Битва при Пуатье - Жан Девиосс Страница 16

В Медине же военные расходы в очередной раз оплатили евреи. Мухаммед проведал об их сношениях с врагом. Правда, они все же не изменили; к тому же с мусульманами их не связывал никакой конкретный договор. Даже традиционалисты ощущают, что в этом случае Пророк проявил бессмысленную кровожадность. [81] Осажденные в своих кварталах курайза сдались через месяц. Тогда ауситы напомнили Мухаммеду о том, что он принял ходатайство племени хазрадж за их союзников кайнука в момент их капитуляции. Правильно будет, если он примет и их ходатайство за своих союзников курайза. Мухаммед согласился возложить решение на одного из аус, которого тут же и назначил. Это показалось справедливым. Но назначен был Са'д ибн Муаз, которого, раненного в одной из стычек у Рва, выходил милосердный мусульманин. Падая от удара, он поклялся дожить до торжества Пророка и уничтожения евреев. Трудно поверить, что Мухаммед этого не знал, [82] и указанный судья вынес безжалостный приговор, какого от него и можно было ожидать: смерть мужчинам, рабство женщинам и детям. Годефруа-Демомбин считает это черной страницей в истории Мухаммеда. Уотт пытается объяснить это избиение, напоминая, что в Аравии той поры, когда племена шли войной друг на друга, они не имели никаких обязанностей по отношению друг к другу. Мужчин от убийства и жестокости удерживал только страх ответных мер со стороны семей их жертв. Но, что для современников Пророка было удивительнее всего, он не боялся последствий подобной казни. [83]

На самом деле, ее жестокость, возможно, явилась отражением той идеи, что отныне принадлежность к исламской общине должна быть поставлена выше всех прочих уз. Как бы то ни было, добыча была немалой, и эта печальная история действительно сослужила делу ислама хорошую службу. Небольшое время спустя произошло обращение Халида ибн Валида и Османа ибн Талхи, двоих людей, которым суждено было сыграть важную роль на раннем этапе истории халифата.

Последовали набеги на северные оазисы. Мухаммед лично руководил одной экспедицией против племени мусталик, которое кочевало по караванному пути в Сирию, почему добиться его подчинения или поддержки было особенно ценно. Он женился на дочери вождя этого племени.

В 628 г. Мухаммед посчитал, что у него достаточно сил, чтобы без кровопролития войти в свой родной город. В этом не следует видеть военной экспедиции в ответ на ту, которая завершилась у рва, а, напротив, попытку установления мирных отношений, что стало возможным благодаря точному равновесию потерь с одной и с другой стороны, поскольку на семьдесят курайшитов, убитых при Бадре, приходилось семьдесят мусульман, павших при Ухуде, а количество погибших у Рва было ничтожно малым. Впрочем, почва была подготовлена разведкой общественного мнения и союзами с некоторыми влиятельными жителями Мекки. В феврале или марте сильный отряд численностью от тысячи четырехсот до тысячи шестисот человек выступил в поход, командование им взял на себя Пророк, объявив о своем намерении совершить умру, или небольшое паломничество. Воины шли без оружия, не считая мечей, а животные, предназначенные для жертвоприношения, были уже освящены. Несмотря на все предосторожности, мекканцы, безусловно, посчитав, что эти паломники движутся в слишком большом количестве, чтобы иметь мирные намерения, испугались и решили преградить им путь. Мухаммед остановился и направил Османа послом в Мекку. Спустя небольшое время и со скоростью, заставляющей думать, что дело не обошлось без самого Мухаммеда, в лагере пошли слухи о том, что Осман убит. Тогда все паломники собрались к Мухаммеду и под священным деревом коснулись его руки, поклявшись следовать за ним до самой смерти. Едва была принесена эта клятва, посланник возвратился целым и невредимым в сопровождении двух мекканских эмиссаров. Затем был подписан договор, по которому Мухаммед отказывался от паломничества в том году, но за это курайшиты обещали очистить город на три дня в следующем году, чтобы мусульмане могли совершить умру. Обе стороны обязались прекратить военные действия на определенное число лет, как принято считать, десять, и отказаться от грабежа и разбоя. В действительности Мухаммед продемонстрировал свою силу; он сумел не воспользоваться ею (неизвестно, стал бы он победителем?) и на равных провести переговоры с влиятельными мекканцами. Это был успех. Однако мусульмане помнили лишь об отказе от паломничества, ради которого они отправились в путь, и очень плохо встретили договор, который, как им казалось, символизировал их поражение. Чтобы удовлетворить их и в соответствии с уже хорошо отлаженной процедурой, Пророк предложил разочарованным пилигримам захватить богатый еврейский оазис Хайбар; его защитники сдались после долгой осады, в результате чего в собственности общины оказались обрабатываемые земли, а побежденные евреи сделались их арендаторами.

