Бутырка. Тюремная тетрадь - Ольга Романова Страница 15

Несмотря на всю профессиональную комичность ситуации, следствие завершается. Утверждают обвинительное заключение и в прокуратуре г. Москвы у зампрокурора Козлова, и направляют дело в суд. Мы едем в суд вместе с бизнесменом А. У бизнесмена А. сегодня очень важный день — предварительные слушания, на которых он рассчитывает заявить ходатайство о возврате дела на доследование, поскольку само дело абсурдно.

Обратно мы тоже едем вместе — и я искренне удивлен: судья (та самая, которая уполовинила срок моим прошлым попутчикам) приняла решение в пользу обвиняемого. Дело возвращается на доследование. Видимо, там совсем все сыро.

21.02.09

Вчера я достаточно долго спал — как обычно после возвращения из суда. Утром выясняется, что сотрудники администрации порвали длинным крюком нашу «дорогу», а после ужина всем дали 2 часа на сбор вещей — нам предстоит переезжать в другую камеру. Причем, судя по информации от старшого, нам предстоит переехать в разные камеры. Ребята помогли мне вытащить мои вещи и книги, на что ушло минут 15. Я поинтересовался у старшого, что происходит, и получил лаконичный ответ: администрацию не устраивает, что вы поддерживаете межкамерную связь. Для любого человека, кто хоть немного посидел в тюрьме, это смешно: межкамерную связь поддерживает 90 процентов камер.

С учетом того, что мне предстоял переезд в противоположную часть тюрьмы, мне явно был нужен помощник. Я быстро нашел носильщика. Им стал работник хозотряда. Цена вопроса — одна пачка сигарет «Парламент».

Меня перевели в общий корпус № 6. Это последний этаж одного из двух самых старых и длинных зданий Бутырки.

Камера оказалась общая, то есть самая большая в тюрьме. Площадь камеры метров 40–50. При входе с левой стороны — отгороженная комнатенка. В ней душ и туалет. Горячей воды в душе нет. С правой стороны при входе находится так называемый «вокзал» — или галерка, на студенческом языке говоря. Здесь курят и тусуются «простые» арестанты — и спит на матрасе, лежащем на полу, молодой человек, сидящий по «плохой статье»: он изнасиловал девочку. Далее с правой стороны стоят 14 шконок, с левой 8. Камера заканчивается двумя большими окнами, практически от пола до потолка. С учетом того, что высота потолка в камере где-то метров 5 — окна действительно большие. Между окнами стоит большой двухкамерный холодильник Liebherr, на котором стоит большой плазменный телевизор. В метре от холодильника начинается дубок (стол с приделанными по бокам скамейками), который на 4 метра уходит в сторону входа. Дубок, как и сама камера, разделены на две части. Камера разделена массивной аркой. Нижние шконки, стоящие между окном и аркой, занимает братежня (то есть братва — но сами себя они называют братежней) и просто уважаемые арестанты. Стол (дубок) разделен пополам скатертью, которая расстелена на ближайшей к окну части стола. За застеленной частью стола может сидеть только братежня и уважаемые арестанты. В том числе я.

После переноса всех вещей в камеру ко мне подошел самый старший. Им оказался положенец централа И., который предложил выпить с ним чаю. После чашки чая он предложил мне занять вторую от окна шконку, внизу, с левой стороны. Сам И. занимает вторую шконку от окна справа. В процессе разговора И. рассказал мне, что это особая камера, так как вместе с И. здесь сидят два его «заместителя». Один, мусульманин по вероисповеданию, из Дагестана, другой грузин. Сам И. русский, но бабушка его была еврейкой, так что в нем течет и еврейская кровь. Есть в камере и смотрящий, но он занимает лишь четвертую строчку в арестантской иерархии и руководит теми, кто спит по другую сторону арки (то есть ближе к тормозам — к двери).

И. говорит мне, что все понимает, более того — знает обо мне. Поэтому я не должен поддерживать образ жизни братежни. Главное в тюрьме — жить по-людски. «Ты не наш, не блатной, — говорит он, — так что живи, как тебе удобно». Мне выделили отдельную полку под продукты и показали, куда я могу положить те из них, которыми могут пользоваться все. В камере есть связь, что очень здорово.

