Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - Юрий Колесников Страница 15

– Искренне тронут оказанной честью…

И они пошли к могиле Петлюры. Коновалец впереди, гость следом, рядом с тем же Ярославом Барановским, как тень следовавшим за провидником. Его лицо с печатью угрюмости заметно осунулось, приобрело землистый оттенок.

За посетителями неотступно следовали двое рослых телохранителей. Один из них нёс дорогостоящий терновый веночек, увитый позолоченными листьями, символизирующими тернистый и одновременно овеянный славой путь усопшего. Поодаль шёл второй охранник. Третий следил со стороны.

Андрейченко неожиданно спохватился: у него в руках не было традиционных для такого момента цветов. Через дорогу цветочный магазин. Ларьков с цветами и венками по обеим сторонам улицы, упирающейся в кладбище, не счесть. Но возложить цветы на могилу убийцы Андрейченко не мог даже при явной необходимости сделать это. Понимал, что поступает неправильно, неумно, недальновидно, что такой поступок может насторожить провидника, но пересилить себя не мог.

Евгений Коновалец со скорбным видом возложил веночек на могилу, низко склонил голову и замер в задумчивом молчании. Переживания были искренними, на землю упала настоящая слеза.

Однако горестному чувству он предавался недолго. Несколько секунд спустя он, резко вскинув обнажённую голову, артистично закатил глаза к небу, зашевелил губами: то ли произносил молитву, обращаясь к Всевышнему с мольбой смилостивиться над грешником, то ли, изображая молящегося, думал совсем о другом.

Андрейченко осенило: коль скоро разыгрывается спектакль, то он, один из его участников, должен исполнить и свою роль. Сгрёб с могилы горсть земли, аккуратно завернул в носовой платок и стал засовывать в карман, будто хотел выполнить всё это незаметно для окружающих. Обнаружив, что Коновалец наблюдает за ним, объяснил:

– Высыплю в Киеве. На высоком холме. И посажу там добрый дубок.

Провидник внимательно посмотрел на Андрейченко и, по всей вероятности поверив ему, трогательно пожал его локоть:

– Дякую, друже. Дякую. Слава Украини. Та слава велыкому, незабвенному, нашему ридному батьке Симону! Щоб земля ему була пухом.

Вождь ОУН трижды осенил себя крестным знамением, грустно наморщил лоб, нахмурил взъерошенные брови, собрал в трубочку губы и протяжно вздохнул.

Кажется, с той минуты Коновалец стал относиться к Андрейченко без прежнего настороженного недоверия. И разговор их в тот день был долгим и продуктивным. Провидник излагал свои планы дальнейшей борьбы с москалями за самостийную «Великую Украину», делился планами, высказал ряд любопытных мыслей. Одновременно пожаловался на непонимание его отдельными членами Провода, с мнением которых нередко вынужден считаться вопреки своей воле.

В ту же ночь они разными поездами выехали из Парижа в Вену. Условились встретиться в доме Романа Сушко. Там намеревались доработать программу активизации подполья на «Великой Украине».

В назначенный час Коновалец на квартиру Сушко не прибыл. Не явился и его доверенный Ярослав Барановский. Никто не мог понять, в чём дело. Вождь в подобных вопросах был чрезвычайно аккуратен.

Беседуя с Романом Сушко о делах ОУН, Андрейченко, высказал озабоченность отсутствием провидника, поделился соображениями о необходимости беречь его, заботиться о его здоровье – не молод все-таки, и прежде всего обеспечивать ему надёжную безопасность: «сюрпризов» можно ожидать с любой стороны, в том числе от НКВД.

Сушко, хорошо знавший ситуацию, отреагировал на советы Андрейченко сдержанно, без всякого энтузиазма:

– НКВД существует давно. Набедокурил он немало и повсюду. Но почему мы должны ждать от него сюрпризов больше, чем от других наших «друзей»?

Андрейченко понял, что бывший полковник на всякий случай прощупывает почву. И потому ответил:

– Ситуация в мире меняется. В воздухе пахнет порохом. В этих условиях угроза становится очевиднее. И чекисты могут подумать о превентивных мерах. В этом отношении они горазды более, чем кто-либо другой…

– Логично, хотя… – заметил Сушко и осёкся.

– Кутепова ликвидировали? – напомнил Андрейченко. – Причём так, что никто не успел и глазом моргнуть, хотя охраняли его по всем правилам и со знанием дела.

– Охранять надо. Вы правы. Но один умник сказал: «Нет такого человека, которого невозможно убрать».

Андрейченко почему-то подумал о Сталине, ему стало не по себе. По спине пробежал холодок.

Сушко помолчал, потом так же флегматично спросил:

– Всё же, полагаете, исчезновение Кутепова – дело рук большевиков?

– Несомненно.

– Почему?

– Больше некому.

– Это не доказательство.

– Конечно. Но утверждать можно почти с полной уверенностью. Популярность генерала Кутепова, выразителя дум и чаяний гражданской и военной эмиграции, была достаточно высока среди белого офицерства. Прозевали непростительно.

– Возможно.

– Уверен! И дорожка, бесспорно, ведёт в Москву.

– Предположим. А генерал Миллер?

– Аналогичная картина. Так же внезапно, так же бесследно и так же чудовищно! Кутепов и Миллер были организаторами целого ряда крупнейших диверсий на территории СССР. И, насколько я слышал, готовили ещё более серьёзные диверсии против большевиков. Так что убрать их больше всех жаждали именно они, именно они и совершили эту акцию. Ясно, как божий день!

Андрейченко говорил уверенно, эмоционально, убедительно.

Сушко слушал с отсутствующим видом. Чувствовалось, его мысли заняты чем-то другим. Да и понимал, что от Андрейченко ничего интересного или полезного не услышит. Всё, что тот говорил, давно ему известно.

Сушко взглянул на часы. Видимо, отсутствие провидника беспокоило его. Сушко, человека скупого на слова и небесхитростного, опыт научил никому не доверять. Но и подозревать всех и вся утомительно. И всё же последнему отдавалось предпочтение.

Роман Сушко был одним из главных и активных руководителей нашумевшего в 1921 году рейда банды Тютюнника из Польши на Украину. Банда насчитывала около трёх тысяч клинков, располагала станковыми пулемётами, несколькими лёгкими пушками. В её задачи входили походы «восьмёрок», провоцирование на пути следования восстаний крестьян, недовольных продовольственной развёрсткой Советов.

Продвигаясь вглубь страны, банда оставляла на местах небольшие группы своих людей для организации повстанческого движения. Этим процессом руководил полковник Сушко. На Волыни, в частности, он посадил небольшую группку во главе с жестоким и ловким организатором, известным под кличкой «Киртеп».

В кратчайший срок Киртепу удалось сколотить хорошо вооружённый отряд из семисот боевиков, объявивших себя «Волынской повстанческой армией». Лишь через год с небольшим её ликвидировали житомирские чекисты во главе с Потажевичем.