Летописцы сравнительно немногословны в вопросе о паломничестве Мухаммеда во главе двух тысяч человек согласно условиям договора. Представляется, что обе стороны тщательно избегали всякого повода для конфликта, и традиция относит именно к этому периоду запрет на употребление вина правоверными во избежание излишнего возбуждения. Пророк закрепил некоторые обрядовые детали и стал готовиться к своей последней женитьбе на двадцатишестилетней вдове, оказавшейся сводной сестрой Аль-Аббаса, влияние которого он хотел использовать в своих интересах, и родственницей Халида ибн Валида, самого знаменитого из курайшитских военачальников, бывшего одним из помощников Абу Суфйана при Ухуде. Этот блестящий воин принял ислам либо в этот же период, либо, что более вероятно, во время своего визита к новой супруге Пророка в Медину. По возвращении туда Мухаммед начал продвигаться на северо-запад с целью перерезать маршрут, по которому вдоль Красного моря следовали мекканские караваны. Он расширил свои переговоры с племенами, подготавливая тем самым обращение всей Аравии; наконец, предание повествует о том, как он направил письма к самым могущественным государям своего времени, к персидскому царю, к негусу, к наместнику Египта и даже к византийскому императору Ираклию, которые встречают мусульманского посланника с разумной осторожностью. В отличие от них, некоторые арабские вожди сирийской пустыни поступили с прибывшими к ним мусульманскими посланниками гораздо хуже. Возможно, как раз чтобы им отомстить, Мухаммед и послал трехтысячный корпус к сирийской границе. Им командовал Зайд ибн аль-Хариса, на случай гибели которого было назначено два заместителя. После успешных действий на границе Зайд неосмотрительно продвинулся к Муте, к югу от Мертвого моря, и натолкнулся на византийскую оборонительную армию, возможно, под командованием наместника Палестины III, а не лично Ираклия, как полагает предание. Эта же легенда дерзает утверждать, что врагов там было сто тысяч. Скорее всего, их было тысяч десять. Заид был убит вместе со своими двумя заместителями.

К счастью, в походе принимал участие Халид, который принял на себя командование. Он приказал своим частям маневрировать и безостановочно перемещал их, чтобы создать у византийцев впечатление, будто он получил подкрепление. Сражаясь, он разбил девять мечей, что побудило Пророка сказать о нем: «Меч из твоих мечей, о Аллах!» – и сумел отступить, не потеряв ни единого человека. Но мединцам отступления были не по вкусу, даже когда они представляли собой шедевры стратегии, и когда воины вошли город, их встретили презрением. Существует предание, которое даже обвиняет Халида в том, что он захватил командование подозрительным способом, а Уотт задается законным вопросом, каким образом потери при столкновении двух столь крупных сил могли ограничиться двумя офицерами высшего звена и дюжиной солдат. [84] Через месяц была отправлена экспедиция, призванная отомстить за этот позор. Разумеется, очень важно отметить, что при первой же встрече с неарабскими войсками, численное преимущество которых в конечном счете ненамного превосходило перевес мекканцев в предыдущих сражениях, исламская армия потерпела поражение почти без боя. Однако не возбраняется думать, что этот не особенно удачный контакт с византийцами сделал свое дело, поскольку они стали недооценивать арабов, и в результате парадоксальным образом дал мусульманам еще один шанс.