Наполеон. Последняя любовь - Томас Костейн Страница 16

Наполеон секунду не мог что-либо придумать в ответ. Он постучал себя пальцем в грудь и спросил.

— Кто я такой?

У мальчишек был готов ответ, и они сказали хором:

— Бони!

В этот момент раздался пронзительный и злобный лай. Видимо, на заднем дворе «Брайарса» назревал какой-то конфликт. Маленькие мордашки исчезли, и Наполеон услышал топот ног — мальчишки помчались на задний двор, чтобы узнать, что происходит с их любимцами.

«Младший брат того же возраста, что и римский король», — подумал пленник, возвращаясь назад.

Маркиз де Ла Касе ожидал Наполеона на открытой веранде. Он должным образом оценил хлеб, испеченный Сарой, и сейчас быстро сметал крошки с мундира пухлой рукой. Маркиза вполне можно было назвать человеком с фигурой в виде бочонка с коротенькими ножками и ручками. Он был на дюйм ниже Наполеона, с толстой шеей и широкой талией. Он небрежно относился к одежде. Щеки у маркиза были толстыми, и у него было несколько подбородков.

— Господин маркиз, — сказал Наполеон, глядя на безоблачное небо, — сегодня — чудесный день для работы.

— Вы правы, сир, просто великолепный. Мне кажется, стоит поставить стол в тень деревьев. Кроме того, я взял на себя смелость попросить слугу запереть калитку, чтобы… нам никто не мешал, сир.

— Тогда приступим.

Когда Наполеон диктовал, он не расхаживал взад и вперед, а откидывался на стуле назад таким образом, что его лицо оказывалось обращенным к небу. В это время он закрывал глаза. Первые слова он произносил медленно, словно разогреваясь, как во время атаки кавалерии, а затем он начинал выстреливать слова. Он не обращал внимания на то, что человеку трудно с такой скоростью записывать за ним. Иногда он делал паузу и говорил:

— Погодите! Давайте вернемся… Ну-у-у, вы должны меня понять… Там, где я разговаривал с… Что, вы до сих пор не нашли это место?

— Честное слово, вы пишете слишком медленно, дорогой маркиз! Запишите следующее.

Он выпалил залп слов. Некоторые предложения были четко сформулированы и записать их было несложно, но некоторые были расплывчаты и нуждались в доработке.

Целый час он работал в таком темпе, что казалось, что пухлые руки господина маркиза сейчас отвалятся от усталости.

— Дорогой маркиз, мы сегодня хорошо поработали, — сказал с довольным видом Наполеон. — Мне кажется, удалось ясно выразить концепцию кампании.

— Сир, молю Бога, чтобы мои заметки тоже были такими же ясными и четкими.

В этот момент послышался звук легких шагов с другой стороны забора. В калитку быстро постучали, и девичий голосок проговорил.

— Это я! Позвольте войти!

Светлая улыбка разлилась по лицу великого человека.

— Это — малышка Бетси-и. Маркиз, отоприте для нее калитку.

— Но, сир, мы же решили, что не позволим нам мешать…

Наполеон позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и приказал Гентелини, слуге, который последовал за ним в изгнание с острова Эльба, принести третий стул. Знатный секретарь императора хотел возразить, но, взглянув на решительное и довольное лицо императора, понял, что этого не стоит делать. В калитку вошла Бетси, держа в руках цветы.

— О, сир! — воскликнула девушка. — Вы так подействовали на нашего садовника Тоби, что он специально срезал эти цветы для вас. Тоби такой тиран. Никому из нашего семейства он не позволил бы срезать ни единого цветочка.

— Вы имеете в виду того маленького черного человечка, который долго работал в прошлый вечер?

— Да, сир. Его сюда привезли на судне торговца рабами из Африки.

Наполеон поднялся на ноги и подошел к крыльцу, перед которым часть дерна была выкопана в форме короны.

— Мне сказали, что он работал здесь рано утром и приготовил для меня этот сюрприз!

— Умница Тоби! Пожалуйста, сир, не говорите больше никому об этом. Он может попасть в беду!

— Мадемуазель, не беспокойтесь, я тщательно выполню ваше желание, бедняге Тоби ничего не будет грозить. Вы не желаете некоторое время побыть с нами?

— Я вам не помешаю?

— Нисколько. Ваше присутствие, напротив, поможет нам. Вам сейчас принесут стул, но вы должны пообещать не болтать.

Девочка не сразу села на стул. Она повернулась перед императором и счастливым жестом погладила складки платья.

— Вам нравится мой наряд?

— Мне нравится этот цвет… А что вы сделали с волосами?

— Мне хотелось прилично выглядеть. Поэтому я их расчесывала без конца!

Потом девочка внезапно спросила:

— Кто это такой?

Она поймала взгляд юноши, который прижался лицом к стеклу на чердаке. Лицо сразу исчезло.

— Это мой сын Эманюэль, — ответил Ла Касе.

— Что он там делает? — Бетси была очень взволнована. — На чердаке ужасно жарко. Я никогда туда не забираюсь летом.

— Он там работает, — сказал Ла Касе, обращаясь к Наполеону. — Вчера вечером он ничего не успел, и я ему приказал подогнать всю работу.

— Господин маркиз, неужели обязательно делать копии всех ваших записей? Почему вы не можете все записывать четко и ясно?

— Сир, вы не представляете, насколько быстро вы диктуете. Никто не сможет все за вами записать. Мне пришлось самому изобрести нечто вроде стенографии, а потом ее расшифрует Эманюэль. Он просматривает записи, а затем делает с них копии.

— Это никому не нужно! Когда со мной был Бертье и мы ездили по полям сражений Европы днем и ночью в моей замечательной карете, которую изобрел я сам, я постоянно диктовал ему приказы и письма. Бертье все аккуратно записывал, не делая ни одной ошибки. Как мне его не хватало во время последней кампании! После того, как я покинул Эльбу, у него не стало мужества присоединиться ко мне.

Наполеон помолчал и взглянул в верхнее окно.

— Вам не кажется, что вы заставляете мальчика слишком много работать? Он выглядит слишком болезненным.

— Он вполне здоров, но он растет и поэтому выглядит худым.

Бетси лицо в чердачном окошке показалось несчастным.

«Интересно, все французские мальчики с темными волосами и не очень красивые?» — подумала девочка. Ей стало его жаль, но потом она успокоилась, вспомнив о роли, которую ей позволили играть. Девочка уселась на третий стул и разгладила юбки.

— Сир, я не произнесу ни слова.

Работа началась снова, и через некоторое время Наполеон погрузился в нее полностью, как это было до прихода Бетси. В течение получаса он продолжал рассуждать о поворотном пункте своей военной карьеры. Так случилось, когда его назначили командующим французской армией в Италии. Бетси смирно сидела стуле, как птичка на ветке, и продолжала молчать. Перо Ла Касе изо всех сил спешило по бумаге, оставляя на ней множество клякс. У него не было времени, чтобы вдохнуть щепотку табака, хотя состояние шейного платка и его жилета свидетельствовало о том, что он приверженец этой пагубной привычки.