поле фронтона с вырезанными на нем ангелами или святыми.

Камень был способом воплотить дух. Здесь есть камни веры и камни текстов – с цитатами из Библии, помещенными на притолоке; есть камни закона, на которых вырезаны правила и указы; есть камни наказания – места публичного суда и казни; есть камни бесславия, отмечающие места предательства и бесчестья, – так, текст на каменной колонне сообщает, что она «была воздвигнута для публичного обозрения, чтобы устрашать некоторых и служить вечным предупреждением всем». Эти символы восходят к очень давним временам, к первобытной вере в камень как изображение бога; вере, существующей в таких различных культурах, как культура Индии и кельтской Европы, Меланезии и Северной и Южной Америк. Эти верования сохранились благодаря особым обстоятельствам плавучего города. Драгоценные камни были в то же время и магическими. Рильке как-то назвал Венецию каменной сказкой.

Венецианские живописцы расточали свое богатство красок и свою фантазию камню. У Карпаччо и Веронезе, Беллини и Тинторетто есть картины с перспективой, открывающей вид на каменоломни, карьеры, залежи камня. Это пейзаж их воображения. Художники с глубоким почтением относились к общественным зданиям Венеции. Их объектами были лестницы и колонны, коридоры и башенки. То же внимание лежит в основе позднейшего детального воспроизведения Каналетто городской архитектуры. Живописное полотно Каналетто «Двор каменотеса» (около 1730) – раздумье о силе и возможностях камня. У его полотен, как правило, кирпично-красный фон.