В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - Хендрик Фертен Страница 15

Вернусь к своей семье. Наш район был окружен простыми полевыми позициями. Но они не могли защитить жителей, поскольку мы находились в зоне одной из наиболее важных стратегических линий обороны — Греббебергской стены. Соответственно властями была объявлена всеобщая эвакуация.

Поэтому вместо того, чтобы делать покупки, привычно готовясь праздновать Троицу, мы спешно паковали самые необходимые вещи (по 30 килограммов на человека), которые могли взять с собой в предстоящее путешествие в неизвестность. Около десяти тысяч окрестных жителей добирались пешком, на велосипедах и на автобусах до железнодорожной станции, где их ждали специальные поезда, которые должны были доставить их в безопасное место. Мы были уже в пути на своих велосипедах, когда нам пришлось как можно ниже пригнуть головы, услышав высоко над нами пулеметные очереди. В небе шло сражение между истребителями.

Днем раньше на войну ушел мой брат Эверт. Военные события в Роттердаме заставили его покинуть свой корабль, на котором он находился в качестве учащегося Инженерной школы. Вернувшись в Суст на мотоцикле, он взволнованно рассказывал нам об ужасах, увиденных в пути. Ему довелось проезжать мимо парашютистов, зависших среди деревьев, мимо раненых со сбитых или совершивших аварийную посадку транспортных самолетов. Однако судьба хранила его. Позднее мы узнали, что корабль, на котором он был до этого, оказался потоплен.

Наше путешествие на поезде в полутемных и переполненных людьми вагонных отделениях тянулось бесконечные часы. Мы проезжали через польдер, затопленный в оборонных целях. Почти без остановок наш состав преодолевал милю за милей на пути к провинции Северная Голландия, увозя нас от опасности. Проезжая Амстердам, мы увидели красное зарево на горизонте от горящих нефтяных баков, зажженных британцами. Конечной станцией нашего пути стал маленький сонный городок Энкхейзен прямо у Эйсселмера. Обретая здесь временное пристанище, наша семья из десяти человек была вынуждена разделиться, поскольку ни один из маленьких живописных домиков города не мог вместить нас всех. В Энкхейзене нам и суждено было провести эти военные майские дни 1940 года. Мы находились в безопасности, но на душе оставалось неспокойно из-за страшных слухов о ситуации в Сусте.

Немецким военным командованием было решено направить на штурм линии Греббе свои недавно сформированные войска СС. Всего через три дня после перехода границы эти войска сумели прорваться в сердце крепости «Голландия», которую военные эксперты страны оценивали как самый неприступный рубеж обороны. Голландские эксперты полагали, что эта твердыня задержит продвижение врага на срок около двух с половиной месяцев. После атаки один из голландских солдат оставил следующее описание немецких бойцов: «Они наводили ужас на нас в своей камуфляжной униформе, обвешанные гранатами, которые торчали из-за пояса и из сапог». Это описание можно дополнить более поздним высказыванием голландского офицера, который отмечал, что «с железной дисциплиной и беспрецедентным боевым духом эти только что сформированные современные войска, несмотря на свое численное меньшинство, обладали в сравнении с нами (голландцами) значительным превосходством на поле боя». Около 5000 голландских солдат были взяты в плен на линии Греббе, сражаясь силами двух дивизий против всего одного полка СС «Фюрер». Эти две дивизии состояли из отборных бойцов Голландии и ее колоний, которые, за редким исключением, сражались отважно и с непреклонной решимостью.

Даже в те бурные времена известия о происшедшем поразили нашу страну в самое сердце. К этому моменту королева Вильгельмина и весь ее кабинет министров поспешно дезертировали, сбежав в Англию! Призыв королевы к своему народу «выполнять свой долг, подобно ей самой и голландскому правительству» был забыт. Вильгельмина и правительство покинули страну еще за день до окончательного падения крепости «Голландия», на второй день вторжения. Во главе с мачехой действующего принца Бернарда и его женой Юлианой, а также вместе с двумя дочерьми последней — Беатрикс и Иреной, королевская семья и министры взошли на борт британского самолета.

Население Голландии было шокировано и обозлено дезертирством руководства страны. Офицеры демонстративно срывали награды со своей униформы, а солдаты ломали оружие. В данном случае оказалось благом, что новости дошли не слишком быстро до многих частей, сражавшихся на передовой. Главнокомандующий голландской армией генерал Винкельман охарактеризовал сложившуюся ситуацию как «позорную», полагая, что высшее руководство страны не имело права оставлять Голландию в такой ситуации.

Через несколько недель мы узнали о том, что король Бельгии Леопольд III, в отличие от нашей королевы, не оставил своих солдат и свой народ предоставленными самим себе после капитуляции, состоявшейся 28 мая 1940 года. Он позволил интернировать себя, следуя условиям победившей стороны, в королевский дворец Лаэкен, расположенный в пригороде Брюсселя, руководствуясь при этом своим статусом и интересами своей родины. Однако столь честное и высокоморальное поведение обернулось против него, когда после 1945 года его сделали ответственным за поражение Бельгии. Более того, он был обвинен «победителями» в сотрудничестве с немцами. Сделав Леопольда III козлом отпущения, союзники вынудили его передать престол его сыну Бодуэну I. Здесь остается только сказать: странные нравы, странная политика.

Германские войска подготовили плацдарм для себя за ночь 12 мая. С озера Цвишенах под Ольденбургом взлетело двенадцать гидросамолетов «Хейнкель-59», которые подлетели к центру Роттердама и приземлились там. Нагруженные под завязку «хейнкели» сели на воды реки Маас, протекающей через центр Роттердама, перед пораженными жителями. Такое можно было назвать только «самоубийственной миссией». Бои разгорелись вокруг наиболее важных мостов Мааса. Вскоре высадившиеся немецкие войска получили поддержку со стороны многочисленного воздушного десанта, приземлявшегося на покрытые зеленью пространства между нагромождением домов и футбольным стадионом «Фейенорд». Перед атакой десантники собрались в единую группу. Им нужно было действовать быстро. Не встречая препятствий на своем пути, они реквизировали трамвай, стоявший перед стадионом, и, до отказа набившись в него, с дьявольскими криками и ревом понеслись через пустые улицы, то и дело оглашая окрестности резкими звуками трамвайного звонка. Так десантники доехали до одного из мест боев — моста Вильгельма. Незадолго до этого еще одна десантная часть успела выпрыгнуть из «юнкерсов», доставивших их к месту назначения, и уже была готова начать бой.

Крайне упорное голландское сопротивление препятствовало продвижению основных немецких войск к центру города. Стремясь избежать ненужного кровопролития и жалея своих отважно сражавшихся солдат, генерал вермахта, командовавший задействованными в операции войсками, предложил голландскому главнокомандующему сдаться, угрожая воздушной бомбардировкой в случае отказа.

Однако трагедия Роттердама оказалась следствием далеко не одного недоразумения. Так, в ультиматуме не было указано таких необходимых вещей, как имя и ранг немецкого генерала. Поэтому в ответ на требования немцев последовал отказ голландского главнокомандующего, который не знал, что упущенные в ультиматуме формальности были следствием желания вермахта скрыть истинную численность немецких войск. Хотя подобные действия были вполне обычной практикой.