Жизнь в камере имеет круглосуточный режим. Круглосуточно работает и телевизор, так что надо привыкнуть спать при круглосуточном шуме. Это, оказывается, не так сложно.

За уборкой в камере закреплены определенные арестанты, которые подметают и моют полы каждое утро; это на местном жаргоне «шныри». За нашей частью стола закреплен молодой человек, который режет хлеб и моет посуду. До тюрьмы он работал в ресторане «Хлестаков» поваром. Мне повезло, что в камере оказался паренек, который в родной Киргизии выигрывал шахматные турниры своей Ошской области, так что у меня появился партнер по шахматам. В камере оказался и парикмахер, который сразу же меня подстриг. В общем, есть в общей камере как свои минусы, так и существенные плюсы. Важно, куда попадешь. Для меня самое важное здесь — наличие постоянной связи. Конечно, сокамерники тоже играют немаловажную роль. Но я стараюсь не замечать некоторых из них, общаясь в основном с тремя-четырьмя.

Специфика этой камеры состоит в том, что из-за того, что здесь сидит И., из нее можно «дотянуться» практически до любой московской тюрьмы и очень многих российских зон.

26.02.09

Сегодня у меня было свидание, а потом приходили адвокаты. Я, соответственно, побывал на двух сборках, где встретил старых знакомых, с которыми смог подробно обсудить специфику их уголовных дел, а также экономическую ситуацию в стране. Первым был бизнесмен В., который до дня ареста активно занимался девелопментом в Москве. Проблемы у него начались, когда он сумел оформить участок под жилую застройку на Пречистенке. Участок он получил «сладкий», с возможностью построить несколько десятков тысяч квадратных метров. Проблемы у него начались с одним банком из СНГ, который выдал ему деньги на строительство и который решил сам заработать на стройке, а не только на банковских процентах. Банк заручился очень серьезной поддержкой: договорился о сотрудничестве с Еленой Б. В результате усилия В., который пытался привлечь в проект новых финансовых партнеров, провалились. А имена тех, к кому он обращался, впечатляют: это и Александр Халдей, и Сергей Чемезов, и т. д. Все эти влиятельные люди, наводя справки о проблеме, отказывались входить в проект. Далее бизнесмен В. получает предложение: нужно отдать проект бесплатно и на несколько лет выйти из девелоперского бизнеса. Он, естественно, отказался и довольно быстро оказался в Бутырке, где сидит уже полтора года. Суд идет три месяца, за это время прошло всего два заседания. Его пытаются «морозить», мотают нервы, сажали, как и меня, в камеру с убийцами. В общем, стандартный джентльменский набор.

Второй мой собеседник сидит по делу ЮКОСа. В ходе разговора с ним приходим к выводу, что если во втором квартале экономика США не покажет позитивной динамики, а будет так же падать, то уже к августу цена на нефть может упасть до 25–30 долларов за баррель. Далее перешли к делу ЮКОСа. Мой собеседник поведал мне неизвестные до сей поры факты.

Во-первых, уже в первый год после «покупки» «Юганскнефтегаза» себестоимость продукции увеличилась в 1,7 раза. Во-вторых, у «Юганскнефтегаза» как была задолженность по налогам, так она, в общем, и осталась непогашенной до сих пор. В-третьих, поскольку «Роснефть» купила «Юганскнефтегаз» на заемные средства, то денег в бюджете РФ от этого больше не стало, так как долги надо будет возвращать. Соответственно, не понятен и экономический смысл данной операции. В-четвертых, он упомянул, что в его время, при ценах на нефть $40–45 за баррель, у дочек ЮКОСа оставались значительные денежные остатки на расчетных счетах, а у госкомпаний — таких, как Роснефть — при ценах в 100 долларов за баррель велика кредитная задолженность, чего лично он никак объяснить не может. С его слов, за такой менеджмент Ходорковский уволил бы его сразу. В-пятых, он не понимает, почему в список стратегических компаний, попадая в который компания получает индульгенцию от банкротства, попали «Газпром» и «Роснефть», но, к примеру, не попал «Лукойл». Данный факт, по-моему, подтверждает старую поговорку, что у государства вся карта крапленая. Самое обидное, что сидим при этом мы, а не реальные воры и жулики.